Кожа двигалась волнами, словно под ней что-то ползало. Я рефлекторно поджала руки и впечаталась в него телом. Ярцев был горячим. Открытым животом я чувствовала движение его мышц, испуганно дернулась, но он перехватил меня за шею. Мне хотелось кричать, но я не могла выдавить ни звука.
На кисти, которой он меня держал, лопнула кожа — прямо вдоль фаланг. Вместо крови из ран потекла сукровичная слизь, капая на меня. Рука менялась, я видела боковым зрением, но не могла отвести взгляда от его измученного лица.
Я дернулась еще раз, едва справляясь с растущей паникой и когда поняла, что не вырвусь, завизжала.
— Ну как, теперь нравлюсь? — сипло, изменившимся голосом спросил Ярцев.
Он тяжело и часто дышал, как дышат при изнуряющей боли. Бока раздувались так сильно, что это было заметно.
Я молчала, ртом хватая воздух. Мне хотелось по-детски сказать: я больше не буду. Не буду!..
Я не знаю, почему его кожа лопается, как на перезревшей дыне и свисает лохмотьями. Не знаю, почему плоть в открытых ранах — это сухие, чистые и плотные мышцы, которые двигаются, явно причиняя страдания. Знаю только, что в том, что происходит, виновата я.
И теперь он убьет меня за это.
— Пожалуйста, — слабо выдавила я.
По щекам струились слезы, которых я почти не ощущала. Я была готова умолять, только бы он меня не трогал.
Ярцев резко толкнул меня к стене, прижал, не давая уйти и закатал рукав рубашки. Кожа трескалась вдоль предплечья, в которой двигались мышцы, дрожащие от перенапряжения.
— Это ты хотела увидеть? — голос стал ниже, и тоже дрожал, словно Ярцев прилагал усилия для контроля над собой. — Ради этого опоила?
Я хотела убить его, а не заставить разваливаться на части. Но его совсем не удивили метаморфозы с собственным телом.
— Как я тебе, Рита? — он снова пробовал мое имя на вкус. — Не нравлюсь? Думаешь, я не видел, как ты на меня смотрела? Не понял, что ты в меня втрескалась? Хочешь меня теперь?
Нервы окончательно сдали, когда у него лопнула щека, обнажая зубной ряд.
— Молись, чтобы я остановился, дура.
Ярцев опустил голову, болезненно глядя в пол. И я увидела, как меняется десна, обнажая крупные и кривые — нечеловеческие зубы. Затем щека наполнилась слизью — она поступала откуда-то из-под кожи.
Лицо стало напряженным, словно он чем-то подавился. Покрылось красными пятнами и испариной. Я испугалась, что сейчас его начнет рвать, но Ярцев выдохнул и вновь глубоко вдохнул.
Согнулся, хватаясь за солнечное сплетение. Звуки, которые он издавал, были похожи на те, что он серьезно подавился — полу кашель, полу сип.
— Я не хотела! — крикнула я. — Простите!
Он нашел меня взглядом — щека лопнула до самой губы, будто ему разрезали рот. Он попытался что-то сказать, но, видно, это затронуло и язык — вместо слов он издал нечленораздельное мычание. Вроде бы речь человеческая, но ничего не разобрать, словно рот набит чем-то.
Ярцев замолчал, оперся жуткой рукой на стену над моим плечом. Задержал дыхание, взгляд стал отрешенным — Ярцев изучал свои ощущения.
Я больше не могла это выносить, меня охватил дикий ужас. Я заперта с человеком, зверем, чудовищем. Он не умирал, он разваливался на части.
Это стало последней каплей. Заорав сырым, сорванным голосом, я рванула из кухни. Адреналин вернул мне силы действовать. Бежала я, как паникующий человек: спотыкаясь, падая, цепляясь за стены и углы.
Ярцев догнал меня в коридоре, схватил за талию и толкнул. Под его весом я свалилась на пол и сразу же попыталась из-под него выползти. Меня он пугал и как мужчина, и как истекающее слизью черт знает что, которое двигалось и хрипело вопреки здравому смыслу.
— Рита…
Существо, бывшее когда-то мужчиной моей мечты, оказалось не слишком тяжелым, но жилистым и очень сильным. Он навалился сверху, пачкая меня слизью. Почувствовав теплое липкое прикосновение, я завизжала и начала вырываться. Пиналась, пыталась выползти из-под него, била по плечам и шее открытыми ладонями.
Он сгорбился надо мной и прижал к полу. Спина, и особенно выступающие позвонки ныли после борьбы.
— Рита, — Ярцев жарко дышал в ухо, перехватив мои запястья. Я обреченно расслабила шею и уронила голову, пытаясь собраться с силами перед новым рывком.
По потолку плыли тени с улицы, отражались яркие огни с дороги и свет проезжающих автомобилей. Такая обыденность: обычный вечер, квартира друга, знакомый город. И существо, которое копошилось надо мной. Ярцев, гипотетической жене которого я завидовала. Теперь понимаю, почему оно неженато.
— Рита…
Я захныкала, чувствуя, как сжимаются сильные пальцы на моих запястьях. Ярцев заломил руки мне за голову и приподнялся, глядя в глаза. Только они остались нетронутыми на обезображенном лице — они, и еще взгляд. Он был осмысленным и не таким болезненным, как минуту назад.
Несмотря на нездоровое дыхание, Ярцев улыбнулся. Не вопреки боли, а свободно, словно она угасала.
Я не могла справиться с собой, меня трясло. Сделала еще одну слабую попытку шевельнулся, и Ярцев склонился надо мной.
— Не двигайся, — липкое ощущение на запястьях чуть не заставило снова кричать. — Не отталкивай.
— Отпустите, — заныла я.
Из моего положения он казался высоким — и жутким. Он меня не отпустит, мольбы ни к чему. Лучше заткнуться и хотя бы вести себя достойно.
— Тихо. Ты не понимаешь, что со мной? — спросил он. — Не знаешь, кто я?
Слизь пачкала одежду, кожу на открытых участках, но я терпела. Хуже, что он прижался ко мне бедрами. Пока не слишком настойчиво, но в слишком двусмысленной позе мы оказались. Ему это нравилось. Я больше не могла выносить взгляд голубых глаз на обезображенном лице и отвернулась, щекой прижавшись к полу.
Инстинктивно затихла: я все равно ничего не сделаю.
Несколько секунд тянулись как вечность. Его дыхание было единственным звуком, оно раздуло волоски на виске, когда Ярцев наклонился к моему лицу. Не знаю, что он хотел. На лестничной площадке за дверью раздалась возня, и я резко открыла глаза.
Соседи вернулись домой?
— Помогите! — заорала я. — На меня напали, позвоните в полицию!
Я старалась орать погромче, надеясь, что меня не бросят в беде. Но была готова ко всему — и к удару кулаком, чтобы оборвать крик. И к тому, что соседи сделают вид, что ничего не слышат. Кому нужны чужие проблемы?
Не ждала я, что в замочной скважине раздастся скрежет. Неужели вернулся Женька?
— Помогите! — еще раз проорала я, с удвоенной силой пытаясь выбраться из-под Ярцева, и он зажал мне рот влажно-склизкой ладонью.
— Тихо, — велел он. —
