— Ты о чём? — голова перестала кружиться, комната приняла прежние очертания.
— Пойдём. Тебе надо поспать. Уже поздно, — змей скользнул к спальне.
— А как же… Как же тётушки?
Она устала, хотелось спать, ноги сами понесли к кровати — её собственной, в доме, где она выросла. Едва голова коснулась подушки, глаза закрылись сами собой.
— Приедут твои тётки, никуда не денутся, — прошипели над головой. — Спи, Лита. Спи…
* * *
Ведьмы, взявшись за руки, стояли плотным кругом, слегка покачиваясь и бормоча заклинания нараспев. В центре, на потрескавшемся, исписанном мелом паркете, лежал…череп дракона. Сокровище, на которое ведьмам и вправду оставалось лишь молиться, скрывая восторженные слёзы в тени надвинутых на лица капюшонов.
Броши в форме змеи поблёскивали в свете дрожащих свечей. Ведьмы медленно начали движение по кругу. Завершив его, разделились, и стали двигаться быстрей, всё громче произнося слова на древнем языке. Артефакт начал светиться — сначала совсем слабо, но затем…
В дверь постучали. Дом содрогнулся всем телом, хотя кто-то всего лишь ударил в дверной молоток. Не сильно, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы ритуал был испорчен. Древняя магия не терпит подобных вещей…
Одна из ведьм резко скинула капюшон. Её глаза вспыхнули, а совсем юное лицо исказила гримаса гнева.
— Арнитта, — злобно прошипела она. — Я же сказала — не общаться ни с кем! Кто это может быть? А? Кто к ней ходит? Мужчина? Кто-нибудь знает? Я вас спрашиваю?!
Повисла тишина. Ведьма подняла руки к волосам — на руку ей вспорхнула небесно-голубая бабочка.
— Бедняжка, — ведьма улыбнулась. — Яда, девочка моя. Как же тебе, должно быть, тяжело в этом легкомысленном обличии… Пойдём, избавимся от непрошеных гостей!
— Тилия! — Атарина Ридея, отделившись от круга, вышла вперёд.
— Каррр! Каррр!
Огромный чёрный ворон взлетел с каминной полки и сел ведьме на плечо.
— Нам ни к чему лишнее внимание.
— Успокойся, Атарина, — отмахнулась хозяйка дома. — Я не так глупа, как ты думаешь.
Она раздвинула тяжёлые тёмно-синие шторы, отделяющие вход в спрятанную от посторонних глаз комнату — ткань с тихим шелестом опустилась, скрывая всех остальных.
Ведьмы не было около двух минут. Атарина Ридея прислушалась.
— …В другой раз, — услышала она голос Тилии Рейплнетт. — Что там у вас? Веснушки вывести?
— Веснушки, — прошептала про себя Ридея и вышла к хозяйке.
— Всё в порядке, — кивнула та, погладив тонкие полупрозрачные крылышки бабочки. — Продолжим?
— Да. Я сейчас присоединюсь, — Атарина Ридея улыбнулась.
Тилия ушла к остальным, а за входной дверью послышался слабый хлопок. Ворон каркнул.
— Знаю, милый, — успокаивающе погладила Атарина чёрные перышки. — Нам будет, что рассказать. Но мы с тобой расскажем не всё. Пока…
Глава 16
Лита
Глаза. Умные, немного грустные глаза зверя над мокрым носом. Пальцы Литы исчезают в густой, бурой шерсти. Она чувствует стук сильного, преданного сердца — низкое, утробное рычание ласкает слух. Она счастлива. Как будто обрела то, что так долго искала…
— Лита!
Лита открыла глаза. Какой странный сон… Девушка зажмурилась от яркого солнца, приветливо улыбающегося сквозь крошечное окошко домика в лесу. Её кровать. Запах кофе. Голос тёти Петт. Как будто и не было всего этого… Бала во дворце с загадочной смертью, салонов красоты, Ужа, странного поведения Арнитты Бузи в Волчьем переулке, синеглазого мага и целой колбы Золотого песка…
Сколько вопросов! Голова кругом… Ещё этот странный сон. Как же здорово проснуться дома, услышать родной голос и представить себе, что всё вновь, как прежде! Она — девочка Лита, сиротка, оставшаяся на руках у двух тётушек. Вокруг — лес, где с детства знакома каждая кочка. Всё это время у неё была одна забота — слушаться тётю Петти, собирать травы, следить за звёздами и лунным циклом, зубрить заклинания, сушить, растирать, толочь, молоть, отсыпать, пересыпать, взвешивать…
— Лита! Соня, сколько можно спать? Совсем избаловалась в столице… — ворчала тётушка.
