– О чём думать? Я люблю тебя. Ты мне нужна. Нужна моей дочери. Нужна этому дому. И я тебе не безразличен. Ведь правда? Ты считаешь, этого мало? – повысил я голос. – Прости. Пожалуйста, Прости. Я так боюсь, что ты исчезнешь, поэтому пытаюсь привязать тебя к себе всеми мыслимыми узами.
– Если я сама не захочу, никуда не исчезну, – ответила она.
– Что это значит? Ты вспомнила всё? – спросил я, чувствуя тревогу.
– Я и не забывала ничего. То, что память потеряла, это вы все решили.
– Тогда…
– Нет, Генри. Я не готова. Но одно могу обещать, что не убивала, не воровала, от мужа не убегала. Даже жениха не было. Я сама жертва обстоятельств. Пришлось бросить всё и уйти. И сейчас хочешь на мне жениться? – улыбаясь, спросила она. А в глазах что-то непонятное. Тревожное.
А у меня сорвало все заслонки.
Подошёл к гардеробу. Там висело два платья, тёплая накидка, утеплённый спенсер и длинный плащ, подбитый мехом с большим капюшоном. Плащ накинул на Машу, в руки сунул шарф, а всё остальное сложил в сундук, кинув сверху пару туфель.
Уже через полчаса, попрощавшись с Лиззи, что отпустила нас с обещанием быстро вернуться, мы уже ехали в карете. Я не пытался сесть рядом с девушкой. И разговаривать тоже. Мне комфортно было даже молчать. Лишь бы она была рядом.
Первая остановка состоялась в небольшой деревне. Там мы сняли комнату для двоих в местной гостинице. Уснули сразу после ужина, даже разговаривать не было сил. Всё-таки не так я и восстановился после ранения, если так быстро переутомляюсь.
На следующий день мы приехали в небольшой городок. До ближайшей церквушки дошли пешком. Уговорить нас обручить было делом сложным. Не только потому, что Маша была словно в прострации, чрезвычайно тихой и долго думала прежде, чем ответить. Но и потому, что без специальной предварительной записи заключить брак было невозможно, пока я не пригрозил поездкой в Гретна Грин*.
Чтобы не допустить такого непотребства, и мне кажется, что из полной уверенности в том, что Маша беременна (зачем тогда так спешить?), нас обвенчали. В качестве свидетелей присутствовали цветочница и дородная дама в чёрном, которая здесь уже была и молилась, когда мы сюда заявились. Она согласилась сразу, решив помочь детям в их благом деле.
Машино тихое «да», когда спросили согласие, сделало меня самым счастливым мужчиной на свете. К обеду мы наконец-то доехали до города и сняли комнаты в приличной гостинице. Там была как раз такая кровать, что я хотел, и ванная. В предвкушении волшебного вечера и ночи я сгорал в нетерпении.
*****************
* Гретна Грин (англ. Gretna Green) – деревушка в южной части Шотландии, в которую после 1753 года стремились почти все влюблённые и не достигшие совершеннолетия англичане, поскольку в 1753 году Английский парламент принял закон, запрещавший несовершеннолетним (то есть людям младше 21 года) заключать брак без родительского благословения или согласия опекуна. Также для заключения брака необходимо было приобретать специальные лицензии. Закон касался всех, кто проживал на территории Англии. А в Шотландии закон не имел силы. Заключать брак могли те, кому исполнилось всего 14 и 12 лет. Поэтому юные и влюбленные англичане отправлялись в Шотландию, чтобы пожениться. На прямом пути из Лондона в Шотландию первым населённым пунктом была Гретна Грин. Чтобы далеко не ехать, молодые люди тут же устраивали церемонию бракосочетания. Тем более, для этого не надо было долгих приготовлений. Достаточно было назвать себя мужем и женой в присутствии свидетелей и кузнеца, который подтверждал законность брака ударом молота по наковальне. Кузница, что была построена на пересечении пяти старых дорог, стала «храмом любви», а браки «ковал» кузнец, который был главой общины.
Глава 19. Любовь на двоих
Маша
Странный сегодня день. С раннего утра до обеда мы ехали по неровной дороге. Меня слегка укачало. По приезду мне удалось привести себя в порядок, умывшись холодной водой и немного поспав, пока Генри уходил улаживать некоторые дела, как он сказал.
