— Они знали, что я их убью, это всё ваша грёбаная игра! — снова огрызнулась я.
— Осторожней со словами. Забирай своего калеку и иди за мной.
— Я, что, должна тащить его на себе? — спросила я.
— Советую поторопиться, — был ответ.
Мне пришлось взвалить Дилана себе на плечи, так как у него были раздроблены коленные чашечки, и он не мог опираться на ноги. И хотя сил мне было не занимать, я зареклась больше никогда не таскать на себе мужика. Раз я госпожа, пусть лучше носят на руках меня.
Альгис привёл нас в большую ванную комнату, заставил раздеться и погрузить нашу одежду в стиральную машину.
— Теперь помойся сама и приведи в порядок своего раба. Я буду ждать снаружи.
— А во что нам потом одеться? — не поняла я.
— На верёвках висят простыни.
И мы снова остались наедине. Дилан лежал на полу, весь перемазанный собственной кровью и похожий на узника из концлагеря. Его тело восстанавливалось слишком медленно.
«Нужно промыть твои раны», — мысленно сказала я ему.
«Я не могу двигать руками…»
«Выпей моей крови», — я протянула ему своё запястье.
«Но ты…»
«Я твоя госпожа, и это приказ!»
«Да, моя госпожа», — подчинился он и прокусил мне вену. В этот раз ему досталось гораздо больше крови, чем в прошлый. Раны начали затягиваться на глазах.
Заглянул Альгис, увидел нас грязных и сидящих на полу, и в довольно жёсткой форме велел поторопиться.
Душ был холодный, поэтому не занял много времени. Но ещё больше меня подгоняло узнать, что за срочное дело нам уготовили.
После ванной нас, завёрнутых в простыни, отвели на кухню: поставили обед перед Диланом, а мне разрешили только выпить стакан молока.
— Теперь слушай меня внимательно, — обратился Альгис ко мне. — Вы отправитесь на собственные похороны, дадите родственникам возможность попрощаться с вами. Тебе сделают укол, восстановят послеоперационный шов и заморозят. Ты ничего не почувствуешь. Твой раб повезёт твоё тело обратно в Краснодар, но по дороге тоже сделает себе укол, не справится с управлением, врежется в фуру и погибнет. Три дня вы пролежите в морге. Вас похоронят рядом, а с наступлением ночи ваши тела будут извлечены из земли.
— А если нас решат кремировать?
— Ты же так стремилась умереть… — медленно проговорит он и иронично ухмыльнулся. — Но никто вас сжигать не станет, так что никуда не денетесь.
— Мне не нравится этот план! — возразила я. — А по-другому никак не сделать?
— Эта планета не крутится вокруг тебя, девочка. Выполнишь всё, как сказано, — дальше он обратился к Дилану. — Ты сделаешь себе укол на трассе перед въездом в город и в течение минуты на большой скорости врежешься в фуру. Всё ясно? — Дилан кивнул. — Бежать не пытайся — ты под контролем. Итак, инструкции получены, можете забрать свою одежду.
— Но она же ещё мокрая? — поморщилась я.
— Высохнет по дороге.
Нам пришлось надеть тряпьё, только что вынутое из стиральной машины. И если на мне была лишь больничная сорочка, то Дилану в очередной раз повезло меньше: ему достался костюм.
Посте трапезы нас разделили: меня увели в палату, а Дилана оставили в камере без окон.
«Что мне делать, Диана?» — спросил Дилан, пока мне ещё не успели сделать укол.
«У нас нет выбора», — ответила ему я.
«Я могу попытаться уехать в другую сторону… Вдруг их контроль не действует на расстоянии?»
«Им удалось вернуть к жизни мёртвое тело. Как думаешь, смогут ли они найти нас?» — сказала я.
«Тогда, может, нам дадут умереть?»
«Мне угрожали смертью детей. Я не готова рискнуть ими и, уж тем более, не хочу, чтобы они расплачивались за наши грехи. Так что делай, как сказано», — заключила я.
В палате работал довольно милый с виду человек по имени Дэни. Я смотрела на него и видела, каким он был раньше: забитый ботаник в очках и вытянутом свитере. Но теперь Дэни светился от счастья, даже когда набирал препарат в шприц, чтобы сделать мне укол. Странный парень.
