наглое красивое лицо. Перед глазами в тысячный раз возникла картина, как он вальяжно выходит из спальни Вильхельмины, лениво застёгивая рубашку. И как он целует Ишмерай в день её рождения.
К счастью, появилась возможность спрятать глаза за картами.
— У вас испортилось настроение, дорогая Альжбета, — сказал Людвиг, внимательно за ней наблюдая.
— Дер Садеган раздал мне неудачные карты, — ответила она, очень надеясь, что не покраснела.
— С любыми картами можно выиграть, — парировал Александр. Этот голос сводил её с ума. — Главное, обыграть противника.
— Да, ваша излюбленная тактика, — хмыкнула та и первая сделала ход Людвигу.
Людвиг не смог отбиться и взял карту, хмыкнув. Игра пошла по кругу. Третий игрок заставил четвёртого взять карту, и очередь перешла к пятому. Пятый ходил под Александра. Сагдиард отбил карту. Ишмерай положила свою. Отбил и эту. Девушка положила ещё одну. Сагдиард, не спуская с неё глаз, отбился снова. Больше подкидывать было нечего. Настала очередь Элиаса подкидывать карты Альжбете.
Одну карту она отбила. Людвиг подкинул ещё. Она отбила всё, даже то, что подкинул Александр. У неё осталась единственная карта, самая младшая и никчёмная из всей колоды. Людвиг не решался сделать ход.
— Не жалейте миррину Камош, дер Шмиц, — с усмешкой протянул Александр, пронзая её холодом. — Если она отобьётся, то сделает ход под вас. Ничего личного, миррина, это лишь игра.
«Да, Сагдиард, — подумала она со злостью. — Со мной ты тоже играл!»
Но Людвиг сдался. Ишмерай со смехом протянула шестёрку пик и торжество прошептала:
— Это был очень правильный выбор, дер Шмиц. Я отыгралась.
Мужчины рассмеялись и проводили её заинтересованными взглядами. Ишмерай выпорхнула из-за стола и вышла из гостиной собраться с мыслями. Она накинула плащ, выскочила на улицу и вышла в сад, закутанный в январские снега.
Девушка закрыла глаза и попыталась успокоиться, послушать себя. Зачем он приехал? Поговорить? Проезжал мимо? И как она откликалась на эту встречу? Слишком болезненно и нервно. Совсем потеряла себя. Бежать бы без оглядки, да некуда.
А через пару минут её настиг и сам Александр. В саду они были одни, поэтому корчить из себя невозмутимость необходимость отпала. Он снял все свои маски. Он был зол. И пригвоздил её к месту одним лишь взглядом.
— Какого черта?! — процедил Александр.
— Вот и я не могу понять: какого черта ты приехал… — ответила Ишмерай: его злость придала ей сил.
— Ты запирала чёрный вход в дом Вайнхольдов?
— Запирала, — с мрачным вызовом ответила девушка.
— Я не мог попасть в этот чёртов дом несколько дней, а когда пришёл днём, оказалось, ты умчала в Телросу! И ни черта не сказала мне!
— А я должна отчитываться перед тобой? — Ишмерай невозмутимо и свысока смотрела на него.
— Да, должна! — рявкнул он. — Я застрял в Кабрии из-за тебя!
— Не смей говорить так! — возмутилась та. — Ты застрял совсем не из-за меня! Не было бы Вильхельмины, ты бы уже умчался в Архей. Не смей обвинять меня в этом!
Александр терпеливо вздохнул, заглянул ей в глаза и тихо сказал:
— Я хотел объясниться. В тот вечер я остался ночевать у неё, чтобы присмотреть за ней. Я сообщил Вильхельмине, что не хочу больше поддерживать с ней никаких отношений. Она устроила мне концерт, пригрозила самоубийством, напилась, а потом её всю ночь рвало. Утром я оделся и ушёл.
«Не верю», — подумала Ишмерай, а вслух ответила:
— Мне безразлично, с кем ты спишь.
— Либо ты говоришь со мной нормально, либо я беру тебя за шкирку и окунаю лицом в сугроб, — рыкнул тот. — Я потратил несколько часов на дорогу не для этого!
— Ты лжец! — холодно процедила Ишмерай. — Так что проглоти свои угрозы и вали обратно в Аннаб.
— Да, теперь я тебе мешаю, — усмехнулся Александр как-то нервно. — Кто у тебя теперь первый в очереди? Людвиг? Или весь игральный стол?
Ишмерай застыла и злобно посмотрела на него.
— Как ты смеешь?! — прошипела она.
— Смею! — рыкнул Александр, схватив её за плечи и легонько встряхнув. — Потому что ты не дала мне никакой возможности объясниться!
— Тебе не нужно передо мной объясняться! — выдохнула она, горько сдвинув брови. — Ты выбрал её! Выбирай, кого желаешь, но перестань меня сбивать с толку! Зачем ты целовал меня?!
— Это ты меня поцеловала, — возразил тот и вдруг заулыбался. В его чудесные глаза заглянуло солнце.
— Какая разница? — Ишмерай была на грани. В голосе послышались слёзы. Она так устала!.. — Почему не отстранился? Почему позволил?
— Потому что не хотел отстраняться, — его руки обвили её талию, и Ишмерай затрепетала, решимость её рушилась, словно песочный замок; он прижал её к себе и прошептал: — Ты сидела у меня на коленях и целовала в губы. Я искал в себе силы прекратить это, но не смог. И с тех пор не могу найти себе места. И всем уродам, которые сейчас сидели за тем игральным столом и пожирали тебя глазами, мне хотелось оторвать головы. Они все хотят тебя! А я хочу их переубивать.
Ей так хотелось верить ему.
— Я уже не мальчишка, мне нет смысла юлить и играться с тобой, — он коснулся её подбородка пальцем и приподнял её голову к себе.
— Мне было больно, — горько прошептала она, сдаваясь. — Сначала ты целовал меня, а потом я увидела, как ты… — девушка поморщилась.
— Что ты увидела? — Александр нежно улыбнулся. — Как я выхожу из её спальни и одеваюсь? Я заснул в её комнате, пока она висела вниз головой над своим корытом. Я признался, что не люблю её и не могу жениться на ней. Тогда всё и началось.
— Она хотела за тебя замуж?! — выдохнула Ишмерай.
— Она спросила, почему я не женюсь на ней. Я сказал, что не люблю её.
Слеза сорвалась с ресниц девушки, но она тут же её смахнула. Александр коснулся губами одной её щеки. Затем второй. Поцеловал бровь, висок, лоб, кончик носа.
— Я так волновался, — прошептал он.
— Почему?
— Не хотел, чтобы ты подумала, что я обманываю тебя
