совершенно не хочется близости тел. Его совсем не сжигает жажда поцелуев: достаточно самых обычных разговоров. С Эсом иначе. Когда мы рядом, мне никто больше не нужен. Не важно, как он выглядит. Хочется только говорить с ним, не выбирая тем и не стараясь показаться серьёзней, чем есть на самом деле. Смотреть, ловя на себе ответный внимательный взгляд. Ласкать губами и подушечками пальцев, нежась в ответном тепле. Даже нагота теперь уже не пугает и не кажется чем-то постыдным, ведь я точно знаю: Эсайдесу хочется касаться меня так же сильно, как и мне — его. Одежда будет лишней. Возникшая между нами связь — удивительное и ни с чем не сравнимое удовольствие, от которого невозможно добровольно отказаться.
Двейн непременно должен встретить ту, которую полюбит так, как я люблю Эса. Ради такого стоит попрощаться с нашей детской влюблённостью и отпустить друг друга. То, что нас связывало — не любовь, а привычка, симпатия и — немного — страх никому больше не понравится. Раньше я всерьёз считала, что их достаточно, но теперь ни за что не соглашусь на подобную урезанную со всех сторон замену.
Когда относила молоко бабушке Наре, снова его встретила. Двейна, похоже, тоже одолела жажда деятельности: парень раздражённо вбивал в землю столбы для нового забора, хотя старый всё ещё оставался крепким. Замешкавшись, я хотела было подойти и поговорить, попробовать помириться, но, глянув на меня, он отвернулся и ушел в сарай.
Находиться дома стало тяжело: с дневными заботами было покончено, а разговор у нас с мамой не получался. Она не могла помочь мне принять самое важное в жизни решение, а ни о чём другом думать не получалось. Мы просто сидели в комнате, и думали каждая о своём. Уже вечерело, когда, устав от тишины, я сказала, что хочу прогуляться, и сделала то, что привыкла делать всегда, — пошла к реке. Та надёжно скрытая ото всех полянка совсем недалеко от деревни, так что никого из змей там быть не должно.
Оранжевые лучи предзакатного солнца окрашивали всё вокруг в золотой, и лес казался необыкновенно красивым. Безветрие делало его безмятежным и тихим. Усевшись на прогретый камень, представила, как когда-то давно Эс так же смотрел на воду, разглядывал облака, воображая их сказочными животными, любовался мелкими белыми цветами, усеявшими берег. Не потому ли меня так тянуло сюда, что много лет назад я пообещала непременно вернуться?
— Знаешь, я поражён, как долго ты держала слово, оставаясь в деревне, — насмешливо улыбнулся Эсайдес, появляясь словно из ниоткуда. — Привет, Клирия.
Его шагов совсем не было слышно. В первую секунду я испугалась, но потом нахлынуло облегчение, и сдержать радостную улыбку стало совершенно невозможно.
— Эс! Откуда ты здесь?
— Я скучал, — устроился рядом и понизил голос до чуть слышного шепота: — подумал, вдруг тебе тоже захочется…
Единственное, чего тогда хотелось — поцеловать его, а потому я даже не дождалась окончания фразы. Он ведь на это и рассчитывал. Кому нужны ничего не значащие разговоры, если мы так давно не виделись — целую вечность! Для них ещё найдётся время, а пока мне было жизненно необходимо снова почувствовать себя любимой и желанной и убедиться в правильности сделанного выбора.
Сидя у Эса на коленях, целовала его в шею, украдкой жадно вдыхала аромат кожи и понимала, что всё было не зря. Слёзы, волнения, страхи и тревоги — я должна была со всем этим справиться, чтобы в конце концов оказаться здесь и сейчас.
Ничего больше не говоря, мы обнимали друг друга, перемежая чувственные, головокружительные поцелуи частыми, лёгкими прикосновениями губ к щекам, скулам, уголку рта или шее и заново привыкая к ощущению окрылённости. Какое это, оказывается, наслаждение — дарить нежность любимому человеку, не испытывая угрызений совести! Мы, наверное, могли бы целоваться до самого утра, но у меня оставалось одно незаконченное дело.
— Подожди минутку… — пробормотала, пытаясь отстраниться, но он будто и не слышал. — Ну, подожди же! Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, Эс!
Посерьёзнел. Неохотно отодвинулся и даже немного разжал тесно обвившие кольца.
— Когда ты успел… — протянула, изумлённо оглядывая белоснежный хвост.
— Просто волнуюсь, — признался несколько неловко, — не удержался.
В памяти яркой вспышкой проступили воспоминания: мы точно так же сидели у реки, и я плела венок. Получалось коряво, но я была очень собой довольна и, закончив, торжественно нацепила его на длинный змеиный хвост. Обнаружив «обновку» Эс, как ни странно, не стал сразу от неё избавляться. Рассмеявшись, он тоже сорвал цветок, свернул колечком и надел его мне на палец. Будучи совсем маленькой, я немедленно захотела повторить. Именно тогда мы и пообещали друг другу всегда оставаться вместе и каждый день приходить поиграть к реке.
Между тем молчание затягивалось.
— Что случилось, Рия? — позвал он обеспокоенно. — О чём ты хотела поговорить? Если это о Двейне, то…
— Не о нём, — улыбнулась, отчего-то чувствуя себя такой же беззаботной и счастливой, как в детстве. — Я тебя люблю, Эс. Не нужно больше ничего ждать. Если хочешь, можем даже снова обменяться цветочными кольцами. На этот раз я не забуду.
Так просто было признаться, сказав о своих чувствах вслух: ни смущения, ни робости! Только радость и лёгкость.
— Зачем же цветочными, — проговорил, от переизбытка эмоций целуя в нос и обнимая почти до боли в рёбрах. — Дома давно ждут настоящие. Я не знал, пригодятся ли они когда-нибудь, но очень на это надеялся.
Голос у него был тихий, но такой, что стало по-настоящему стыдно за все свои предыдущие сомнения.
— Прежде чем мы уйдём, мне бы хотелось познакомить тебя с мамой. Ты не против?
— Меня? — он отчего-то смутился. — Не против, конечно! Я бы и сам давно представился, но вдруг она испугается?
— Не испугается, — надеясь поделиться своей уверенностью и ощущением правильности происходящего, взяла его за руку. — Я много про тебя рассказывала, и мама с удовольствием познакомиться с будущим зятем. Заодно предупредим, что собираемся в Фелор. Идём скорее. Всё будет хорошо, вот увидишь.
