— Мне бы твою уверенность…
— Чтобы подкрепить свои соображения доказательствами, мне нужно время. Как только у меня будут достаточно весомые аргументы, я их вам представлю, чтобы подтвердить свою точку зрения.
— Ты мне не доказывай, ты мне убийцу ищи!
Анаис тихонько попятилась и бросилась прочь, пока ее не заметили. Пожалуй, правильно она все-таки не рассказала о ночном визите учеников на кафедру! Ведь подозрение в первую очередь падет на нее или Робера, они как раз так хорошо укладываются в схему Лабера!
Как ей сейчас не хватало Виктора! Вот уж кто смог бы успокоить и посоветовать что-то дельное! Анаис почти выбежала на просторную лестничную площадку, украшенную резными колоннами из зеленоватого мрамора, едва подавила желание испуганно оглянуться. Конечно же, за ней никто не гнался.
С трудом успокоив сбитое дыхание, девушка прикрыла глаза, пытаясь возродить в памяти то ощущение, которое возникало, когда Виктор говорил с ней. Словно стена вырастала за спиной, на которую можно спокойно опереться, надежная и незыблемая. И Анаис потянулась к ней, позвала мага, надеясь услышать отклик, снова почувствовать под лопатками верную опору. Ее вера в то, что у нее обязательно получится, была столь сильна, что она почти почувствовала неровный камень под пальцами, почти услышала далекий голос Виктора. И когда девушка доверчиво откинулась назад, иллюзия рассеялась.
Анаис падала в черноту забвения и не могла вернуться.
Первыми исчезли физические ощущения. Кажется, Анаис еще успела плавно опуститься на пол, придерживаясь за колонну, выпустив из ослабевших рук листки с лекциями, но она уже не ощущала холодный и гладкий мрамор под пальцами. Затем отступила удушающая паника, волнами накатывали покой и апатия. В бескрайней пустоте не за что было уцепиться, не о чем волноваться.
Можно только падать, и падать, и падать.
В реальность ее вернул обжигающий укол, который, казалось, пробил грудь насквозь, оставив светящуюся по краям рану, встряхнул тело мощным импульсом, разогрел и разогнал кровь. Анаис с хрипом вдохнула, распахнула глаза, но в первый момент видела только черноту забвения.
— Милая, вы в порядке? Как ваше сердце?
Девушка слепо повернулась на голос. Когда зрение прояснилось, она увидела перед собой округлую пожилую даму, с тяжелыми косами, короной уложенными на голове. У нее была добрая улыбка всеобщей бабушки и ледяные черные глаза всеобщей смерти.
— Я…я… кажется, все хорошо. Спасибо.
Опираясь всем весом на колонну, Анаис с трудом поднялась, онемевшие ноги подгибались и норовили подломиться. Надо было собрать разлетевшиеся листки с пола, но ей даже страшно было подумать о том, чтобы снова опуститься на колени.
— Дышите медленно и глубоко, — спокойно посоветовала дама, а сама легко собрала все записи лекций и протянула их Анаис. — Вам повезло, что из общего зала к моим лабораториям можно пройти только этим путем. Боюсь, если б на вас наткнулся кто-то другой, то помочь бы не смог. Неужели вас так поразили сегодняшние грустные новости?
Анаис смутилась, словно ее поймали за чем-то неприличным, хоть разум и заходился в панике.
— Нет, не столько они. Я просто вспомнила…
— Ох, простите! — тут же замахала руками дама. — Я должна была догадаться и не напоминать вам о столь трагичном событии! Совсем стара стала, не разглядела ваш траур.
Анаис удержала на лице грустную улыбку, хотя больше ей хотелось перевести дыхание. Траур — это очень удобно. Почти все проколы, непростительные для агента Особой Канцелярии, можно списать на него. Девушка прищурилась, пытаясь вспомнить отчеты Дианы и понять, кто перед ней, но память молчала. Вряд ли она с перепуга забыла все подчистую, скорее, сестра почему-то не уделила особого внимания описанию этой женщины. Но пропустить не могла, ведь седая дама — точно маг. А кто еще обретался на кафедре магических дисциплин? Сеньорины Мелансон, старшая и младшая.
Но почему о них почти ничего не писала Диана?
— Не беспокойтесь, сеньорина Мелансон, все в порядке. Даже не знаю, как вас благодарить.
