— Поклянись, — упрямо повторил Хьюберт. — Поклянись, что оставишь меня в покое и никогда не вернешься.
Уильям наклонил голову.
— Клянусь, что оставлю тебя в покое и никогда не вернусь. Теперь освободи мою леди.
У Хьюберта был вид человека, задумавшего какую-то пакость. Уильям нетерпеливо посмотрел на отца и покачал головой.
— На твоем месте я бы не стал этого делать.
Отец вздрогнул — первый знак беспокойства, который Уильям в нем заметил.
— Думаешь, я могу тебя убить только мечом? — мило осведомился Уильям. — Уверяю тебя, отец, время, проведенное в компании бесчестных наёмников, не прошло даром. Я навскидку вспомню полдюжины способов оборвать твою жизнь — и при этом очень болезненно — не прикасаясь к мечу.
— Ты дал слово, что оставишь меня в покое, — сказал Хьюберт, но в голосе его послышалась дрожь.
— Да, при условии, что моя леди окажется у меня невредимой, — спокойно сказал Уильям, как будто у него была уйма времени, чтобы детально обсудить проблему — и будто сердце его не билось в горле с силой дюжины пудовых кулаков. Боже, достаточно легчайшего нажима, и ее горло будет перерезано. Ее чертова икота была в шаге от того, чтобы увидеть себя же изнутри. Кровь потечет из тела Джулианны, и не найдется мести достаточно жестокой, чтобы отплатить за такое.
Хьюберт задумался. Затем убрал нож. Прежде чем Уильям пошевелился, Хьюберт подтолкнул к нему Джулианну. Она споткнулась и упала лицом вниз у ног Уильяма.
Но, по крайней мере, она жива. Уильям поднял ее и заключил в объятия. Он не мог посмотреть на нее. Он только что обменял свое наследство на нее, и, черт возьми, не горел желанием увидеть отвращение на ее лице. Уильям посмотрел на Питера.
— У ворот есть еще одна лошадь. Приведи ее.
— Но… — запротестовал Хьюберт.
— Плата на невежливое обхождение с твоей будущей дочерью, — многозначительно сказал Уильям. — Или ты хочешь еще поторговаться?
— Ты сказал, что оставишь меня в покое!
— Так и будет. Кроме того, я заберу твою лучшую лошадь перед уходом. Считай, тебе повезло. Я мог бы взять гораздо больше.
— Бесчестный ублюдок, — плюнул Хьюберт.
Это задело Уильяма, но он не придал тому значения.
— Я поклялся оставить тебя в покое. Смею сказать, что не тебе судить о чести.
Питер вернулся, ведя лошадь, которая, как подозревал Уильям, не протянет и недели, но, по крайней мере, на ней мог ехать священник. Уильям подсадил Питера на вьючную лошадь, забросил священника на спину хлипкой клячи, затем подвел свою дрожащую леди к собственному коню и помог ей взобраться в седло. Он еще раз взглянул на замок, который больше ему не принадлежал, затем посмотрел на отца.
И, наконец, перевел взгляд на женщину с непокорными волосами и поразительно голубыми глазами, и понял, что усмехается, несмотря на попытки спрятать улыбку.
— Ну? — спросил он.
— Чертовски хорошая сделка, — хрипло сказала Джулианна.
Уильям рассмеялся и вскочил в седло позади нее. Посмотрел на отца и указал на замок.
— Это все твое, отец. Живи и радуйся.
Хьюберт свирепо посмотрел на него, но, тем не менее, вошел в ворота. Пятеро уцелевших охранников не слишком охотно последовали за ним. Ну что ж, человек, которого Уильям оглушил на крепостной стене, скоро придет в себя, пьяница в коридоре тоже, и, возможно, они смогут поднять настроение своим товарищам. Уильям почувствовал, что у него будто гора с плеч свалилась, и он весело насвистывал, поворачивая лошадь на юг. Наверное, привязать себя к крепости — это действительно не для него.
— Куда мы, милорд? — спросил Питер.
— Понятия не имею, — весело ответил Уильям.
У него на уме было несколько возможных мест, но ни до одного из них не добраться за день, так какой смысл волноваться? Они проедут немного, потом он подумает, куда можно отвезти свою леди.
— Мне… ик… очень жаль, — прошептала Джулианна.
— Нет. — Он покачал головой. — Не надо. Это была честная сделка.
Джулианна несколько раз глубоко вздохнула, и — о, чудо из чудес — ее дыхание восстановилось. Она расслабилась в руках Уильяма.
— Возможно, мне было бы лучше оставаться в часовне, — сказала она.
— Да, может, ты и права.
— Я подумала, что тебе может понадобиться помощь.
Уильям подозревал, что сейчас не лучшее время заявлять, что это он опытный воин, а не она. Она дрожала в его руках, и он подумал, что ей либо плохо оттого, что он все потерял, либо она осознала, насколько близко подошла к смерти. Он едва ли мог ругать девушку за ее поступок, особенно если принять во внимание, что она хотела помочь ему.
— Это был добрый поступок, — сказал он.
— Я не хотела, чтобы ты лишился замка.
— Я получил вместо него мою леди. — Пауза. — Где твоя священная сумка?
— Приторочена к твоей лошади.
— Ну, вот видишь? У тебя есть приданое и ты сама. Чего мне еще желать?
Джулианна обернулась и посмотрела на него.
— Ты хочешь меня?
— Я только что обменял свое наследство на тебя, — сухо улыбнулся Уильям. — О чем это говорит?
— Это предложение руки и сердца?
— Я сделаю его как положено, как только решу, куда нам ехать, — тихо засмеялся Уильям.
— О, — воскликнула Джулианна. — Мне даже понравилось быть предметом сделки с ножом твоего отца у горла. Правда. Чего еще может пожелать девушка, когда дело доходит до романтики?
Уильям обнял ее и держал, удивляясь, насколько это успокаивало. Он сделал правильный выбор. Что такое груда камней по сравнению с женщиной, которая, может быть, со временем научится любить его?
Он обнаружил, что поворачивает на восток, и осознал, что направляется к Артейну. На данный момент это был его дом. Там он сможет жениться на Джулианне, затем, возможно, они решат, что делать.
Он улыбнулся, поскольку просто не мог удержаться.
Через три дня неспешного путешествия Джулианна научилась спать в мужских объятиях, сидя верхом на лошади. Она никогда не собиралась овладевать искусством верховой езды, но, очевидно, придется добавить это умение в свой репертуар. В чужой стране… Хотя точнее будет — в средневековой Англии…[1]
Они решили подняться прошлой ночью и продолжить путь. Эта мысль не привела Джулианну в восторг, но когда Уильям пообещал ей мягкую постель вместо каменистой земли в случае, если они поторопятся, она быстро нашла в себе запасы энтузиазма по поводу идеи раннего отъезда. И так же быстро уснула в седле, откинувшись на грудь Уильяма.
Вспышка молнии в небе разбудила Джулианну — вспышка и толчок от ее почти что жениха. Она открыла глаза.
