— Ну, так, тогда государь-то прав. Коли баба мужика ждать не умеет, так на кой она сдалась?
— И ты туда же! Ничего вы не понимаете! — разгорячился Стефан. — Я на ней женюсь перед отъездом, уж решил все. Тайком повенчаемся, у меня поп знакомый есть, все как надо сделает. Смотри, не проболтайся матушке, а то знаю я тебя.
— Да я нем как рыба, — жестом запечатал свои уста Михась. — Только вы бы, хозяин, не спешили, в таком деле спешить не следует.
— То-то ты не спешишь, уж скоро седой как старый пес станешь, а все в холостяках ходишь, — презрительно фыркнул Стефан.
— Вот к яворам поедем, я себе женку и присмотрю.
Поддеть или разозлить незлобивого великана было почти невозможно, по крайней мере у Стефана этого еще ни разу не получилось.
Лес расступился и узкий овражец вывел путников к речной заводи. У мостков толпилась стайка деревенских красоток. Они выполаскивали широкие льняные полотнища и раскладывали их на прибрежном песке.
— Ой, поглядите, охотнички идут, — взвизгнула одна из селянок, указывая на высокую фигуру Михася, — а чего ж без добычи-то? Стрелы дома позабыли?
Озорницу поддержал веселый смех подруг.
— Уток пожалели, — в тон ей отозвался Михась.
Настроение у Стефана поднялось, парень приосанился, привычным жестом откидывая назад густые светло-русые волосы. Эх, жаль, что оделся по-простому, без лоска, да и так-то для деревенских простушек сойдет. Он уже хотел двинуться поболтать с красавицами, но тут одна из них, крайняя, небрежно тряхнула холстиной и подняла на Стефана синие очи… Снова ведьмин взгляд! «Пропадет господарь от прекрасной девы», — послышалось невнятное бормотание. «Да что ж за день такой!» — раздраженно сплюнул королевич, поворачивая от берега к широкой проселочной дороге.
А дева все же будет прекрасной…
Глава I. Уговоры
Королева была в ярости, ее трясло от возмущения сильней, чем этот неумеха-кучер раскачивал на кочках карету. Паулина могла удобно откинуться на бархатные подушки, но предпочитала сидеть, упрямо выпрямив спину и сжав кулаки. Нет, она не согнется, не сломается, она добьется своего любой ценой! Проиграна битва, но не проиграна война. Ее маленькая война за жизнь и благополучие единственного сына. Это у короля есть еще сыновья, рожденные первой покойной женой, а у нее только один свет в оконце — ее Стешенька, и она будет за него биться до последнего вздоха.
Нет, у королевы не было далеко идущих планов расчистить сыну дорогу к трону. С пасынками, которые были ей почти ровесниками, Паулина вполне ладила и интриговать против них не собиралась. Она просто хотела Стефану мирной тихой жизни в достатке и благополучии. Чтобы привел в дом хорошую ласковую женку, нарожал детишек, протянул свой век до глубокой старости как, например, пан Ковальский. Ну, разве это плохо — желать счастья собственному ребенку?
А от короля всего лишь требовалось оставить Стефана в покое, королева и сама бы прекрасно устроила судьбу своего мальчика. Так нет же, все наперекор! То туда его отправит, то сюда пошлет, а ты дергайся, переживай, молись! И это предсказание на клочке бересты, подброшенное под дверь королевских покоев. Кто посмел?!
— Глупая шутка, — рассмеялся король.
Сыну предрекают гибель, а ему смешно. «Стефан погибнет в дальнем краю из-за прекрасной девы», — страшные слова. Паулина зябко дернула плечами и все же откинулась на подушки. Перед глазами так и плыли резные неровные буковки.
— Богумил, опомнись, это угроза! Ему нельзя туда ехать! — еще пару часов назад увещевала она мужа.
— Он поедет, — с холодным равнодушием отозвался король. — Паулина, оставь свои детские уловки.
— Но это не я, мне подкинули, кто-то предупреждает нас! Надо прислушаться! — еще раз попыталась королева достучаться до этого черствого сердца.
— К кому я должен прислушаться? К куску коры? — иронично приподнял Богумил седую бровь.
— К предсказанию. Ну, что тебе стоит послать к яворам Юрася, а лучше Рыгора? Они много старше Стефана, опытнее, быстро со всем разберутся, выловят мятежников, наведут порядок, и все дела.