Дама хитро сощурилась и улыбнулась, нежно сжала ладони Анаис в своих руках. Пальцы у нее оказались крепкие, и хоть магесса старалась держать аккуратно, девушка чувствовала ее силу особенно ясно по тому, как она ее сдерживала.
— Перестаньте, наконец, обращаться ко мне с этим тухлым официозом, — заговорщицки подмигнула магесса. — Просто Бьянка. И мы в полном расчете.
Полюбовавшись на немного ошарашенное лицо Анаис, дама довольно рассмеялась, легонько похлопала ее по плечу.
— Ну-ну, милая Одетт, прекратите смущаться. Иногда мне кажется, что за своей вежливостью вы прячетесь, как за щитом, не умея подпускать к себе людей. Меня-то можете не бояться, не укушу.
Анаис коротко взглянула в глаза магессы и тут же поспешила опустить взгляд. Черные, спокойные, проницательные — а какими еще могут быть глаза у морталистки, знающей о смерти чуть больше, чем положено простому смертному?
«Может, и не укусишь, — подумала Анаис, осторожно высвобождая ладони из пальцев Бьянки, — но раскусишь — это точно! Так что лучше я и дальше за щитом посижу».
Громкий удар колокола прокатился по Академии, встряхивая ее, напоминая, что скучная, повседневная жизнь продолжается, и пора уже спешить на лекции. Анаис быстро пересчитала листки, убедилась, что все записи на месте, и попыталась улизнуть:
— Прошу прощения, Бьянка, но, похоже, мне пора бежать…
— Не переживайте, — лукаво улыбнулась морталистка, — мне тоже. И в ту же сторону. У нас сегодня лекции в одном крыле, вы забыли? Так что я непременно вас провожу и прослежу, чтоб вам снова не стало плохо.
Оставалось только улыбаться и кивать, но, к счастью, Бьянка не спешила продолжить разговор. Мысли в голове Анаис метались в сущем беспорядке, теснились и лезли одна поперед другой. Их связь с Виктором действительно разорвана? Она едва не умерла, попытавшись до него дотянуться? Но почему ощущение его присутствия, пусть далекого, почти призрачного, все еще осталось? Стоит ли попытаться еще раз или лучше не рисковать, ведь рядом может не оказаться Бьянки? Кстати, интересно, как морталистке удалось привести ее в чувство, ведь жизнь и здоровье — сфера виталистов, а власть морталистов начинается там, где все уже умерло и остановилось?
С последним вопросом было проще всего. Еще в университете до Анаис доходили слухи, что многие морталисты не стесняются экспериментировать со сферой жизни, и старые опытные маги даже могут потягаться в искусстве с виталистами. А вот юные недоучки чаще порождали ужасающих кадавров, отлавливать и уничтожать которых приходилось городской жандармерии. Что ж, в искусстве и мастерстве Бьянки можно не сомневаться.
Анаис нервно покусывала губы. Ей хотелось спросить Бьянку о похоронах Фредерика, о ритуале над его телом, но такой интерес к студенту мог показаться странным. Они так и молчали до самых лекционных, и только у дверей, богато украшенных перламутром и эмалью, Анаис не выдержала, сжала запястье Бьянки и горячо зашептала:
— А когда будет подготовка к ритуалу, можно… можно мне тоже присутствовать? Честное слово, я не буду мешать, я просто в стороне постою! Прошу вас!..
Бьянка тепло улыбнулась, накрыла ладонь Анаис своей. Смотрела она так, словно поняла из сбивчивой просьбы гораздо больше, чем девушка была готова сказать.
— Конечно, моя девочка, конечно. Но это очень неприятное зрелище, будьте к нему готовы.
Анаис закивала, принялась благодарить морталистку, запинаясь на каждом слове, но Бьянка только отмахнулась. Но, уже душевно распрощавшись и отойдя на пару шагов, она ахнула и окликнула Анаис:
— Милая, совсем забыла! Роксана все еще очень ждет тот чудесный состав от головной боли, который вы обещали приготовить! Вы уж простите великодушно, что мне напоминать приходится, дочери-то все недосуг…
И она удалилась, поджав губы и неодобрительно качая головой. А Анаис застыла у дверей, холодея от очередного приступа паники. Какой состав?! Что еще успела пообещать Диана?! А главное — почему этого не было в ее отчетах?
