— Оно бы тебя не обожгло, — покачала головой старушка, — вспомни, сама мне рассказывала про огонь в печи! Давай снова… Не выпускай спичку, даже когда пламя коснётся кожи!
Но Лука выпустила… Детские воспоминания казались далёкими и тусклыми, а здесь и сейчас рефлексы кричали, что ей будет больно, очень больно. Лишь на пятый раз у неё получилось сдержаться и просто смотреть, как догорающая на ладони спичка превращается в скрюченную палочку, мажущуюся золой.
— Хорошо! — тогда сказала Анфиса Павловна. — И на этом сегодня всё. Будешь ложиться спать, постарайся вспомнить, как ты перестала бояться огня. Это очень важно!
Занятия с ведьмой-стихийницей были недолгими по времени, не утомительными и напоминали Луке какую-то прикольную игру, правил которой она пока не понимала, но старалась следовать. ‘Если тебе что-то не ясно сейчас, — заметила как-то Анфиса Павловна, — это не значит, что будет неясно всегда. Слушай. Запоминай. Думай. Пытайся находить связи между вещами. Стремись их УВИДЕТЬ!’
Спустя два дня с начала занятий Лука научилась снимать пламя со спички и держать на ладони, не давая угаснуть. Спустя ещё несколько — перекидываться с учительницей огненным шариком. Тут, правда, без эксцессов не обошлось — пострадала занавеска, куда Лука слишком сильно запульнула огненный снаряд. Едва успели погасить. Кухню пришлось проветривать, открыв окно настежь и держа на руках вырывающегося Вольдемара, который хоть чихал от запаха горелой ткани, но отважно рвался на подоконник. За увлекательными занятиями Лука даже не заметила, что прошла неделя. В воскресенье вечером, когда народу в клубе было полно, она снова увидела за столиком в углу знакомую троицу ‘культуристов’. Уже зная их вкусы, сразу прихватила нужное пиво и сухарики с креветками, обжаренными в чесночном соусе.
— Да ты ж моя красотуля! — восхитился бородач, которого остальные называли просто Петром. — Сейчас я тебе скажу, кого мы соизволим сегодня съесть!
Пока он проглядывал меню, она терпеливо стояла рядом, держа карандаш наготове, а сама прислушивалась к привычно тихому разговору Адрианыча с третьим членом компании.
— Слышал уже, кто Брянский контракт взял? — спросил тот.
— Нет, — удивился Адрианыч, — ты же знаешь, тайну имени запрещено раскрывать. Мне тогда удалось узнать только, что одиночка это был… Честно говоря, самоубийца какой-то!
— Это… — склонившись к его уху он одними губами прошептал имя.
Петр, просматривающий меню, вскинул удивлённый взгляд, пробормотал: ‘Во даёт парень!’ и снова погрузился в изучение блюд с мангала.
Лука стояла ни жива, ни мертва. В устах этих троих слово ‘контракт’ звучало так, словно они подразумевали под ним что-то жуткое. Но самое ужасное было в том, что произнесённую фамилию она знала!
— Ходят слухи, он вообще за любую работу берётся! Даже за самую грязную! Ничем не брезгует! — покачал головой Адрианыч. — Его хоть видел кто-нибудь после?..
— Я не видел! — не отрываясь от меню, сообщил Пётр.
Лука в очередной раз поразилась его ‘кошачьему’ слуху.
Она едва дождалась прихода в клуб друзей. Отозвала Димыча под удивлённым взглядом Муни и заинтересованным — Сани и выпалила:
— Как давно ты видел Яра?
— Не видел, но неделю назад он Муне насчёт тебя звонил!
— А ты его видел? С тех пор — видел?
— Так, — Димыч посерьёзнел, — пойдём-ка, выйдем-ка подышать. Не нравится мне твоё выражение лица!
Луке оно тоже не понравилось — мельком взглянула на себя в зеркало, пока поднимались с Димычем по лестнице в Сумеречный зал и выше — на продуваемую ветром пустую крышу. Тут она рассказала ему о подслушанных разговорах — и в прошлые разы, и в этот. И о фото, что увидела в телефоне Адрианыча.
Алхимик как-то резко помрачнел. Теперь Луке не нравилось не только своё выражение лица, но и его.
— Сейчас я сделаю пару звонков знакомым, может, кто-то с ним общался за эту неделю, — пояснил он, доставая смартфон, — ну, а если нет… Нехорошо! Очень нехорошо!
Предчувствуя неприятности, Лука сбежала вниз. Андрей встретил её недовольным взглядом, но ничего не сказал.
Хотьков спустился через некоторое время, поймал Луку, бегавшую по залу с подносом.
— Его никто не видел… И это плохо! Надо съездить к нему домой!
— А ты знаешь, где он живёт?
— У Муни есть адрес.
— Возьми меня с собой? — попросила Лука. — Только я работаю до трёх… Но завтра выходной!
Алхимик что-то прикинул.
— Давай я за тобой заеду после работы? Если все так, как я предполагаю, то есть, плохо, понадобятся мои зелья. Я как раз за ними съезжу и вернусь к трём. Идёт?
Лука тронула его за плечо.
— Спасибо, Димыч! Ты такой хороший!
Тот вдруг поцеловал её в щеку и, засмеявшись, потрепал по плечу.
— Жаль, ты не в моём вкусе, Лука! Из нас вышла бы отличная пара — я, такой хороший, и ты, такая хорошая! До встречи!
* * *
Димыч ездил на серебристом Suzuki Grand Vitara. В тёплом салоне Луке сразу же захотелось спать, однако провалиться в сон не давало нервное возбуждение и какой-то детский страх. Перед чем, она не могла понять. Так боялась, когда была маленькая, темноты под кроватью, пыльного чердака на даче, заставленного старыми, крытыми чехлами предметами мебели, крика совы из леса…
Мотор машины гудел ровно и успокаивающе. Димыч поглядывал на Луку, неестественно бледную, расширившимися зрачками следящую за дорогой, молчал. Наконец, не выдержал. Притормозил, достал с заднего сидения рюкзак, бросил спутнице на колени:
— Достань термос… Там кофе.
Она послушно отвинтила крышку, разлила ароматный напиток по крышечкам-стаканчикам.
— Ты с семьёй видишься? — спросил вдруг Димыч.
Лука чуть не выронила стаканчик.
— Муня говорила, у тебя проблемы с ними, ты ушла из дома. Это правда?
— Правда… — помолчав ответила она. — Я с ними не вижусь…
— Скучаешь?
Девушка повернулась к нему.
— Дим, почему ты спрашиваешь?
Он замялся — видно было, что смутился. Характерным жестом поправил на переносице поттеровские очки.
— Видишь ли, мои предки живут в Европе, уже лет шесть как… И меня зовут переехать. Я закончил химико-технологический, пока учился, о переезде речи не было. А теперь не знаю, что делать. По ним ужасно скучаю! Они у меня хорошие… Но и уезжать не хочу. Вот и спросил, как ты… одна. Как справляешься?
Лука отпивала мелкими глотками кофе и думала о том, что благодарна парню за искренность и это смущение. Действительно, жаль, что она не в его вкусе! Покосилась на него. Он смотрел на дорогу. Губы сжаты, желваки напряжены. Ждёт ответа. Действительно ждёт!
