– немудрено и свихнуться. Вот дуб, например – там похоронен один человек. Очень давно. Священник. Даже его тело после смерти служило тоннелем между небесами и землей. А теперь служит само дерево, впитавшее соки этого тела.
– Мерзость какая. А дети что?
– Дети? А дети получаются, когда образуется достаточно энергии для зачатия, причем достигается нужный уровень с обеих сторон… А когда пара живет в гармонии и любви – только тогда это и происходит.
– Стой! Не так. Если пара живет в гармонии, то энергии сколько производится одним, столько потребляется другим, какие дети? Место силы, да?
– А вот тут уже очень редко какое место силы подойдет. Священник и молитвы – если по-другому не получается. Вот я и объясняю – есть достаточно энергии, организм женщины дает сигнал – э-ге-гей – свободная энергия в нужном количестве! Не избыток, не недостаток – сколько нужно.
– Но ведь это не обязательно в браке?
– Обязательно! Ведь тут совокупность мужской и женской энергии!
– Мда… А не в браке бывает?
– Теоретически, если пара согрешила…
– А если нет?
– А почему ты так настойчиво интересуешься?
– У меня это было. Но я с Оскаром не спала и даже не целовалась до этого.
– А с кем спала?
– Иди в задницу! Ни с кем не спала!
– Это невозможно.
– Нет, я вру! – возмутилась я. – Можешь спросить у Ники. Черт! Мы же с ним это… в прошлое ныряли! Вместе! Я его поддерживала энергией!
– В прошлое? Ну ты, сестренка, даешь! Это как же ты его за две недели полюбить смогла, чтобы так с ним соединиться?
– Две недели? Не смеши мои тапочки! Я с ним лет двадцать как соединилась, я его давно знаю, он мне снился, я его рисовала…
– Так бывает, но очень редко… Потом про такие пары складывают легенды. Я за свои годы с таким не сталкивался. А тут – в разных мирах. Жаль.
– Что жаль? – удивилась я.
– Ну я тут подумал… У меня выход энергии колоссальный, у тебя, мне кажется, большие потребности… мы бы с тобой составили отличную пару. Возможно, даже идеальную.
Я свернула кукиш и сунула ему под нос. Ишь чего выдумал!
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Вот чокнутая, – пробормотал он. – На кой ляд мне такая жена…
Полог кибитки отодвинулся, и показалась голова Оскара.
– Галла, ты тут не скучаешь?
– Скучаю! – обрадовалась я. – А мы так и поедем дальше с караваном? А нас дома искать не будут?
– А ты уже наболталась?
– Общие сведения о своем народе получила, благодарю, – ворчливо ответила я.
– А! Так тебе сообщили, что эльфы – надменные и себялюбивые воображалы, считающие себя венцом творенья?
– Примерно так, ага… Не забудь еще, что они ограниченные зануды без чувства юмора.
Оскар ухмыльнулся. Аарон фыркнул.
– Наш юмор столь тонок и изысканнен, что некоторые женщины, привыкшие к пошлости и тяжеловесности, не в состоянии его оценить.
– А у тебя кибитка облезлая, – буркнула я, покраснев.
– Покрась.
– И покрашу. В белый с красным крестом. Будешь скорой помощью.
Прежде, чем Аарон успел поинтересоваться, что я имею в виду, Оскар протянул мне руку, и я грациозно (даже не оступившись) покинула повозку.
Мы быстренько доскакали до замка, привели в панику Нику, которая бросилась на кухню колдовать над обильным ужином. Ах, Ника! Нет, она не упустила тот факт, что мы с Оскаром прибыли вместе. Думаю, этой ночью выспаться мне не удастся.
А потом был пир, и танцы, и песни. Выставили вино – о! вино! Густое, ароматное, оно кружило голову и заставляло ноги плясать. Кажется, я танцевала. Хорошо, что не на столе. Мариэлла, например, исполняла фламенко. На столе. Ника показывала походку манекенщицы. Она продефилировала по длинному, заставленному яствами столу, не задев ни одного стакана, ни одна ложка не звякнула, вино в бокалах не колыхнулось. Ей аплодировали. Эльф честно пробовал повторить подобное чудо, но на четвертом шаге задел блюдо с уткой. А ведь он был без юбки! Тогда он обиделся на всех и долго кис в углу, пока ему не принесли дудку. Или флейту, не помню. Мариэлла (она же певица) раздобыла гитару и пела бардовские песни. Милая моя, солнышко лесное… Что-то еще пела, не помню. Вроде Аллегрову. Или Пугачеву? Потом Павел отобрал гитару и пел репертуар Высоцкого. Потом Аарон отобрал гитару и играл что-то веселое.
Потом для разнообразия исполнили несколько религиозных гимнов. Чтобы не забывались. Антон танцевал с рыжей дочкой священника. Ника танцевала со всеми. Аарон кружил Мариэллу. Я гипнотизировала взглядом Оскара, и ему пришлось танцевать со мной. Возможно, мы это сделали зря. Потому что как-то вдруг оказались в коридоре, жадно целуясь и налетая на стены. Ай-яй-яй, нехорошо! Могут заметить. Поэтому я незаметно подталкивала его к дверям его спальни.
О, вожделенная кровать о четырех столбах! О, волшебный лунный свет в окна! О, смазливый эльф, сидящий за столом!
Что? Какой к черту эльф?
Аарон (до этого он был не трезвее других) молча смотрел на нас, не мигая. Как ему это удается? Я попробовала не мигать, но в глазах начало двоиться.
– Священник нужен? – спокойно спросил проклятый эльф.
– Да! – кивнул Оскар.
– Нет! – крикнула я.
– Детка, но ты не можешь с ним переспать, если вы не женаты, – мягко сказал эльф.
– Спорим? – мрачно ответила я.
– А что скажут люди? Он – хозяин крепости, образец для подражания, столп морали. Что будет, если люди узнают? В лучшем случае публичное покаяние и поспешная женитьба, в худшем – молчаливое осуждение, а потом? Если ему можно, то и мне?
– Никто не узнает, – буркнула я, понимая, что вечер перестает быть томным.
– А если ты забеременеешь?
– С чего бы?
– Мы оба знаем, что это весьма вероятно. Тем более, вас наверняка кто-то видел в коридоре.
– Чертов моралист, – злобно сказала я. – Чтоб тебе пусто было.
– Гал, успокойся, – мягко сказал Оскар. – Он прав. Что касается меня, я готов был забыть о Цитадели, а морали, о Боге и обо всех его созданиях, кроме тебя. Ты со своей извращенной моралью вообще не видишь в этом проблемы. А проблемы бы были наутро. Даже если б никто не заметил, я бы знал. Я могу отказаться от Цитадели, от палладинства, от служения, но буду с тобой только в качестве мужа.
– Это предложение? – надменно спросила я.
– Нет, – холодно ответил Оскар. – Я не такой болван, чтобы делать предложение на пьяную голову.
– Вот и хорошо, – злобно сказала я. – Потому что я замуж не
