Все раннее утро, что я провела в ожидании приглашения от карточки, я пыталась составить это чертово письмо. Признать, получилось коряво.
Я абсолютно не знала, с каких слов начать его, и какими закончить. «Дорогой Арон» звучало как начало письма нелюбимому родственнику. «Любимый»? А имела ли я право писать ему такое, и не прозвучало бы ли это как заискивание перед просьбой, которую я хотела ему озвучить?
По итогу, когда карточка возвестила меня о том, что испытание начнется через несколько минут во внутреннем дворе замка, передо мной лежала писанина, абсолютно лишенная эмоций. Больше похожая на военный отчет, или что-то типа того.
Ну где же Коэн?
Но мысли о нем недолго меня занимают, потому что стройным гуськом нас выводят к песчаной возвышающейся посредине открытого пространства стене.
Пока мы с непониманием ее изучаем, распорядитель отбора, как обычно, в черном, гаденько улыбается, как бы намекая, что ничего хорошего нас тут не ждет.
— Дамы, этот конкурс потребует от вас проявления всех навыков и смекалки. Предупреждаю сразу — победителем может выйти только одна из вас, но поверьте, это того стоит, — Альфонсо многозначительно улыбается.
— И что же это? — Диана Родман, в простом красном платье, складывает руки на груди и изгибает бровь. Она вообще очень похожа на цыганку, а красный цвет только добавляет ей сходство.
— Тиара, — тихо произносит распорядитель, оглядывая нас, смотря какой эффект эта новость произвела. — В которой победительница испытания проведет следующий бал в качестве спутницы Правителя. То есть сможет примерить на себя роль, на которую вы все претендуете.
Тут я уже слышу восторженные вздохи вокруг себя.
— А те, кто не пройдет испытание? — напряженно спрашиваю я.
Альфонса дарит мне снисходительный взгляд:
— Как обычно, мисс Торн, пытаетесь смутить всех своим скептицизмом. Судьба не любит сомневающийся в своей победе.
— И всё же? — гну я свою линию.
— Как я уже и говорил — в этом отборе нет никаких правил. Вы можете победить любой ценой. Важнее всего — занять свое законное место. Проигравших ждет забвение.
По коже бегут мурашки. Но видимо только у меня, потому что другие участницы хищно переглядываются между собой. Даже Анна, с которой мы вроде как сдружились за это время, смотрит на меня с какой-то враждебностью. Сейчас я ее соперница, а значит — прямая угроза. Ностальгия по тем временам, где самым сложным было сразиться с гидрой, выступает во мне все отчетливее.
Женщины отличны от мужчин, они более жестоки к своим соперникам. За время, проведенное в Эдуре, я смогла это крепко усвоить.
— Что в здании? — Офелия, с которой я не общалась уже более недели, задает правильный вопрос.
— Лабиринт, — хитро щурится Альфонсо, — как я и сказал, вам нужно найти тиару, которая принесет вам победу. Но все не так просто, — он материализует из воздуха корзинку, до краев наполненную какими-то ниточными клубками, — найти тиару дело не хитрое. Вам необходимо будет вернуться обратно, только тогда задание будет считаться пройденным.
Дурные предчувствия наполняют мою душу до краев, когда Альфонсо вручает мне, в порядке очереди, клубок голубого цвета. Офелия получает зеленый, Анна бежевый, Диана красный (кто бы сомневался), остальные девушки тоже получают свой уникальный цвет.
— У каждой из вас будет свой вход, — наставляет распорядитель, прохаживаясь мимо нас, заложив руки за спину, — но выйти вы можете через любой. Также, внутри лабиринта вас могут ожидать… препятствия.
— Если кто-то найдет тиару первой, как мы узнает о том, что нужно выбираться из лабиринта? — спрашивает Диана.
— Выбираться? — удивляется Альфонсо. — Пока одна из вас не покинет лабиринт с тиарой в руках, испытание не будет считаться законченным.
Ну прекрасно. То есть он прямым текстом сообщает, что можно пройти всё честно, забрать эту побрякушку, но при этом, на выходе тебя может поджидать другая с дубиной в руке, отобрать честно заработанный приз, и выйти победительницей. Спасибо доброй земле Эдура за то, что воспитывает лучшее в людях.
