«Так вот какая твоя воля, Пресветлый.» – подумал про себя с белыми, как снег, длинными волосами серокожий светлый.
В ту же секунду что-то неуловимо изменилось внутри него самого, там, где теплился светлый дар. Даже сам Лияр – лучший логик и стратег – до конца не понял и не осознал, что же произошло.
«Что ж, я ее принимаю. Надеюсь, в конце пути меня ждет истинное просветление.» – подумал Лияр
…Алика…
…Я не сразу поняла, что мы являемся объектом наблюдения. И, не глядя, швырнула пригоршню воды в сторону, откуда ощущался пристальный взгляд. Обернувшись, я обнаружила не того, кого ожидала, и испуганно замерла.
Все еще смеющаяся Соня повторила мой маневр с водой, и теперь перед нами стоял мокрый Лияр, со стекающими по лицу и волосам каплями, собственной командирской персоной. Взяв дочку за руку, я принялась выжидать реакцию главного из четверки. Волосы зазмеились и приготовились вместе со мной к самой негативной реакции из всех.
Он медленно вытер серую кожу лица ладонью и растянул губы в улыбке. Она была не такая пугающая, как в первую нашу встречу. Теперь это была улыбка, которая очень старалась быть приветливой… даже доброжелательной.
– Веселитесь?! – негромко спросил он. Стоящий за его спиной степной барс презрительно фыркнул. Лияр повернулся к морде своей кошки и задал ей вопрос. – Что фырчишь, Мыр? Хочешь намочить свой хвост?
Барс рыкнул нечто недовольное и отвернулся, теряя интерес к происходящему. А я успокоилась и волосы сразу легли на плечи. Раз Лияр не стал пока стирать нас с лица этого мира, а шутить изволил, значит можно было немного расслабиться.
– Вернемся в лагерь вместе? Или вы еще не закончили с водными процедурами? – теперь командир обращался к нам.
Я недоверчиво смотрела на какого-то нового Лияра.
С самого начала он предстал перед нами чрезвычайно жестоким командиром отряда служителей. Такой же, как и они все: с серой кожей, желтыми глазами, но единственный с открытым лицом и белыми роскошными длинными волосами, которые струятся по его плечам и будто никогда не путаются. Жуткий тип, пугающий до дрожи своим равнодушием и спокойствием. Почему он сменил гнев на милость? Улыбался… Может он согласиться вернуть мой проводник и при этом не убьет?
– А где Вы были? – спросила Соня и потянула меня в сторону лагеря, решая за нас двоих.
– Охотились вместе с Мыром, – ответил он и повел за собой хищную кошку.
– Мыр – это ваше ездовое животное? – уточнила Соня, с любопытством рассматривая пятнистого представителя кошачьих. Он лениво косил зеленым глазом в сторону моей дочери и забавно дергал усами. Но если вспомнить, что во рту у этой милой кошечки целая акулья пасть, слово «забавно» уже не являлось таким подходящим.
– Да, Мыр откликнулся на мой зов, – ответил Лияр и замолчал.
Я не сдержалась и с любопытством спросила:
– А итог охоты?
Оказалось, я сильно проголодалась за время изнуряющего пути. Лияр протянул серую руку в золотых наручах к седлу и отвязал от луки несколько связанных вместе тушек птиц, которых я не заметила сразу. Он произнес с гордостью:
– Пуропатки.
Будто это уже запеченный гусь в яблоках, а не тушки добытой дичи.
– А кто такие пуропатки? – спросила Соня, разглядывая добытую пернатую дичь.
Пока мы возвращались в лагерь, Лияр подробно рассказывал о плохо летающих птицах с коричневым оперением, водящихся в этих лесах. Сами лесные жители дали свое разрешение на охоту за пуропатками и на собирание их яиц. Их нежное мясо, как сказал служитель ордена, было очень нежным, сытным и вкусным.
Интересно, а если у служителей ордена нет чувств, то есть ли разница, что они едят? Судя по одухотворенному и мечтательному выражению на сером лице – что уже было крайне удивительным – командиру по вкусу блюда из пуропатки. Он так восторженно описывал их, что в наших животах заурчало. Все это время Лияр был общителен и радушен – поразительные перемены. К добру ли?
