Пальцы скользили между ног, размазывая липкую влагу, которой я исходила. Мне было стыдно за это, но возбуждение стирало все границы. Твёрдый член проник между бёдрами, медленно двигаясь между ними, туда-сюда. Пальцы стали проникать глубже.
Вдруг Генри замер. Он уткнулся мне в макушку, его дыхание грело кожу головы. Спиной чувствовала, как сильно бьётся его сердце.
– Маша, ты девственница. Почему не сказала? – задал он вопрос.
Я испытала жгучий стыд и медленно отодвинулась, прикрываясь одеялом. Генри не стал меня удерживать.
– Это так важно? – задала встречный вопрос, не смея поднять глаз. Меня до сих пор потряхивало и низ живота ныл, прося облегчения.
– Да. Для меня важно. Я и так хотел с тобой обвенчаться, чтобы ты стала моей – и среди людей, и на Небесах. А сейчас это в сто крат важнее. Постарайся уснуть. Я не собираюсь ждать. Завтра утром уезжаем.
– А меня спросить? – внутри стало расти раздражение.
– Я никуда тебя не отпущу, милая. Даже не надейся. Просто прими мои чувства. Я тебе не безразличен. Так что прими и свои чувства тоже.
Генри потянулся ко мне, но я отодвинулась ещё дальше. Один рывок – и я в его руках. Нежный ласковый поцелуй в губы, и меня отпустили.
– Спокойной ночи, моя принцесса.
Он собрал вещи и ушёл, не одеваясь и не стесняясь своей наготы. А я почувствовала себя бесконечно одинокой и несчастной.
Глава 18. Путешествие
Генри
Девственница. Маша девственница. Целиком и полностью моя женщина. Мне было бы всё равно, будь у неё до меня мужчины. Важно, чтобы в дальнейшем она принадлежала только мне. Так же, как я буду принадлежать ей.
Красивая, нежная, умная и моя. Сердце трепетало от счастья. Я думал, взорвусь от эмоций и чувств. От любви к моей девочке. Она такая непосредственная, честная, отдавалась в постели с таким откровением и готовностью, плавилась в моих руках, как воск. И это чудо хотел получить какой-то Вадим? Странное имя.
Надо срочно собираться, ехать подальше отсюда и зарегистрировать наш брак. Пока кто-нибудь за ней не явился. Плохо верится, что такую девушку не ищут. Только что я скажу друзьям? Что она не мать Лиззи? Что это совершенно другой человек? Да и стоит ли что-либо объяснять? Мне надо выяснять, откуда она? Кто она на самом деле? Почему она появилась здесь без документов и вещей, без сопровождения?
Голова разболелась от чрезмерных размышлений. А мне ещё поспать надо. Тело было напряжено и натянуто, как струна. Я не получил должной разрядки. Стоило умыться и обтереться холодной водой, хотя мне и нравился запах девушки на себе.
Я вновь представил обнаженное восхитительное тело под собой. Как её кожа касается моей, как скольжу между её нежных бёдер и мои пальцы натыкаются на упругий барьер внутри её лона. Возбуждение мое ещё не спало. Я мягко провел рукой по напряжённому до боли стволу вверх-вниз и обильно кончил от одних воспоминаний.
Было немного стыдно и неудобно, что кончил с мыслями о Маше, на её светлый образ. Но это было закономерно. Ведь меня лишили сладкой девочки. Лишила её непорочность. Я не знал, что думать. Взять её и сделать своей раз и навсегда ничто не мешало. Разве что моя совесть и моё желание сделать первый раз для неё особенным. И начать нужно с бракосочетания. Затем удобная кровать и белоснежные простыни. Представив ярко-красные разводы девственной крови на простыне, сделалось так легко, что я почувствовал себя счастливым. Впервые за последние годы.
Маша первая девственница в моей жизни. Что это такое, я понял не сразу. Не особо зацикливался на этом и не любил разговоры про секс, считая слишком интимным процессом. Всему нас учит жизнь и друзья, если даже не хотим. Луиза как-то решила мне сделать подарок. В один из дней я с некоторым трудом пробился к ней в лоно, хоть член и стоял колом. Она объяснила это приёмом некоторых дам обмануть мужа перед браком. Больно и неприятно. Не только женщине, но и мужчине. Хотя эластичные, тугие стенки лона доставили тогда массу удовольствия, попросил больше так не делать.
