— Мне нравится твой план. А теперь я тебя порадую.
Она взяла смазку и щедро прошлась ею по самой внушительной из имевшихся в наличии игрушек. Следующие пятнадцать минут были для Баллерда разными. Непривычными, болезненными, унизительными, возмутительными, но не лишенными удовольствия, которое он все-таки получил. Хоть и крепился как мог. Да, уж, удивила, дрянная девчонка, позабавила. Пока она отвязывала князя, тот уже придумал, чем отплатит ей, а глаза Элении были жадны и бесстыдны.
— Говоришь, стану женой царя Фивера и Властителя пустыни?
— Да. Заткнись и поворачивайся, дрянь. Сейчас ты получишь, то, на что напрашивалась.
Он не стал сообщать ей, что не только Янсиль может упасть с высокой террасы и убиться насмерть, но и жена царя Фивера и Властителя пустыни вполне может упасть, прогуливаясь по краю. Ему и одному будет очень уютно на троне. А Эления в свою очередь, тоже не стала озвучивать своих мыслей о том, что неплохо будет овдоветь еще раз, и настойки Грофта ей в этом помогут. А на троне она будет не хуже смотреться и без Баллерда. Эти мысли несказанно их возбуждали, мысленно приговорив друг друга к смерти, и занимаясь самым извращенным сексом, они уже представляли себе, что делают это с трупами. А это было ново, необычно и вызывало неудержимую волну похоти.
Под любимой башней Баллерда проживал старый, небольшой по силе и вовсе незначительный в иерархии дух земли Стор. Его и раньше всегда повергали в дрожь развлечения теперешнего хозяина башни, пожалуй, самого кошмарного из всех, кого дух мог вспомнить. Но сегодняшние откровения, услышанные им, были из ряда вон выходящими. Дождавшись, когда любвеобильный князь со своей похотливой племянницей, наконец, угомонятся и покинут башню, Стор вылез из своего укрытия под фундаментом и стал звать на языке духов кого-нибудь из собратьев, находящихся рядом. Откликнулся такой же старый перечник темный, живший на дворцовой кухне, там, где были знатные кладовые и винные погреба. Духа звали Фицко.
— Что ты раскричался, Стор?
— Это ты, старый пьяница Фицко?
— Если видишь кто я, чего спрашивать? И ничего я не пьяница. Старый! Сам старый!
Старикашка темный терпеть не мог, когда ему указывали на его возраст и пристрастие к крепким напиткам, бледненькая тьма поперла из него хилыми отросточками.
— Ох, уже и спросить нельзя, и замечание сделать! И прибери свои иголочки, дикобразик ты наш темненький, хи-хи…
Фицко скривился:
— Молчал бы уж лучше, сидишь тут как старая жаба под камнем, даже башню тряхануть, силишек нет. У тебя тут Бог знает чем воняет, колдовством злым так и прет, а ты и рад! Иииэх… До чего дошло… Что с нами будет, когда он царем станет…
Два старых духа вмиг посерьезнели. Потому что вельможный князь, наследник царя Александра, которому по всему недолго жить осталось, вернулся из поездки с такой меткой злого, что у духов просто волосы шевелились от страха. Он и раньше к злу прибегал, но теперь он уже сам был злом. И носил в себе не какую-нибудь мелочь, а самого… Чье имя они и упоминать страшились.
— Фицко, ты знаешь Горгора?
— Этого, который сады построил для…
— Помолчи, Фицко, лишнего не болтай.
— А я и не болтаю.
— Так ты знаешь?
— Ну. А ты что, не знаешь?
Стор замялся, но все-таки выдавил:
— В последний раз, когда мы с ним виделись, я его малость рассердил…
— Темнишь ты, Стор.
Ну да, Стор не стал рассказывать, как чуть не обрушил из-за своего пьяного разгильдяйства акведук в Симхорисе, когда Горгор приглашал всех духов земли на праздник в честь завершения строительства висячих садов.
— Ээээ, надо ему кое-что передать.
— Ну, говори, чего передать.
— Вслух нельзя. Подойди.
И Стор передал темному то, от чего у него глаза на лоб полезли. Он заметался, забрызгивая комнату кляксами мрака, и спросил с явным беспокойством:
— Что будем делать?
— Не знаю. Надо Горгора и Кариса предупредить. И еще кое-кого из наших. Он силен и страшен, без помощи нам не обойтись.
— А если…
— Что если? Давай сначала им расскажем.
— Что-то мне одному страшно, Стор, пойдем вместе.
Глянув на слегка испуганного темного, дух земли подумал, что пойти вместе неплохая мысль. Правда за время их отсутствия башня может разрушиться, или дворец, но потом еще раз хорошенько подумал, и пришел к выводу, что черт с ними, пусть лучше разрушаются. Найти новое место для жизни можно, а от этих жутких типов лучше держаться подальше.
* * *
На краю мира, посреди степи под звездным небом, в шатре лежали обнявшись мужчина и женщина. Мужчина гладил свою жену по плечу, а она наматывала на палец светлые голубоватые пряди его волос.
— Иссилион…
— Да, Айна.
— Наша дочь совсем взрослая…
— Хвала Создателю, — он поцеловал женщину в лоб и спросил, — Тебя что-то тревожит?
— Надин часто спрашивает меня, кто ее отец.
— А ты что ей говоришь?
— Что ее отец работает при священном источнике в городе Симхорисе и никак не может отлучаться.
Водный дух священного источника тихонько засмеялся:
— Жена моя, ты мудрее и правдивее царских советников.
— Иссилион… Она никогда не видела тебя…
— Прости… Айна, любовь моя, поверь, ей лучше со мной не видеться. Я очень люблю нашу девочку и боюсь за нее.
Женщина вздохнула:
— Скоро я стану старой, и ты забудешь меня.
Иссилион привстал, заставляя ее взглянуть в его глаза:
— Даю тебе священную клятву духов, что другой жены у меня не будет.
Священная клятва на языке духов прозвучала, а женщина прижала пальцы к его губам:
— Я верю тебе, любимый, прости… Ты же знаешь, мне ничего не нужно, только твоя любовь.
Она грустно улыбнулась и погладила его бледное лицо.
— Если бы я мог быть рядом с тобой всегда, растить наших детей, стареть вместе под этим небом…
Они обнялись и лежали молча. Грусть о том, чему не суждено быть, поселилась в их сердцах.
* * *
Никто, кроме Создателя не всеведущ настолько, чтобы знать заранее, что для него лучше всего на самом деле, какая дорога приведет к истинному счастью. Мы молимся, горячо просим о чем-то, что считаем жизненно важным и необходимым, а когда они исполняются, молитвы, мы приходим в уныние, ибо не это нам было нужно.
Но иногда можно инстинктивно угадать, и тогда, если нас услышат…
Тогда будет счастье.
* * *
А где же проводил свои ночи Лей? Никто и никогда этим не интересовался, а между тем, молодой светлый дух уходил ночами в небо, на самую границу тверди небесной, в ту точку, которая при вращении земли всегда освещена скользящими лучами солнца, и там спал, отпуская свою стихию и растворяясь в лучах света. Странное место для сна, однако, ему не нужно было другого, ему там было несказанно хорошо, также как и рядом с Янсиль. Вот если бы можно было забрать с собой девушку и вечно находиться в этом прекрасном, напоенном светом месте… К сожалению, это невозможно. А еще и Дагон, его другу тоже было бы там некомфортно. Лей легко принимал, что жизнь не всегда совершенна, умел радоваться счастливым моментам и не зацикливаться на неприятных. Это делало его мудрым не по годам и уравновешенным.
