Из-за столика с диванами позади меня раздавался оглушительный смех. Алый притащил с собой пару друзей-вампирюг и телочек на шоппинг. Второй диванчик был завален покупками в минималистичных, экологичных пакетах из дорогих бутиков. Довольные девочки возбужденно тарахтели и тянули коктейли. Интересно, выдали ли Дорецкому в этом месяце лицензию на прокорм. Если да, то эти малышки — потенциальная еда. Пожалуй, на всю компанию хватит.
Алик меня, несомненно, засек. Спину мне прожег своим взглядом. И ведь в любом прикиде узнаёт, вурдалак.
— И честно говоря, — не дождавшись ответа, добавил Жуковский, — я во все это не верю. Магия… привлечение удачи… Бред какой-то.
— Тогда давайте отменим сделку, — устало предложила я. — Честно говоря, у нас вряд ли что-нибудь получится. Извините за то, что сразу не отказалась от встречи.
— А, понял. Вы не работаете с теми, кто не верит в магию… в это… ваше… волшебство, — в глазах Жуковского блеснул насмешливый огонек. — Сомнения портят ауру и отпугивают духов удачи?
— Я со всеми работаю. Просто сейчас у меня много заказов.
— Валерий Степанович сказал, вы свободны.
— Валерий Степанович решил проявить инициативу, не обсудив вопрос лично со мной, — подчеркнуто неодобрительно заметила я.
— Ладно. А показать? Вы можете показать?
— Что именно?
— Толик Валябин говорил, вы умеете… — Жуковский сделал жест, словно взмахнул волшебной палочкой.
— Понятно.
Анатолий Валябин был моим клиентом в прошлом году. Благодаря мне ненаглядную свою уломал в три сессии.
Любовь. Нежданная и страстная. Пошел племяннику книгу в библиотеке взять, а там за стойкой — она, девушка-цветок с разбитым сердцем. И началось… противостояние. Вместо амур-тужур — холодная война с ледяными взглядами и интеллигентным посылом в фаллические области.
Что только Валябин не перепробовал! Там вся библиотека цветами, элитным парфюмом и пирожными из «Буэно» пропахла. Анатолий сон и аппетит потерял. Начал подозревать неладное в плане ориентации объекта. Не подтвердилось. Тогда за что?! Валябин, может, внешне и не Ален Делон, но молодой, симпатичный, при деньгах, холостой, без вредных привычек и не извращенец. По нынешним временам — находка для любой девушки, тем более такой тихой и домашней. Ответ оказался простым: больно сильно потоптались по девичьему сердцу грязными сапогами.
— Толик был в восторге, — заметил Жуковский. — А я все же полагаю, помогло совпадение. Я, простите, в экстрасенсорику не верю. В психологию и нейролингвистику — да, а в волшебство…
По стенам зашуршали-поползли изумрудные побеги, мраморный пол под ногами рассыпался комьями почвы, из нее рванула к свету сочная трава. Официантки с подносами плыли в ней, словно в амазонских джунглях. Лупоглазая мартышка спустилась по лиане и стащила из вазочки кусочек тростникового сахара. Клиент вздрогнул и вытаращил глаза.
— Гипноз, — неуверенно проговорил Жуковский, громко сглотнув.
Крепкие нервы у парня. Чаще всего клиенты активнее реагируют, иногда доходит до слез и духовного просветления.
— И что? — я снова пожала плечами. — Людям разве не что-то подобное требуется?
Клиент встряхнулся и задумался.
— Зрелищность никогда не помешает, — признался он, косясь на творящееся вокруг непотребство.
— Но вы все равно не верите, — напомнила я, смахнув иллюзию жестом. — А я, пожалуй…
— Не уходите! Мне очень нужны ваши услуги! Я хорошо заплачу.
Я написала на салфетке сумму, выше моего обычного гонорара раз в пять.
— Вот.
Сейчас клиент сдаст назад и умчится в дальние дали. Жуковский подвинул к себе салфетку пальцем. В лице его ничего не дрогнуло. Кажется, я продешевила.
— Ваш дядя упоминал, что в стандартный пакет услуг включен бесплатный ознакомительный период.
— Да. Сутки.
— Маловато будет, — клиент попытался заглянуть мне под капюшон. — Нет, денег мне не жалко. Но там… особый случай. Вы сами увидите. Что ж… Лады! По рукам!
Я чуть не приквакнула от удивления, точь-в-точь, как Жанна.
