Увидев сына, готовящегося пролететь рядом с потоком плазмы, почти уже достигшим поверхности, Марриэт что силы закричала:
- Сол не надо, вернись!
Возможно, он смог бы проскочить и в этот раз, но истошный крик Марриэт в его наушниках, отвлек его на долю секунды, и это мгновение оказалось решающим. Вспышка света в тот момент, когда раскаленная плазма накрыла его машину, и все. В эту секунду Марриэт направила свой авиакар вниз, в то место, где исчез ее сын, еще одна вспышка - и больше нет ни Марриэт, ни Сола.
Эти смерти невозможно было скрыть. Проводилось расследование, но, видимо, не до конца объективное и честное, так как смерть Сола и Марриэт была признана несчастным случаем. Торжественные, но чисто формальные похороны, так как хоронить было некого, и вот уже дядя является владельцем огромного состояния. Обо всем этом Ритта узнала значительно позже, когда ее вывели из комы, и она начала осознавать происходящее.
Видимо, дядя был очень доволен, что все так случилось, и поэтому был щедр. Он оплатил лечение Ритты, не покрываемое страховкой, оставил ей большую часть драгоценностей, нарядов и даже достаточно крупную сумму, чтобы она могла хоть как-то устроиться после выхода из клиники, так что они расстались вполне довольными друг другом. Ритта выбросила из памяти эти четыре года, как страшный сон.
Глава восьмая
Клиника позади, что теперь делать? Ритта не хотела никаких воспоминаний о жизни с Солом, не хотела ни знать, ни видеть друзей и приятелей его круга и этого периода ее жизни. Тем более, что когда поутихла шумиха вокруг трагического случая, никто, ни один человек больше не проведал ее в больнице. Одна, никому не нужная, лежала она в пустой палате. Ритта теперь точно знала, что внешние атрибуты счастливой жизни не всегда являются эквивалентом настоящего внутреннего счастья.
Мысли в голову лезли соответствующие. Что делать дальше? С чего теперь начинать? Но самая главная и страшная: а вдруг она больше никогда не увидит Йарра, вообще никогда и нигде, даже издали? В эти минуты тоска охватывала ее, не хотелось жить, но снова появлялась надежда - а вдруг их снова столкнет судьба, случайно, пусть на короткое мгновение? И желание жить возвращалось, и хотелось, чтобы время неслось стремительнее, приближая ее к этой встрече.
Первое, что она решила сделать, выйдя из клиники, это изменить внешность Ей не хотелось, чтобы ее узнавали на улице, в магазине или гостинице. О пластической операции не могло быть и речи, после стольких месяцев, проведенных в больнице, она без содрогания и думать не могла о любых, даже самых простых медицинских процедурах.
Лицо ей восстановили практически идеально. Несколько небольших недостатков, почти незаметных: нос чуть-чуть другой формы, подбородок, слишком симметричное лицо - таких симметричных черт у людей никогда не было. Это говорило о хирургическом вмешательстве, но Ритта не жаловалась, могло быть и хуже.
Как стать неузнаваемой? Нужна маска, и Ритта ее себе придумала. Короткая стрижка с торчащими и, словно склеенными небольшими пучками, как иголки у ежика, волосами. Она выкрасила их в пурпурный цвет, при этом ее голова стала похожа на фиолетовую колючку. Огромные, словно глаза стрекозы, очки с темно-розовыми стеклами, а когда она их снимала - точно такие же тени, окружающие глаза до самых бровей. Синие брови и синяя губная помада.
Ее внешность вызывала недоумение у простого обывателя, но Ритта собиралась вращаться в творческой среде, а там у некоторых бывала внешность намного более странной и нелепой. Ритту теперь не узнавали даже близкие знакомые.
Имя Ритта Мэрг было на слуху несколько лет, его, конечно, забудут, но не скоро, значит надо менять имя. Имя придумала легко, была Ритта, станет Маритта, а вот фамилию... Хорошо бы какой-нибудь творческий псевдоним, например, Рыжая Мими или что-то в этом роде. Ей на глаза попался сборник о каких-то экзотических растениях и травах, на его обложке красовалась пушистая шапка цветущего лука, и она мигом придумала - Маритта Аллиум, то есть в переводе с латыни - лук. Имя было совершенно дикое, но теперь вместо того, чтобы присматриваться к ее внешности, все гадали, она имеет такую внешность из-за имени, или из-за внешности она себе взяла такое имя.
Ритта собралась узаконить псевдоним и носить его, как свое настоящее имя. Почему она решила это поступить? Видимо, подсознательно она уже искала способы, как можно хотя бы немного приблизиться к Йарру, под своим настоящим именем это было совершенно исключено. Ритте Мэрг запрещено приближаться к любому из рианцев, Маритте Аллиум разрешено даже прикасаться к ним. Рианцам же хуже, нежданная опасность вдвое страшнее.
Смена имени было хлопотным, но нетрудным делом, гораздо сложнее оказалось вернуться в Художественную Академию другой Звездной системы под своим новым именем, причем, сразу на третий курс, да еще чтобы о смене имени не упоминалось ни в одном документе. Ритта была уверена, что это невозможно, но все-таки пришла на прием к ректору.
- Понимаете, - мямлила она, - старое имя слишком напоминает о трагедии, которая произошла в моей жизни. Я не хочу, чтобы меня узнавали, и вообще, знали, кто я такая.
И что же? Ей с радостью пошли на уступки, Ритта была восстановлена на третий курс под своим новым именем.
Выйдя из Академии, она несколько минут постояла в раздумьях. Что-то не так, слишком просто решен вопрос. Потом молнией сверкнула догадка - Грег! Это он помог, значит, он понял, что она задумала, поверил ей и дал еще один шанс попытаться все исправить и снова быть со Йарром.
Вот только где Йарр? Ритта знала, что он ушел из Звездного флота и командует рианским звездолетом, больше ничего.
Год учебы пролетел незаметно, а потом еще полтора - узкоспециализированной направленности, над выбором которой Ритта долго думала. Огромные пространственные интерьеры ее не очень привлекали, внешние фасады тоже, и она выбрала дизайн небольших помещений, предназначенных для восстановления душевного равновесия какого-либо конкретного человека. Это направление было самым сложным и ответственным, так как приходилось применять специальное медицинское оборудование для считывания сигналов головного мозга. Чтобы получить допуск для работы на таком оборудовании, пришлось учиться еще полгода.