— Первый укол — для того, чтобы расслабить твои мышцы и сердце в том числе, — с улыбкой рассказывал он. — Второй — для того чтобы остановить регенерацию в твоём теле. Это позволит тебе не проснуться на похоронах. Действие продлится пять суток. То же самое вколет себе ваш…
— Его зовут Дилан, — мне уже порядком надоело слышать слово «раб».
— Постараюсь запомнить, — вежливо ответил Дэни. — Итак, после укола твоё сердце остановится.
— Я что-нибудь буду чувствовать?
— Это зависит от того, как скоро остановится твоё сердце.
Дэни сделал мне сначала один укол, потом второй, но этого я уже не видела. Но каким-то образом моё сознание слышало мысли Дилана, словно оно привязалось к его телу. Однако Дилан не подозревал об этом. У него состоялся разговор с теми, кому я час назад свернула шеи.
— Отдыхаешь после трудного дня? — спросил первый. — Да расслабься, и давай без обид, мы с Эдом выполняли свою работу. Я — Гарик.
Дилан словно прикинулся статуей и промолчал.
— Похоже, с нами, говнюками, он дел иметь не хочет, — усмехнулся Эд. — Постой-ка, да он же раб! — дальше он обратился к Дилану. — Ты знаешь, что у тебя нет прав? Я могу подвесить тебя голого к потолку, и ты ничего не сможешь мне сделать!
Так как силу и бессмертие Дилан получил раньше меня, то успел разобраться, как пользоваться этими благами жизни: ему хватило мгновения, чтобы схватить нож со стола и воткнуть его в язык Эду.
— Ещё слово, и я отрежу тебе язык, — предупредил Дилан, и вытащил нож изо рта Эда.
— Эй, — встал между ними Гарик, — верховный не терпит конфликтов в коллективе, так что остыньте оба! Эд — ты идиот! Он раб только для своей госпожи. Для тебя он такой же, как мы все.
Эд одновременно матерился и пытался сглатывать свою кровь, пока рана не затянулась. Напоследок он бросил что-то гадкое и вышел.
— Здесь такое каждый день, привыкай. И старайся никого не убить, — сказал Гарик.
— А то что? — спросил Дилан.
— Верховный умеет жестоко наказывать.
— Снова пытки?
— Скажем так, пытки — это ребячество, — уклончиво ответил чистильщик.
— «Некрам»?
— Никогда не произноси это слово! — выпучил глаза Гарик. — Его имеют право произносить только верховный и колдун.
— Здесь даже колдун есть?
— Нет. Колдун и его раба… — он запнулся. — В общем, их нет. Ты должен знать, что наше бессмертие не вечно; кто-то даже свой век не успевает прожить. Но об этом потом. У тебя впереди самое мясо, не стоит забивать тебе голову.
— Это я её убил, — неожиданно и не по теме сказал Дилан.
— Кого? Свою жену? Ну да, все уже знают.
— Я не знаю, правильно ли поступил, когда привёз её сюда.
Гарик пожал плечами.
— Верховному нужна была она, а насильно мы живых людей не вербуем.
— Хочешь сказать, это он убил Диану моими руками?
— Э-нет! Этот грешок полностью на твоей совести! — Гарик выставил ладони перед грудью в знак того, что разговор повернул не в ту сторону, и пора притормозить.
Пришёл Альгис и велел Дилану следовать за ним.
— Её тело в лёгкой заморозке. Операционный шов восстановлен, — пояснил наш наставник. — Её уже погрузили в твою машину и накрыли простынёй. Вот шприц, воткнёшь его себе в бедро, когда начнёшь разгоняться. Укол остановит регенерацию в твоём организме. Шприц выброси в окно. И без глупостей! Ты должен убиться насмерть. Тебе всё понятно?
— Да.
Несколько часов Дилан сосредоточенно следил за дорогой, чтобы придерживаться плана и не думать о лишнем. Где-то на полпути к Краснодару за нами увязалась полицейская машина с сиреной, поэтому Дилану пришлось сделать себе укол раньше. Заключительная часть приказа была выполнена лучше: мы на полной скорости врезались в фуру.
От удара машину сплющило и отбросило в кювет. Водитель фуры не пострадал, виновник аварии получил травмы несовместимые с жизнью.
Вместо морга по месту прописки наши тела доставили в Воронеж, и уже оттуда, после опознания Светой наших тел, доставили в Краснодар. Это произошло на пятый день после аварии.