— Уверены? Проверьте сумму.
— Я обучен грамоте, а также умею складывать и вычитать. Даже умножать умею, но не так быстро, как хотелось бы. Я согласен. Если этот ваш ознакомительный период с гипнозом… или что там у вас в арсенале… окажется успешным, подпишем договор. В случае моей женитьбы на Нике гонорар ваш.
— Помолвки, — растерянно уточнила я. — Речь идет о помолвке. Я соединяю людей, а дальше — сами. И эта сумма… это за месяц. А если придется работать больше…?
— Даже если. Я осознаю, что мой заказ — нехилый челлендж. Три месяца, — Никита взял со стола ручку, перечеркнул цифры на салфетке и написал выше утроенную сумму. — Справитесь раньше — все равно получите все… и прибавку. Бонус.
Этих денег хватит на несколько лет учебы в универе. И ничего у родителей занимать не придется. И долг соседу верну. И даже на помощь Кристине останется. Я еще сомневалась, а руки уже раскрыли тонкий блокнот на резинке.
— Изложите суть ситуации, — сухо попросила я.
…Когда Никита ушел, я оглянулась и увидела пустой столик. Алый и компания куда-то свалили. Наверное, потащились в места, работающие по ночам. Я заказала кофе, с облегчением избавилась от душных худи и бейсболки и принялась гуглить.
В общем, клиент пытался взять высокую планку: жениться хорошо, со вкусом и перспективами. Не абы на ком — на Нике Фрейз, дочери Льва Фрейза, недавно переехавшего из Лондона и переместившего в Россию свой модельный бизнес.
Видели майскую обложку журнала «Стиль» с представительным лысым типом и анорексичкой? Это как раз Лев Семенович с одной из своих мосластых инженю. Жуковский, видимо, мечтает о карьере козла в огороде с капустой. Причем, слово «капуста» в этом контексте имеет весьма широкое значение.
Сам Никита тоже не беден: учился в Штатах, в России быстро стал модным ландшафтным дизайнером. Но до Фрейзов ему, конечно, далеко.
Я вгляделась в фарфоровое личико Ники в ее инста-аккаунте. Красивая. Сразу видно, стерва. Оно и понятно. Папочка меняет подружек раз в три месяца, благо под рукой богатый ассортимент. Дочь идет по стопам отца: Никита то ли девятый, то ли десятый претендент на руку и сердце, не упоминая мелкие романчики-перепихушки.
И с кем только она не. Например, с известным рэп-исполнителем Колей Тру. Ну, может, помните некое чудо с прокуренным шепотом, лезущее в каждую рекламу? Коля однажды даже присыпку рекламировал. Детскую. Коля. С его татуировками ото лба до пят. Хотя, может, ему-то как раз присыпку и рекламировать: чтоб очередную татуху не натирало рваными джинсами. С Колей Ника так барагозила, что из экранов смартфонов на подписчиков сочилась атмосфера блуда и тщетности бытия.
Однако вернемся к Нике. Ника и Никита. Надо же.
Лет в восемнадцать Ника решила стать моделью. Ей не разрешили. По слухам стоило ей раскрыть на эту тему рот, Лев Семенович содрогнулся и отправил дитятко в частную английскую школу. А после нее в престижный английский колледж, изучать экономику… которую по окончанию колледжа Фрейз задвинула в угол.
Ника ведет блог о красоте и моде и зарабатывает кучу бабла. Она в топе так называемых «хвостовых» блогеров — тех, реклама у которых имеет долгосрочный эффект. Подозреваю, эффект этот происходит не от таланта Фрейз модно одеваться и кидать народу крутые луки в ленту. Ибо сего таланта у Ники как раз не имеется, она жутко вульгарна. Так испортить клевый лук с горчичным тренчем жуткой дутой сумкой цвета «барби» — это еще нужно постараться. Впрочем, это я о своем, наболевшем…
Зато Фрейз отличается удивительной способностью влезать в различные скандалы, устраивать щедрые гивы (*) и тем самым подогревать интерес к своей персоне.
(* — раздача призов)
К примеру, на прошлой неделе она погрызлась с молодой актрисулькой, из тех, кто больше присутствует в сетевом пространстве, чем на съемочных площадках. У юного кинодарования на страничке вышел пост (почти монография с глубоким погружением в материал) со следующим заявлением: у кого в косметичке имеется помада оттенка фуксии, тот отстой и бабка из массмаркета.