Так ведь просто, зачем же все усложнять? Паулина искренне не понимала.
— Поедет Стефан. Григорий и Георгий нужны мне здесь, в Дарнице. Ты, наверное, позабыла, что с альтами идет война?
— Забудешь тут, если ты нашего мальчика в самое пекло отправлял, — проворчала Паулина.
— Ну, и ничего с ним не случилось, хоть мечом махать научился, а не только стишки пописывать, — Богумил презрительно фыркнул.
— Да что плохого в стихах? — неотесанность мужа Паулину возмущала.
— Ничего, — пожал плечами король, — ничего, если их пишет прыщавый школяр. Стефану пора уже повзрослеть.
— Поэтому ты хочешь, чтобы его убили? — всхлипнула Паулина.
— Его не убьют.
Напролом пробить броню мужского упорства у королевы не получалось. Тогда Паулина решила зайти с другой стороны. Она небрежно поправила выбившийся из прически локон и, томно вздохнув, мягко проронила:
— У тебя сегодня чудный зеленый жупан.
— Да? — Богумил растерянно провел рукой по парчовому шитью. — Какой по утру принесли, такой и надел.
— Тебе идет, — мурлыкнула Паулина, заводив пальчиком по тканому узору.
— Да ну? — хитрым взором окинул ее король.
Тридцативосьмилетняя королева еще чудо была как хороша, и знала об этом. По девичьи стройная, с шелковистой упругой кожей, льняными густыми волосами и игривой улыбкой, Паулина могла вскружить голову любому. Сейчас она приготовилась пустить свои чары в действие против несносного муженька. И Богумил охотно поддавался: притянул жену, припал губами к нежной шейке, зашарил руками, пытаясь почувствовать тело через слои пышных одежд. Паулина хихикнула, поощряя ласки. Не так часто, как хотелось бы Богумилу, законная супруга так бесстыже-откровенно флиртовала со старым мужем.
Нет, Паулина была верна и благодетельна, как и положено доброй королеве, да и сам Богумил отличался удивительной силой и крепостью для своих лет, в нем еще угадывались былая стать и суровая мужская красота, но сколько же вокруг жены молодых повес, способных украсть мимолетный взгляд прекрасных зеленых очей! И откуда только бралась эта дикая ревность, а еще тоска? Тоска по тем временам, когда юная жена смотрела с восхищением только на него одного. Король охотно позволил тонким пальчикам расстегнуть все пуговки ладного жупана, отдаваясь нахлынувшей страсти.
Вот только нескромные старания Паулины оказались напрасны, Богумил взял свое, а оставить Стефана в Дарнице отказался, да еще посмеялся, легонько хлопнув жену по округлым формам.
Паулина была оскорблена, но не сломлена. «Ковальские мне помогут, подскажут, что делать», — обиженно отвернувшись к стене, приняла она единственно верное решение. И теперь королева тряслась по горной дороге к родовому замку Ковальских, в надежде получить совет от мудрых стариков.
За окошком мелькали легкие барашки облаков, сизые уступы древних гор и покрытые изумрудной травой пологие склоны. Обычно Паулина так любила весну, радовалась ласковому солнышку и заливистому щебетанию птиц, но сегодня все раздражало: и от жары в карете невыносимо душно, и птицы пробивают голову оглушительным шумом, и яркая зелень режет глаза. «Ковальские мне помогут, они обязательно что-нибудь придумают», — упрямо твердили губы.
Яромир и Янина Ковальские были единственными по-настоящему преданными друзьями Паулины среди лицемерного двора. Только они сразу и безоговорочно приняли ее в качестве королевы, тогда как другие аристократы, улыбаясь юной государыне при Богумиле, но откровенно призирали выскочку и даже потешались над ее деревенскими манерами в его отсутствие. Сколько слез пролила Паулина тайком, пока не укрепила свое положение рождением третьего сына короля и не выучила все законы местной стаи.
В королевы бесприданница и приживалка при богатой родне попала случайно. Чистое везение, судьба, а может сказка. Богумил овдовел, сильно тосковал по покойной жене, и не собирался больше жениться. У него были легкие увлечения, но не более. С любовницами он расставался быстро и без сожалений. Свита пыталась подсунуть Богумилу в качестве новой жены то одну высокородную красавицу, то другую, но король лишь отмахивался.
