что можно заболеть так, что не спасёт ни зелье, ни антигриппин, а другим — что нападение на пьяных ведьм может плохо закончиться для… да вообще для всех. Они же неадекватными становятся.
А чуть позже им удалось накрыть группу чертей, тащивших молодого обратившегося волколака в сторону зоопарка. Очевидно, решили под шумок пополнить коллекцию волков в клетках. Тот рычал, вырывался, но никак не мог вернуться в человеческий облик. Пришлось тормозить этот балаган и забирать чертей до утра в управление… Но все эти рутинные беспорядки меркли в сравнении с потерей тетради с рецептом. К сожалению, неприготовленный Оливье грозил куда более серьёзными неприятностями.
По словам Лоран, рецепт она потеряла сама, причём где-то в Париже. Согласно показаниям домового, которые Волку всё-таки удалось получить, пока они оба прятались в комнате от Лерочки, тетрадь действительно была в квартире, когда Лоран собиралась в аэропорт, и её действительно не было, когда она вернулась. Увы, ничего более внятного домовой сказать не мог. То ли не знал, то ли успешно лавировал на грани правды и лжи.
Волк скривился: тоже мне, домовой. Оставил хозяйку шариться по квартире, хотя для него самого все поиски заняли бы не более пяти минут. Впрочем, в чём-то логика Рюрика была понятна: домовые подчиняются одарённым. А Лоран одарённой в полном смысле этого слова, увы, не была. А если она не сможет пробудить положенный ей дар, то уже и не станет.
Мимо пронесся киоск с шавермой, и Волк ощутил прилив голода. Да, точно, стоило поесть. Использование магии расходует много энергии, которая восполняется едой. А магии он использовал предостаточно. Для того, чтобы на скорости под девяносто успеть смахнуть с пути автомобиля того придурка-мима, да так, чтобы он ещё и не расшибся насмерть, потребовалось вливание не меньше половины резерва. Конечно, если бы машина ехала медленнее, можно было бы ограничиться точечным силовым ударом, а не создавать целую лавину, но что имеем, то имеем. В конце концов, они в тот момент спешили, так что незначительное превышение скорости на каких-то тридцать километров было более чем оправдано… Кстати, они до сих пор спешат.
Волк повернул голову и смерил водителя такси нетерпеливым взглядом. Машина ехала со скоростью ровно 60 км/час, как будто у них впереди было всё время мира.
— А можно быстрее? — проворчал он.
— Быстрее на своей машине будешь ездить, — безучастно парировал водитель.
Поджав губы, Волк проглотил шпильку и снова отвернулся к окну. Нервно побарабанил пальцами по обшивке. Да, день точно паршивый. Но была и хорошая новость — скорее всего, Волку придётся провести его вместе с Лоран. По крайней мере, если данные с диска не удастся восстановить слишком быстро. И, вопреки логике и здравому смыслу, мужчина действительно надеялся, что старый диск так просто прочитать не удастся.
Сзади послышалась возня, и внутри кольнуло разочарованием: пожалуй, стоило всё-таки сесть вместе с Лоран на заднее сидение. Это точно было бы приятнее, чем тупо пялиться в лобовое стекло рядом с водителем. Впрочем, ехать им всё равно оставалось не более пяти минут.
Часы на приборной панели показывали половину седьмого.
Таксист высадил нас из машины на въезде в какой-то коттеджный посёлок. На запертой будке охранника тускло переливалась белыми огоньками новогодняя гирлянда, а над въездом красовалась надпись «С Новым Годом!», выполненная разноцветными буквами, в лучших традициях девяностых, и подсвеченная тусклым фонарём. В луче света метались крошечные капельки воды. Прямо над шлагбаумом висел лист А4, спрятанный в папку-файл, на котором полу-размытыми буквами сообщалось:
«Въезд с 23:00 до 7:00 только по электронным пропускам.»
Сверившись по времени с телефоном, я утвердилась в необходимости пешего путешествия: до семи утра оставалось ещё не менее двадцати минут.
— Диск у тебя? — Волк встал рядом, застёгивая чёрную кожаную куртку.
Я кивнула и демонстративно похлопала по сумочке. Когда мы пытались затормозить на трассе, едва не сбив того мима, диск, который до этого мирно лежал под передним стеклом, куда-то улетел. Так что пока мы ждали такси, мне пришлось выискивать его с фонариком по всему салону. Накопитель нашёлся под передним сидением, но времени на поиски я потратила не меньше пяти минут. Поэтому теперь я решила примостить его в сумочке — во избежание подобных неожиданностей.
Раздался шелест отъезжающих шин. Мы с тоской проводили взглядами тёплое такси, синхронно вздохнули и нырнули под шлагбаум, навстречу сырой темноте. За пару минут моросящий дождь успел смениться мокрым снегом, таявшим, едва коснувшись земли. Словно издеваясь, навстречу нам вывернул седан, очевидно, везущий хозяина на работу. Шлагбаум поднялся и вновь опустился, провожая удаляющийся автомобиль. Я вздохнула:
— А идти долго?
— К счастью, не слишком, — проворчал Волк. — Его дом на третьей улице, пятнадцатый или семнадцатый по счёту.
Передёрнув плечами, я мысленно посетовала на свой выбор обуви: в спешке вместо любимых зимних сапог на рифлёной подошве я натянула осенние полусапожки на невысоком каблуке, в которых вчера вернулась из Парижа.
К сожалению, путешествие по тающей снежной каше в подобной обуви сильно отличалось от ходьбы по сухим асфальтированным улицам Франции. Ещё вчера эта обувь казалась удобной и более чем уместной, сейчас сам процесс ходьбы ощущался как серьёзный вызов. Я поскользнулась не меньше пяти раз, и точно упала бы, если бы не Волк, который страховал меня всю дорогу, придерживая за локоть.
Пока мы шли, посёлок нехотя просыпался: то тут, то там загоралось какое-нибудь окно или включался уличный фонарь. И всё же размокшая грунтовая дорога и местами покосившиеся заборы создавали ощущение какой-то сельской заброшенности. Было удивительно видеть подобное место в непосредственной близи от большого города — поверх покатых крыш виднелись окна «Северной Долины», нового района жилых многоэтажек, построенного возле метро Парнас. Создавалось впечатление, что цивилизация находится одновременно и близко, и бесконечно далеко.
Идти действительно