…Харн…
…Когда он увидел, как из сослового леса вышли Алика с дочерью в компании его командира, ему пришлось отвернуться и закрыть глаза. Всего миг, чтобы не натворить бед от бьющей через край неудержимой ревности и злости.
Вдвое быстрее начали крепиться узлы веревки и колышки, которые будут удерживать крышу шатра. Ему нужно было отвлечь себя. Где же его бесчувственность, когда она совсем не помешала бы? Пожалуй, ему стоило использовать свой дар. Из его серых рук заструился светлый дар. Сияние подняло уже укрепленный у земли навес и зафиксировало на центральной опоре оставшиеся крепления.
Соратница Мелина раскрыла полы и зашла внутрь, чтобы разложить спальные места для каждого из четверки. Кстати, это был отличный повод попросить Лияра вернуть проводник темной (нас же шестеро, а мест всего четыре). Если тот согласится, Харн надеялся приумножить свои шансы в серых глазах колдуньи. Но кроме бытовой просьбы было еще одно, что требовало обсуждения.
Когда он привел свои мысли в порядок и усмирил эмоции, то снова незаметно посмотрел на вновь вернувшихся. Харн замер под восхищенным взглядом Алики. Она с таким восторгом смотрела только на него, не замечая никого и ничего вокруг, что он не мог разорвать этот возникший контакт.
Она поняла, что ее восхищение замечено, и такая вкусная эмоция сменилась испугом. Ему настолько понравилось увиденное, что Харн несмело улыбнулся. Под маской рядового служителя этого не было видно, но она почувствовала и улыбнулась в ответ…
…Алика…
…Когда я вернулась на поляну, то сразу стала искать глазами Харна, который был взволнован или чем-то озабочен. Его черные брови хмурились, глаза ярко пылали и все тело «кричало» о натянутости и беспокойстве. Я наблюдала, как он воззвал к своему светлому дару. Сила послушно откликнулась, нежно и неспешно помогла в возведении палатки для ночлега. Как же у него легко и красиво получалось.
Его светлый дар завораживал своей тягучестью и сиянием. И сам он выглядел таким понятным, надежным и близким. Не могла понять, почему же я смотрела на него совсем иначе, чем на остальных служителей и других мужчин. Я разглядывала заманчивого служителя – Харном в этих своих золотых латах и полумаске так долго, что он почувствовал мой неотрывный взгляд.
Естественно, он тут же нашел глазами сосредоточие любопытства, а я так и застыла под горящими и такими необычными пламенными глазами, в которых я смогла разглядеть улыбку. И на простых инстинктах, ответно улыбнулась. Там, где-то в глубине грудной клетки забилось в два раза быстрее.
Но момент необъяснимого притяжения оборвала Соня, позвав меня и переключив все мое внимание на себя:
– Мам, пойду помогу Лияру общипать пуропаток.
И не дожидаясь моего разрешения, она быстренько побежала за удаляющимся командиром. Он нес на плече результат своей охоты и задорно насвистывал. Не догадывалась, что он так умел. Тайник скрытых талантов, а не командир служителей.
Нас явно перевели из ранга пленниц в ранг принудительных гостей. А будет ли согласна с этим Мелина – ярая противница всех темных без разбора?
Не успела я подумать, чем же заняться мне, раз уж даже моя маленькая дочка нашла себе развлечение, как меня кто-то схватил за локоть и потянул в след за ушедшими. Подняв глаза, я обнаружила себя в цепком хвате и не успела выразить свое недовольство:
– Куда ты… – как была перебита грозным окриком:
– Лияр! – зычно разлетелся голос Харна.
Командир, не став оборачиваться, дождался пока Харн притащит меня к нему. Правда, я не слишком и сопротивлялась. Но успела почти поставить крест и присыпать могильной землицей все свои первоначальные выводы о мужчине. А Харн взял и снова удивил, сказав:
– Командир! Наш путевой лагерь рассчитан всего на четыре места.
Лияр с постным лицом поднял белоснежную бровь и уточнил:
– И? Ты не хочешь взять прелестницу к себе? Это сделать мне?
А вот этот, казалось бы, шутливый вопрос меня изрядно напугал. Этот мир жестокий, и нравы у них отличались. Если нас не волокут за собой, и даже в меру любезны, – совсем не значило, что мы в безопасности.