«Некоторыми делами» оказалось приготовление к бракосочетанию. Нашёлся священник, который согласился на проведение обряда и свидетели. Саму процедуру я не запомнила. Была как в трансе. Запах ладана и горящих свечей и монотонный голос священнослужителя кружил голову. Генри был спокоен и собран.
Я же просто пребывала в недоумении, что это происходит со мной. В голове не задерживалось ни одной мысли. Перед глазами проносились картинки моей жизни: родители, сестра, подробности аварии, моё первое пробуждение в палате, кладбище, Генри. Вот на нём я и старалась акцентировать своё неустойчивое внимание. Я настолько сильно старалась сосредоточиться, что на время потеряла связь с действительностью.
Чтобы я ответила согласием, пришлось меня спрашивать дважды. Счастливая улыбка Генри была для меня наградой. А его нежный, лёгкий поцелуй в губы вернул меня к жизни. Стоит ли от себя скрывать, что мне нравится этот мужчина. Меня тянуло к нему невиданной силой, но что-то внутри, в самой глубине души, мешало просто так отпустить всё и пасть в объятия мужчины, которого уже и не должно быть на свете. Уже лет двести.
Я никогда не должна была его встретить. Это напугало меня. Страх, что вот сейчас он исчезнет, а я проснусь от комы в той самой палате, удерживал меня ещё некоторое время. Я крепко держала его руку в своей, пока мы не добрались до гостиницы.
Как только мы приехали, Генри заставил меня хорошо поесть. Дело шло к вечеру. Я очень устала, и, приняв ванную, что мне приготовили, легла спать. Мне надо было хотя бы немного выбить отсрочки.
Думала, промучаюсь с головной болью и не смогу заснуть. А мне надо было, пока мужчина не покинет ванну.
Получилось, как ни странно. Из глубокого сна выплывала долго и тяжело. Приятная нега шла снизу-вверх по всему моему телу. Я подняла голову. Представляю, какое жуткое гнездо у меня сейчас на голове и опухшее лицо. Красавица. Ничего не скажешь.
– Что вы делаете? – спросила я, откашлявшись.
– Делаю тебе массаж стоп, – ответил Генри, улыбаясь.
Его глаза блестели, нижнюю губу он прикусил, а руки всё так же гладили и сминали мои ступни. Так приятно, что я чуть не застонала. Откинулась на подушки и отдалась удовольствию. Поцелуй в свод стопы стал неожиданностью. Я резко присела.
– Лежи. Дай мне насладиться тобой. Я не сделаю ничего, что ты не позволишь. Обещаю.
Глаза мужчины превратились в чёрные омуты, что затягивали с огромной силой. Сердце дрогнуло и стало биться так тяжело, как будто его придавило камнем. Дыхание спёрло в груди.
Когда мужчина стал покрывать поцелуями мои ноги и двинулся вверх, не отрываясь от ставшей чувствительной кожи, хотелось подтянуться вверх и запретить касаться меня. Но мне не дали даже додумать. Крепкое тело прижало к постели. В промежность упёрлось возбуждение. Сладкая молния прострелила тело от лона до головы. Я застонала, а тело меня предало. Выгнулась и прижалось к груди мужчины, словно пыталось слиться с ним воедино.
– Ты такая восхитительная, моя жена.
Губы коснулись губ, и я пропала. Влажный, глубокий, жадный поцелуй отнял последний рассудок. Нежные, сильные, и такие ловкие руки были везде и одновременно. Они умело находили чувствительные места на моем теле. Я не знала, что они у меня есть, и что их так много. Кожа горела, лоно тянуло и пульсировало. Волшебные пальцы проникли внутрь. Поступательные движения заставляли двигаться в унисон. Когда поняла, что делаю, жгучий стыд опалил лицо. Я попыталась отстраниться, но кто бы мне дал?
– Не надо. Откройся мне. Прошу тебя. Не прячься. Ты нужна мне.
Лицо полыхало. Сердце билось о рёбра, будто пыталось их сломать и вырваться на свободу. Но я заставила себя посмотреть ему в глаза. Там было столько нежности, столько любви, что я сдалась. Обхватила его торс ногами и потянулась за поцелуем. Генри ворвался в рот языком и одновременно проник в лоно.