– О чём я вспомнил? Какая гадость. Эти игры памяти неконтролируемы.
Мне не хотелось, чтобы даже воспоминания из прежней жизни пачкали мои чувства к Маше.
Мне пришла в голову гениальная идея. Если мне так плохо от физического неудовлетворения, то каково должно быть девушке? Уверен, она больше пострадала в психологическом плане. У неё первый опыт с мужчиной (гордость так и лезла из меня лавой – это я её первый опыт и первый мужчина; а я собственник ещё тот, оказывается), а я взял и оставил её одну.
На тот момент мне показалось это лучшим решением. Я не смог бы удержаться и всё испортил бы. Чутьё подсказывает мне, что Маша надумала бы чёрт знает что. Всё равно мне надо извиниться.
Рано утром, пока ещё весь дом спал, убедившись, что моя девочка никуда не упорхнула, отправился в лес. Небольшой букетик фиалок и ещё каких-то жёлтых цветков, названия которым не знал, выкопал вместе с землёй. Нашел две глубокие чашки на кухне. Как можно аккуратнее устроил цветы в них и отнёс своей любимой.
Когда вернулся, она ещё крепко спала. Зато Дженни была на ногах, как и мадам Фаррелл с Клементом. Мне было всё равно, что они смотрят на меня как на умалишённого. Главное, чтобы Маше было приятно. Я был уверен, что такой невероятно доброй девушке не захочется получить срезанные цветы. Откуда это знаю? Сердце говорит.
Оставив цветы в комнате, быстро спустился и отдал распоряжения насчёт нашего отъезда.
Маша вскоре спустилась. Сухо поздоровались. Я прожигал её взглядом, а она даже не взглянула на меня, ни разу. Неужели цветы не понравились? Но эту глупую мысль я сразу откинул, как только увидел, что она, улыбаясь, легко гладит цветки и вдыхает их аромат. Значит угодил. Раскрывать себя сразу не стал, а постучал чуть попозже, когда она отошла от цветов. Полезно иногда заглядывать в приоткрытые двери.
– Войдите, – ответили мне.
Девушка вздрогнула, когда встретилась взглядом с моим.
– Ты собралась? Надо вещи тёплые взять, – произнёс я, чтобы хоть что-то сказать.
– У меня нет вещей. Своих, – наконец ответила девушка.
– Это не проблема. Я как раз хотел тебе предложить сходить к модистке в город и пошить одежду, – улыбнулся я, а сам себя мысленно уже раз двадцать приложил головой об стол. Как я мог забыть о такой важной составляющей женщины – гардеробе?
– Спасибо, мне хватает того, что тут есть, – ответили мне. И никаких эмоций. Что за женщина, которая не радуется тряпкам? Хотя, она особенная, моя Маша.
Противный голосок на задворках мозга пропищал, что ещё нет. Глухое раздражение уже сжимало грудь. Я должен быть сдержанным. Могу напугать девушку.
– Маша, послушай. Мы отправимся в путешествие. В первой же встречной церквушке нас обвенчают. Дальше мы отправимся в Лондон. Как тебе такое путешествие со мной?
– Путешествие? – появился слабый огонёк интереса в темных глазах. – Нет. Я не могу. Мне надо быть здесь, – с явным огорчением произнесла она.
– Почему? – удивился я.
– Потому что это место я знаю, а остальные места нет, – чуть замявшись, ответила она. Явно что-то скрывая.
– Ладно. Тогда съездим в Пэмбрук и вернёмся. Хорошо? Не можешь же ты всё время находиться здесь. Ведь от того, что мы будем отсутствовать дня три-четыре, ничего не изменится. А модистку там найдём. Вещи потом могут привезти.
– Зачем мне столько вещей?
Вопросы же у неё. Да за каждую тряпку девушки и женщины готовы убить.
– Ты будущая графиня Пэмбрук, дорогая. Статус обязывает, – удалось мне не показать недоумение.
Девушка поморщилась, её даже передёрнуло, как будто я ей предложил съесть лягушку. Вон, Франция считает лягушачьи лапки деликатесом, и ничего. Я пробовал. Вкусом походит на мясо цыплёнка, если не знать, что тебе дали эти лягушатники.
– Я не дала свое согласие стать вашей женой, Генри. Вы так торопитесь, что не даёте мне даже остановиться и подумать.
