Пусть это выяснится позже, только не сейчас, она не готова. С другой стороны, Мэйна — потомок горцев, как и Мирэль. Пусть ей до сих пор с трудом во все это верилось, но правда, звучащая с каждым разом, проникала все глубже и укоренялась прочней.
— Я еще не представил вам пэра Слидвг, что служил при короле Кумиране, а ныне при короле Тэйлоне. А моих племянников вы и так знаете.
Все стали общаться между собой, выражая признательность и восхищение. Эмиса обняла свою подругу Тию, та пожала руку Честру и сообщила, что есть те, кто их уже давно заждался на родине. Конечно, она имела в виду родителей, близких родственников и друзей, а Честру намекала еще на кого-то. Тот только кивнул. «Вот сухарик»! — обиженно посмотрела на него Тия. Ее сестра с таким нетерпением ждет его, а он ходит не пойми где!
Ди с Дэйном наблюдали за этими маленькими людьми и чему-то улыбались. Они прекрасно понимали, что такая встреча произошла неожиданно, что они рады оказаться на суше, где есть солнце, и, наконец, они увидят тех, кого оставили там….
— Нам нужно уходить. — Пророкотала неожиданно Ди. — Мы должны проститься с вами.
Все обернулись к ним. Теперь на лицах путешественников читалось нежелание расставаться, и не потому, что они стали ближе друг другу, а потому, что они стали частью чего-то нового и удивительного.
Ди и Дэйн махнули рукой в сторону, чуть склонились и вошли в воду, постепенно удаляясь к своей карете, где все еще плескались их огромные рыбины.
Как только водники скрылись, Мартитран и пэр Ко Тэно предложили покинуть эту лагуну.
Обратный путь до буйков прошел очень эмоционально. Пэр Ко Тэно с Тией рассказывали последние новости, творившиеся в низинах и горах. Происходящее не радовало. Мир буквально перевернулся с ног на голову. Народ перемешался, бежал, кто куда. Теперь на престолах королей правили непонятные люди различных рас. И только сам Кумиран восседал на троне короля Тэйлона, издавая все новые и новые указы, что еще больше притесняли и порабощали оставшийся народ всех земель. А уж как там подробнее обстоят дела, узнают, когда доберутся до Истрена Ди Торе. Милена шла, слушая с поникшей головой, и молчала. А что говорить? Слышать нелестное в адрес того, кого называли ее отцом, не то что неприятно — ужасно! Она бы выразилась так — мучение! Но это не лишало ее желания увидеть его и понять. Почему таким стал, ведь пэр Слидвг рассказывал о нем, как о добром человеке. А каково сейчас Мирэлю? Милена бросила взгляд на брата. Ведь Кумиран — его дядя. Тоже молчит и, сурово принимая действительность, слушает. Сенти с Палу плелись позади всех и о чем-то тихо переговаривались. Иногда спорили, отчего неожиданно замолкали и отворачивались друг от друга, но разбегаться не спешили. Тэймур же, понурый, восседал на Рэми. Что его так не радовало, было непонятно, то ли парень не хотел возвращаться к своим, предпочитая общество путников, то ли просто устал. Хотя с чего? Или разочарован положением дел в низинах и боится, как бы эта зараза под названием война не распространилась и на них.
Эльф слушал все это и размышлял. Его абсолютно не пугало происходящее, и что ему предстояло попасть в самую толщу борьбы. Напротив, радовало. Он готов был послужить, быть полезным и, в конце концов, оторваться за долгое время заточения под водой, когда он не имел возможности быть свободным в своем понимании. Люди вод не притесняли его, напротив, он мог ходить и плавать, куда ему вздумается, но только не покидать пределы самих вод. И, как понимал сам Арумиэль, тот дух, что поддерживал в нем жизнь, по какой-то причине не пускал. Не то, чтобы он не мог выбраться на сушу и походить по ней, но чувствовал тревогу, как только его глаза устремлялись за горизонт, а сердце сжималось от желания покорить эти земли, исследовать, встретить новые приключения. И еще он чувствовал, что в скором времени все изменится, и это были уже не его знания, а светлый дух говорил в нем. Так и сейчас он размышлял, настолько ли темные духи хитры? Как говорили светлые, они только грядут. Но эльфу казалось, что они уже давно проникли в общество людей и потихоньку поглощают их, вбирая в себя и завладевая их естеством. И возможно ли после этого освободить тех, кто подвергся их контролю? Теперь и ему не терпелось встретиться с этим Кумираном, чтобы понять, настолько ли у него черная душа, что позволила слиться с темным духом.
Четыре буйка в свете солнца встречали своих хозяев, а рядом с ними небольшой кучкой стояли минилюды, тыча в сооружения своими короткими металлическими жезлами. Они заметили людей почти сразу, неожиданно быстро двигаясь и жестикулируя, и их тонкие пугливые голоса прорезали тишину этого пустынного места. Отойдя на приличное расстояние от буйков, минилюды, сбившись еще плотнее в кучку, ожидали тех, кто посмел ворваться в их жизнь и поставить здесь своих железных птиц, прямо там, где под землей находились их домики. Вся процессия остановилась, как только минилюд, стоявший в центре, с угрозой протянул в их сторону жезл со сверкающим концом. Его разгневанное лицо почти скрывал капюшон черного плаща. Злые глазки то и дело переводили взгляд с одного на другого, пока не остановились на Тэймуре. Тот выпрямился, почти выгнув спину, и замер. Такого шага от своих же он явно не ожидал. И, кажется, его забила мелкая дрожь. Хранитель нервно сглотнул.
— Ты! — Прокричал мужчина с жезлом. — Тэймур низшей касты, лишаешься всех привилегий, которыми наделил тебя я и владыка нашего царства! Ты пошел против нас и осмелился осквернить своим низшим происхождением владык и повелителей вод! За это будешь наказан и уничтожен!
Тэймур бы свалился с Рэми от страха, но его поддержал Честр.
— О чем это он? — Шепнул горец. Но минилюд, словно проглотив язык, уставился на жреца высшей касты ни жив ни мертв.
У бедняги сейчас сердце разорвется, заключил Честр.
— Если он вам так не нужен, то не проще его отпустить с нами? — Выдал свое предложение горец, чем схлопотал испепеляющий взгляд в свой адрес.
— Ты, человек, не понимаешь, о чем говоришь! Этот презренный минилюд достоин смерти, и больше ничего.
— А все ли так, как Вы говорите? Если бы этот жрец попытался осквернить своим присутствием владык вод, то не истребили бы они его сами? — Решил заступиться Мирэль.
— Что им возиться с этой козявкой!
— Эта козявка, как Вы изволили выразиться, была не менее почетным гостем в их городе Акайн, и сам правитель тех мест разговаривал с ним, не почитая его меньшим, чем Вы.
После этих слов главный жрец покраснел пуще прежнего, глаза выпучились, он был в бешенстве. Так тот презренный не только осмелился без ведома высшего жреца ступить в священную лагуну и разговаривать с владыками вод, но и спуститься к ним в святой град?! Он чуть не задохнулся от своей злобы, выпуская пары и намереваясь что-то сказать, но вырывались только нечленораздельные звуки.
