Я настолько слаба, что у меня даже нет сил держать при себе свои чувства и молчать о них!»
Его руки медленно и истомно провели по её рукам сверху вниз. Ишмерай и Александр принялись вместе мять тесто, прокатывали скалкой. Мужчина стоял позади, грудью касался её спины, накрывал её руки своими. Сердце неистово забилось, словно птичка, угодившая в силки. Устав сопротивляться самой себе, она прислонилась к нему спиной и прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями.
— Ты нужна мне, — вдруг прошептал он, прильнув щекой к её щеке. — Мне нужна вздорная, избалованная, упрямая Ишмерай Алистер. Ее вздорность меня не пугает, упрямство — довольно занятная и увлекательная черта. А красота её такова, что затмевает виденную мной прежде. Ты моё Изумрудноокое Солнце. Если ты боишься, ничего страшного. Я развею твои страхи и сомнения. И сильной тебе быть необязательно. Я буду сильным за обоих.
По телу побежали мурашки. Ишмерай повернула голову и взглянула на него. Глаза его сверкали, щеки пылали огненными отблесками. Весь он сиял от восторга, а девушка с трудом сдерживала дрожь. Она делала последние попытки сохранять трезвость рассудка. Но всё шло к чёрту.
— Ты так красива, Ишмерай… — прошептал он, проведя пальцем, перепачканным в муке, от её щеки к подбородку и ее шее. — Я ещё никогда не видел такой дикой и чарующей красоты.
Ишмерай тихо засмеялась, уже почти ничего не соображая.
— Ты что, пьян?
— Да. Пьян тобой.
— Поцелуй меня… — прошептала она.
Девушка блаженно прикрыла глаза, мучаясь от своей несмелости, улыбаясь, зная, что должна была отстраниться, отойти от него как можно дальше. Но она не хотела уходить. Хотела стоять так и дальше, чувствуя на своём лице его руки. Александр сжал её и впился в её губы поцелуем. Скалка выскользнула из рук и со стуком упал на пол. Ишмерай развернулась к нему, обняла и позволила себе забыться в нём, в его вкусе, дыхании, неистовстве.
Это было невероятное удивительно чувство. Всё стало теплом его прикосновений, мягкостью его губ и ароматом его кожи. Он был до умопомрачения нежен, осторожен, и Ишмерай осознала, что падает. Она покачнулась, и Александр сжал её крепче. Они самозабвенно целовали друг друга, на несколько мгновений позабыв обо всем. Или на целую вечность?..
— Скажи мне «да», — прошептал он, губами касаясь кончика её носа, виска, век.
— Но этот брак будет ложью, — сказал она, едва дыша. — Мы будем женаты лишь на бумаге.
— Но ты всегда будешь со мной.
Ишмерай лучезарно улыбнулась и прижалась лбом к его плечу.
— И ты отпустишь меня, как только мы вернемся в Архей? — Ишмерай подняла на него свои огромные изумрудные глаза.
— Отпущу, — кивнул Александр. — Только если ты захочешь.
— А если не захочу? — Ишмерай вдруг стало страшно глядеть на него.
Александр коснулся её подбородка и заглянул ей в глаза. Девушка застыла, густо покраснев. Затем Ишмерай едва заметно улыбнулась и прижалась лбом к его лбу, зная, что должна уходить. Но не могла сделать и шага.
— Неужто ты сможешь отпустить меня?..
— Ах вот как ты заговорила, лиса! — усмехнулся Александр, и глаза его засверкали расплавленным сиянием. — А если смогу?
Ишмерай отстранилась и тихо ответила, напустив на себя оскорбленный вид:
— Тогда больше не говори, что я нужна тебе.
— Ты нужна мне.
— Зачем?
Александр приблизился к ней и выдохнул:
— Я хочу быть с тобой.
«Что это значит? — подумала Ишмерай, и сердце ее забилось, сильно, встревожено и сладко. — Всегда?..»
Александр так притягивал ее, что Ишмерай не могла отвернуться. У него были длинные светлые ресницы, и солнце обволакивало его глаза, высвечивая их лазурь. Ишмерай видела каждую трещинку на его губах. Рука ее сама собою коснулась его щеки, затем палец ее коснулся подбородка и — несмело — его губ. Александр глядел ей в глаза пронзительно и невероятно.
Настойчивый стук в дверь разрушил волшебные мгновения, и оба вздрогнули от неожиданности. Александр прижал палец к губам Ишмерай, призывая её к молчанию, и застыл, прислушиваясь, обнимая девушку.
— Садеган! — гаркнули за дверью. Голос Хладвига. Напряжённый, холодный, ненавистный. — Ты здесь?
Лицо Александра перекосилась от холода и злобы. Бернхард и Хладвиг вернулись на несколько дней раньше. И Александр оказался не готов к этому. Постучав ещё раз и потоптавшись пару минут, Хладвиг выругался и ушёл.
— Вот дьявол! — прошипел Александр, расстроенно опустившись на стул. — Какого чёрта они вернулись так рано?
— Вероятно, что-то случилось, — ответила Ишмерай с досадой. Неприятная минута объяснений с Бернхардом приблизилась так неожиданно. В голове всё ещё царил туман после невероятного поцелуя.
Александр притянул девушку к себе и уткнулся лицом в её живот. Ишмерай гладила его по волосам и, несмотря ни на что, почувствовала покой. Выходить во внешний мир не хотелось. Хотелось остаться в его комнате навеки.
Сны пришли к ней незадолго до свадьбы Мэйды, в феврале. Ишмерай видела огромный шар, похожий на луну, но в сотни раз больше, в полнеба, круглый, цвета белого песка с разводами самых нежных коричневатых и золотистых оттенков. Он был настолько велик, что ночью на земле вдруг стало светло, как днём. Его опоясывали огромные жемчужного цвета сияющие кольца, похожие на дороги из света. Ишмерай никогда не видела такого шара. Это было не солнце и не звезда, но что-то иное, шарообразное.
«Должно быть, то есть дом для таких же жителей, как мы…» — проговорила Ишмерай беззвучно, но Атаргата услышала её и ответила столь же беззвучно:
«Это не просто дом для тех, кто шивет са Небом. Это свесда. И свесда эта — твой покровитель…»
«Солнце мой покровитель…» — возразила Ишмерай.
«Солнтсе — предок твой, но все, что ты получила, — силу духа, умение терпет и бороться — ты получила от этой свесды… Она будет вести тебя и помогать тебе…»
«Какой покровитель у тебя? Луна?»
«Верно. Она мой предок. Мой покровитель просто блише к семле и к Солнтсу. Но твой покровитель много больше…Он предпочитает темноту и мало шалует твоего предка…»
Свет Атаргаты тёк из её руки