Лита уже пробралась на кухню, закутавшись в плед и шлепая по деревянному полу босыми пятками. Не успела она устроиться за столом — перед ней тут же появилась чашка кофе, варенье, и горка горячих, золотистых оладий. Наверное, тётя Петт приехала ночью, когда Лита ещё спала.
— А где тётя Румильда?
— Я дала ей успокаивающее зелье, — Петунья положила на тарелку горячих оладьев, — Её, бедную, едва удар не хватил, когда мы поняли, что ты пропала! Ты должна будешь к ней зайти.
— Ворчишь, а сама меня балуешь! — Лита отправила оладушек в рот.
— Ешь, — тетушка Петти опустилась на стул и посмотрела на племянницу.
Огненно-рыжий водопад курчавых волос, зелёные глаза, россыпь веснушек, длинные ноги. Ещё недавно эти ноги болтались в воздухе — до пола не доставали, а теперь… Петунья смотрела на девушку и не могла понять — что именно она сейчас чувствует. Девушка выросла. Красавицей стала. Окрепла. В голове у юной ведьмы — всё, что может пригодиться в жизни и колдовстве. Даже немножко больше. Сверх программы, так сказать. Но что-то беспокоило Петунью Вербесклетт. Что-то едва уловимое, что-то такое, что сама она никак не могла поймать в хороводе бесконечных эмоций этим прекрасным солнечным утром.
— Как ты оказалась в Виздрагосе?
— Сама не знаю, — девушка уплетала завтрак, явно наслаждаясь тем, что она наконец-то дома!
Петунья улыбнулась. Лес девочка любит больше, чем город, балы, особняки, магазины и прочее. Это хорошо. Литиция — настоящая ведьма. Таких не много сегодня встретишь…
— Расскажи, — старушка посмотрела на племянницу.
Лита знала этот взгляд. Взрослая жизнь — штука не простая. Она не может рассказать тёте о том, что разговаривает со своим фамильяром. И о том, что с ней произошло. Во-первых, Драг перенёс её порталом в лес Виздрагоса прямиком из Волчьего переулка столицы. Во-вторых — она пошла искать Арнитту Бузи не смотря на то, что обе тётушки запретили ей это делать.
Она сказала им, что собирается найти дом, в котором когда-то была аптека отца. Сказала, что хочет пойти туда одна. Конечно, тётушки разрешили. Далось решение не просто. Она ведь никогда не обманывала. И потом — найти это место ей действительно очень хотелось! Она просто… не успела. Что, если попросить Драга перенести её туда? А потом обратно. Вроде ему это не сложно…
— Лита? Ты здесь, девочка? О чём задумалась?
Уж приполз из спальни, забрался по ножке стула хозяйке на плечо и по обыкновению исчез в волосах.
— Понимаешь… Я не знаю, как это произошло. Просто… Так получилось. Только мы подошли с Драгом к дому, в котором располагалась когда-то аптека отца, как… Раз — и очутились мы с ним здесь! Просто волшебство какое-то…
— Действительно, странно, — нахмурилась тётя Петт. — Ну а как там, в Цветущем переулке тридцать семь?
— Там уже лет десять как обувная лавка.
— Обувная… лавка?
— Да. И держит её такой милый старичок. Маленький, горбатый, с огромной ярко-рыжей бородой!
— Там аптека по сей день, Лита. Последний раз, когда мы с тобой ходили туда, ты была совсем крошкой. Держит её Андрас Вельник, друг твоего отца. Мы с Румильдой долго думали, продолжать ли дело твоих родителей. Мы ведь знали, что они сами, наверное, очень этого бы хотели, но… Мы продали аптеку Келисаввы, а деньги потратили на то, чтобы вырастить и воспитать тебя, детка. Этого твои родители хотели бы не меньше. И то и другое нам было не потянуть. Держать аптеку в Лайнари… На это требуется слишком много сил и времени. Ты была бы, конечно, одета, обута, накормлена, но… Но учить тебя я бы не смогла. А в Академии этой — сама знаешь. Видела их? Выпускниц?
— Да, — Лита кивнула.
Образование в Академии, действительно, оставляло желать лучшего.
