Между тем Уандер привёл их к своему дому. На зелёной лужайке перед домом с мансардой играли девочка и мальчик.
— Это мои дети Нестия и Витус, — сказал Уандер и добавил, — я не знаю, что делать дальше.
— Давай зайдём, – сказала Онти, слезая с Мо и открывая калитку.
— Здравствуйте Нестия и Витус, — сказала она, обращаясь к детям, — меня зовут Онтэинуола.
— Здравствуй, — сказал Витус и уставился на Мо, на котором сидел Хабэлуан, — у тебя кот настоящий?
— Настоящий, — улыбнулась Онти.
— А почему он такой большой? — спросил он, рассматривая Мо.
— Хорошо кушает, — сказала Онти.
— Можно, я на него тоже сяду? — спросил Витус, посматривая на Хабэлуана.
— Садись, — сказал Мо, опускаясь на землю.
— Он что, говорит? — ничуть не удивляясь, спросил Витус.
— Чуть-чуть, — смеясь, сказала Онти. Хабэлуана слез с кота и помог забраться Витусу. Нестия с достоинством подошла и требовательно спросила: — А я?
Хабэлуана усадил её, и Мо поднялся на ноги. Витус наподдал Мо пятками и тот, усмехаясь, считал желание малышей и двинулся вокруг дома. Витус улыбался от восторга, а Нестия хлопала в ладоши. На крыльцо вышла жена Уандера и громко спросила: — Что здесь происходит?
— Мы катаемся, — ответил Витус, теребя загривок Мо.
— Немедленно слезай, — сказала жена Уандера, с опаской глядя на огромного кота.
— Мне и здесь хорошо, — надул губы Витус, а Мо чинно прошёл по лужайке.
— Я пришла к вам от вашего мужа, — сказала Онти.
— Ты кто такая? – спросила жена Уандера.
— Понимаете уважаемая… — замялась Онти и жена Уандера подсказала: — Лерия.
— …Лерия, — повторила Онти, — ваш муж хочет вернуться, но он в таком состоянии что…
— Он что, ранен? – спросила Лерия, округляя глаза.
— Да нет, он здоров, — сказала Онти, подбирая слова, — только его состояние не совсем обычно.
— Что вы имеете в виду? – спросила Лерия.
— Он невидим, — сказал подошедший Палдор.
— А вы кто такой? – спросила Лерия, не обращая внимания на его слова.
— Я её отец, — сказал Палдор, показывая на Онти, но видя, что для Лерии это не аргумент, добавил: — Я советник короля Доностос Палдор.
Это объяснение ещё более озадачили Лерию, и она поняла, что имеет дело с сумасшедшими.
— Мо, — спросил Витус, проезжая на коте рядом с матерью, — а ты можешь бежать быстрее?
— Могу, — сказал Мо, и Лерия, услышав, что кот разговаривает, поняла, что с ума сошла она сама.
— Лерия, я здесь, — сказал голос из пространства перед Лерией, и ей стало ясно, что для её одной демонов много и грохнулась в обморок.
— Что я говорил, — в сердцах сказал Уандер, опускаясь на колени возле жены.
— Пустите меня, — сказала Полиния, — надо же! Совсем уморили женщину!
Подбежали Витус и Нестия.
— Что с мамой? – спросил Витус, а у Нестии на глазах появились слёзы.
— Сейчас будет всё в порядке, — сказал Мо, наклоняясь над Лерией.
— Мо, она тебя увидит и испугается, — сказала Полиния.
— Не испугается, — сказал Мо, превращаясь в Уандера.
— Папа, ты кот? – спросил Витус.
— Да, — соврал Мо и накинул сетку на Лерию. Добросовестно перебрал все узелки сетки и добавил немного эйфории.
— Уандер? – сказала Лерия, открывая глаза.
— Да, — сказал Мо, и спросил: — Тебе лучше?
— Мне хорошо, — улыбаясь, сказала Лерия и поднялась с травы: — Почему ты нас покинул?
— Я потом тебе объясню, — сказал Мо, — у меня болезнь, дорогая.
— Ты болен? – забеспокоилась Лерия, разглядывая Мо.
— Да, я иногда становлюсь невидимым, — сообщил Мо.
— Опять «невидимым»? – забеспокоилась Лерия.
— Это излечимо, только не сразу. Подойди, — сказал Мо, исчезая, — подойди ко мне и потрогай.
Лерия недоверчиво шагнула вперёд. Мо подтолкнул на своё место Уандера, и тот протянул Лерии руки:
— Я здесь!
Лерия вздрогнула, когда до него дотронулась и долго его ощупывала.
— Я тебя люблю, Лерия, — сказал Уандер, обнимая её. Лерия закрыла глаза и гладила его по голове: — Я тебя тоже, Уандер!
Мо зашёл за спины детей и снова превратил в кота.
— Папа, ты снова стал котом? – спросил Витус, оглядываясь.
— Я не папа, я Мо, — объяснил ему Мо.
— А где папа?
— Папа с мамой, — ответил Мо. Витус подошёл к матери, потрогал воздух перед ней:
— Папа, это ты?
— Да сынок, я, — ответил ему голос, и чья-то рука погладила его по голове. Витус обнял пустоту и заплакал. Одна Нестия стояла в сторонке и смотрела, как Витус и мама странно себя ведут.
— Я, наверное, побегу, — почему-то Палдору сказал Бегун Боди. Тот равнодушно кивнул, не обращая на него особого внимания. Его больше интересовала семейная драма.
— До свиданья, дедушка Бодди, — приветливо попрощалась Онти.
— Я не дедушка, — улыбнулся Бодди, целуя её в макушку. Палдор ревниво на него посмотрел, не обещая ничего доброго.
— Спасибо тебе, Мо, — сказал Бодди, хватая кота за лапу.
— Не за что, — сказал Мо, прощупывая старика сеточкой. Нога у Бодди зажила и требовала нагрузки.
— Прощай, Арвин, — сказал Бодди кучеру. «Надо же – познакомился», — подумал Мо, улыбаясь в кошачьи усы.
— Я побежал, — сообщил Бодди и, вздохнув, пустился вперёд – из города.
Уандер, на радостях, предложил путешественникам расположиться у него, что все с удовольствием приняли. Даже Палдор, несмотря на свою природную заносчивость и вздорность характера, весь вечер улыбался и слушал, в который уже раз, рассказы Онти об их путешествии.
Хабэлуан сидел на углу стола, кушал, внимательно слушал и смеялся, где нужно, но никто его не спрашивал – кто он и что, собственно говоря, здесь делает этот мальчик.
***
Во время раннего солнца все ещё спали. Палдор и Полиния, как почётные гости, отдыхали в спальне хозяев, Онти спала в детской, а Уандер с Лерией и детьми расположились в мансарде. Мо лежал за домом в глубокой тени и, накинув сеть на планету, искал Маргину, которая светлым маячком дрожала в паутине сетки.
«Что так высоко?» — подумал Мо, обнаружив её в атмосфере планеты. Но огонёк ярко и равномерно мигал, не вызывая тревоги, и Мо успокоился. «Пусть побалуется», – подумал он с любовь, предпочитая дать ей немного свободы.
А Хабэлуан, который давно поднялся, расположился под кудрявым, широколистным анабусом, сорвал с десяток зелёных плодов и шелушил их, бросая в рот вкусные дольки.
Его безмятежное существование не нарушало даже надоедливое насекомое, которое пыталось его укусить, но в неравном поединке потерпело неудачу и хладным трупом валялось тут же, у ног победителя.