— Если вопросов больше нет, — распорядитель приглашающим жестом направляет нас к песчаной стене.
Один из его помощников провожает меня к отмеренному месту. Сначала я ничего не понимаю, просто стою с клубком в руках перед полностью непреступной оградой. С глупым видом я оглядываю окружающих и сталкиваюсь глазами с Эриком.
Он стоит на возвышении, сложив руки на груди. Как и обычно, его лицо непроницаемо. Он лишь легко кивает мне в знак приветствия. Отвечаю ему тем же.
— Вы должны постучать трижды в месте выхода. Это и будет означать то, что вы готовы покинуть лабиринт. Их всего восемь, не спутайте выход с обычным отрезком стены, — усмехается Альфонсо.
Кривлюсь от его слов, понимая, что это очередная издевка.
А потом стена начинает расползаться песчаным вихрем передо мной, обнажая темный проход.
Уверенно шагаю внутрь, не желая давать распорядителю еще пространство для глупых шуточек. Стена за мной, тут же смыкается, оставляя наедине с кромешной тьмой.
Признаем честно, я не из робкого десятка, но даже мне становится не по себе от того, как тут темно и тихо. Непонятные звуки капающей воды, да мороз по коже от холодных стен и непроницаемого для света потолка, не придают мне бодрости.
Постепенно глаза привыкают к темноте на столько, что я могу разглядеть рядом с собой подобие каменного конуса. К нему-то я и привязываю конец голубого клубка. Нить оказывается чуть светящейся, что немного радует меня. Значит, я смогу передвигаться не только на ощупь.
Делая глубокий вдох, я направляю перед собой светящийся шарик, и делаю первый шаг в темную неизвестность.
Первую сотню шагов я делаю очень медленно, с опаской, то и дело озираясь по сторонам и оглядывая каждый уголок.
Всё это мне ужасно не нравится, никогда не была большой поклонницей темноты и неизвестности.
Но в конечном счете, человек имеет свойство привыкать ко всему, и вот я уже смелее ступаю вперед, словно всю жизнь только и занималась тем, что исследовала лабиринты. Он начинает петлять, предлагая мне различные варианты выбора. Повороты я выбираю философски, попеременно поворачивая то влево, то вправо, не руководствуясь особо никакой логикой, больше доверяясь интуиции.
На каком-то этапе песчаные стены сменяются поросшими мхом и плющом какого-то странного, неживого цвета. Почему-то это вызывают во мне отвращение, и я держусь подальше от растительности фиолетового цвета. В ней явно кто-то обитает, я слышу шорохи и боязливо оглядываюсь, более внимательно смотря под ноги. Это служит мне добрую службу, потому что в какой-то момент я едва не напарываюсь на свернувшуюся клубком черную змеюку.
— Кыш отсюда! Ну давай, шуруй!
Махаю на не рукой и подолом платья, но она не желает сдвигаться с места, лениво скручивая свои кольца.
Можно было бы конечно пульнуть в нее небольшим огоньком, чтобы ускорить процесс, но почему-то жалко. Я гостья в ее владениях, а не наоборот.
Шипение говорит о том, что бочком обойти не получится, без риска быть укушенной. Что же, тяжело вздыхая, я решаю вернуться на несколько метров обратно и попытать счастья в другом повороте.
Наматываю голубую нитку на клубок, пока возвращаюсь к развилке, и сворачиваю вглубь извилистого хода. Именно поэтому я не выбрала его в первый раз. Здесь нет прямой дороги, где ты можешь смотреть вперед хотя бы на пару метров. Приходится буквально играть в шашки, делая шаг то влево, то вправо, да еще и уворачиваться от плюща, который так и норовит хлестнуть меня своими завитками по лицу.
Эхо крика доносится до меня так внезапно, что я вздрагиваю. За ним следует довольно сильный ветер, разносящийся по всему лабиринту. Приходится прикрыть глаза, чтобы спасти их от песчинок.
Первая мысль — броситься на помощь. Я даже дергаюсь телом в обратную сторону, но потом замираю, хмуря брови. Я ведь и понятия не имею, откуда донесся крик. Даже если я потрачу еще несколько часов, не факт, что я найду ту, которая звала на помочь.
