самотёк эту странную историю. – Не самое популярное место, знаете ли. Тем более в городе гулянья, веселье…
– Я провожал сюда Лауру, – тяжело вздохнул Хэнк, – у неё тут было свидание с вот этим вот… рыжим…
– Опять не понимаю, – устало потёр переносицу доктор, – свидание у мисс Лауры не с вами? Но провожали её вы? Почему?
– Мы оба добивались благосклонности мисс Лауры, – рыжий, видимо, решил, что без его активного участия разговор получается недостаточно бредовым, и решил исправить это упущение. – Но повезло мне, а не мистеру столичному журналисту!
– И вы, мистер Харлин, решили его убить, – в голосе полисмага не было вопроса.
– Зачем? – совершенно искренне изумился рыжий. – Вот если бы Лаура выбрала мистера Кавендиша, тогда да, такой вариант был бы вполне себе вероятен.
– Не наговаривай на себя! – воскликнула я, опасаясь, что если вдруг с Хэнком что-нибудь случится, в этом обвинят рыжего, а у меня только-только начала налаживаться личная жизнь.
– Я тебе это припомню! – одновременно со мной зловеще проговорил Хэнк. – Пока ещё не знаю – как, но непременно!
– Итак, – вернул нас к насущным проблемам полисмаг, – мистер Кавендиш проводил мисс Лауру на кладбище. Дальше что было?
– Дальше? – Хэнк на секунду задумался, но очень быстро взял себя в руки. – Я, значит, привёл Лауру на кладбище, сдал этому прохиндею с рук на руки и решил немного побродить среди могил…
– Зачем? – в голосе психиатра был живейший интерес и даже некое предвкушение.
– Подумать о быстротечности бытия, о вечном, – Хэнк мечтательно закатил глаза, – погрустить о несбывшемся…
– А нельзя было погрустить в другом месте? – в голосе полисмага тоже явственно слышалось удивление. – В трактире, например…
– Нет, – решительно отказался Хэнк, – нигде так хорошо не думается о вечном, как на кладбище, верно, дружище?
Тут он повернулся к ошарашенному всем происходящем сторожу, и тот заторможенно кивнул.
– Ну так вот, – продолжал Хэнк, а мы все, включая нас с рыжим, смотрели на него в ожидании того, как он выкрутится, – гулял я, гулял… и остановился перед одной из могил. И тут меня со словами «Это похищение!» оглушили и явно хотели убить. Но тут появились вы и спугнули злодеев!
– Но мистер Клайт говорил, что на могиле мистера Лофферса вы лежали в гордом одиночестве, – въедливо уточнил полисмаг, но Хэнк не зря считался звездой столичной журналистики. Его не так просто было сбить с мысли!
– Разумеется, – он царственно склонил голову, – не руками же им было рыть для меня могилу. Они ушли за лопатами, но, к счастью, не успели вернуться.
Тут все перевели взгляды на сторожа, который, почесав в затылке, сообщил, что таки да, лопаты сложены в сарайчике возле его сторожки.
– А привидение? – не жалел отступать страж порядка.
– Вот ничего не могу вам сказать, – с притворным сожалением ответил Хэнк, – чего не видел, того не видел! Но, полагаю, это был сообщник преступников. Его задачей было отвлечь внимание мистера Клайта от сарайчика с лопатами.
– Ну тогда он не прогадал, – проворчал сторож, – я про всё забыл, как её увидел!
– Вот! – воскликнул Хэнк. – а если бы вы опоздали хоть чуть-чуть, то они успели бы вернуться с лопатами и всё…
– Допустим, – не слишком охотно согласился полисмаг, – но я всё же настоятельно прошу вас зайти завтра в участок и оформить все документы как полагается!
– А может, лучше ко мне? – с профессиональной мягкой улыбкой обратился к нам доктор Лайонс. – Вы ведь наверняка хотите об этом поговорить?
– Мы постараемся, – ответил за всех рыжий, и мы, распрощавшись с облегчённо вздохнувшим полисмагом и задумчивым доктором, резко пошагали к выходу с кладбища, решив, что если сейчас ещё и Филипп выберется из-за склепа, то сторож этого уже не вынесет.
Букет, который я принесла Филиппу на следующий день, был, наверное, самым большим, какой я только смогла отыскать в цветочных лавках Сент-Брука. Улицы были заполнены радостными горожанами, которые обменивались улыбками и поздравляли друг друга с Праздником родных сердец.
Дом, который назвал мне вчера Филипп – после того, как мы дождались его неподалёку от кладбища, – оказался чрезвычайно симпатичным двухэтажным особнячком. Светлый камень, изящные колонны, яркие цветы на круглых клумбах в очаровательном палисаднике… Наверное, именно о таком доме я и мечтала всегда в глубине души. Когда-нибудь я стану известной, разбогатею и обязательно куплю себе такой дом, возможно, даже в Сент-Бруке.
Дверь открыл сам Филипп и не просто впустил меня в дом, а тепло, как-то почти по-родственному обнял меня.
В гостиной был накрыт стол, просто ломившийся от выпечки, десертов и всякой пока неизвестной мне вкуснятины. Судя по тому, что чашек на столе стояло три, мы ждали ещё кого-то, но спросить я постеснялась. Вряд ли хозяин дома пригласил кого-то, кто был бы мне неприятен. Но, надеюсь, это не Хэнк? Он вроде собирался встретиться с редактором «Жизни Сент-Брука» мистером Снифтаутом, а потом отправиться в Лувринию.
Мы вели неторопливый разговор, когда дверной колокольчик весело звякнул, извещая о приходе третьего гостя.
Моё бестолковой сердце подпрыгнуло и пустилось вскачь, когда на пороге гостиной появился сияющий улыбкой рыжий архивариус. Вошедший вслед за ним Филипп подмигнул мне и, извинившись, сообщил, что ему нужно срочно сделать несколько распоряжений. После чего покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
– Я думала, что ты сегодня отмечаешь праздник с своими родственниками и другими… близкими, – старательно глядя куда-то мимо рыжего, сказала я.
– Я уже побывал там, вручил тётушке букет и, посидев приличное время, отпросился по своим личным делам.
– И что же это за дела? – я изо всех сил старалась усмирить скачущее сердце, которое сладко замирало в предчувствии чего-то удивительного.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, Лаура, – рыжий неожиданно растерял всю свою уверенность, и в голубых глазах вспыхнули искорки опасения.
– Говори, раз нужно…
– Лаура, – рыжий откашлялся, а мне стало категорически не хватать воздуха, – Лаура, я не Найджел Харлин.
Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось и с хрустальным звоном разбилось. Наверное, это была моя мечта о счастье… Сейчас он скажет, что он и есть Магнус Эггерт, и что между нами в принципе не может ничего быть, так как мы люди совершенно разного уровня.
– Я Бенджамин Харлин, – сказал рыжий и торопливо пояснил, – Найджел – мой брат, мы близнецы, поэтому нас все путают, в том числе и охранник в архиве. И мы действительно приехали помочь, пока дядюшка Остин лечит своё колено. А так мы – и Найджел, и я – мы маги земли. Я занимаюсь скульптурой и делаю памятники. Это даёт вполне приличный доход…
