неприкрытым сарказмом:
— Спасибо, намного лучше. Хоть сейчас можно снова лупить.
— На кушетку, — указала она. Необходимости в осмотре после капсулы не было, но Джессика несколько растерялась, а обычный осмотр казался чем-то достаточно привычным и легким, чтобы выиграть время и успокоиться. Последнее не совсем удалось. Когда Джессика приступила к пальпации ребер и брюшной области, ее руки как-то сами собой замедлились. Поймав себя на том, что касается раба нежнее и медленнее, чем положено, она смутилась и подняла глаза на мужчину. К ее ужасу, на его лице было ясно написано, что он все понял! Джессика подскочила и велела ему одеваться.
— Начальник Лагеря приказал проверить твой ошейник и чип. Ты ведь затеял драку, так? — спросила она, как ей показалось, жестко и властно, а на самом деле нервно и испуганно.
— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката, — буркнул раб. Джессика в полном шоке уставилась на него, слегка приоткрыв рот. Двое санитаров нахмурились и немного подались вперед, словно готовясь схватить зарвавшегося раба.
— Прошу простить меня, мэм, — неохотно извинился тот и с ленцой принялся одеваться. — Еще не отошел после лихорадки и капсулы. Не знаю, что несу. Драку я не затевал и сейчас не собираюсь. Что мне надо делать?
В смятенных чувствах Джессика приказала санитарам усадить раба на специальное кресло, где его можно было полностью зафиксировать. После этого она подключила к специальному аппарату ошейник, а медсестра надела на пациента специальную шапочку со множеством электродов. С удивлением она всматривалась в появлявшуюся на экране информацию. Синтез чипа и ошейника работал идеально, никаких сбоев не было, вся техника была полностью функциональна.
Оставив медсестру снимать электроды с объекта обследования, Джессика прошла в свой кабинет.
— Папа, я по поводу твоей просьбы. Я не обнаружила никаких отклонений от нормы. Мозг пациента не имеет патологий, синтез с чипом и ошейником полный, — доложила она. — Я проверила технику, но она не регистрировала сбоев.
— Джессика, ты что, еще на работе? — удивился отец. Дочь не часто радовала его трудовыми подвигами. В следующий момент он снова думал о работе. — Хм, наверное это что-то разовое. Ошейник на нем не новый, вполне мог износиться в полевых условиях. Отправим на утилизацию на всякий случай. Ты все равно молодец, Джесси.
— Ну ты же просил, — в голосе прорезались резкие нотки. — Вот, я все сделала. Кстати, если бы этого раба не привели мне вовремя, он бы у вас умер от внутреннего кровоизлияния! Что за варварство, папа? Зачем так избивать человека, если есть ошейники и шокеры?!
— Джесси, где сейчас этот… четыреста пятьдесят четвертый, кажется, его номер?
— У меня сидит, я только закончила.
— Хорошо, я сейчас прикажу принести новый ошейник. Сделай все, что надо, пожалуйста, и его заберут. А потом иди домой и отдохни.
— Папа, что с ним будет? Если его опять так обработают, я не стану больше никого лечить!
— Джессика, это опасный раб, с ними нельзя иначе…
— Да кто бы спорил!
— Он начал драку, едва ошейник это позволил.
— Ой, вот только не надо! — закатила глаза Джессика. Она никогда не была поборницей правды и справедливости, но сейчас ей почему-то не хотелось, чтобы папа дал загнобить зеленоглазого раба до полусмерти. — Мальчишка, которого мне вчера привели после этой драки, говорил, что это сокамерник за него заступился и был избит за это. Тебе-то все равно, я понимаю, но твои подчиненные-то куда смотрят? Или им все равно, кого лупцевать?
— Хорошо, хорошо, Джесси, — отец отчетливо слышал первые раскаты надвигающейся истерики. Это, а также неожиданное желание дочери заступиться за кого-то, особенно за рабов, сбило полковника с толку. — Я прикажу его не преследовать за эту драку. Но ему еще осталось два дня в карцере, их я не отменю. Это создаст плохой прецедент.
— Да пожалуйста, — великодушно разрешила дочь. — Только чтоб я его потом не латала опять.
Получив новый ошейник и отсидев двое суток в карцере, что, на самом деле, было ему только на руку, Джейс вернулся в свою камеру. Оказалось, с мальчишкой докторша так не возилась, как с ним, всего лишь убрав основные повреждения, наложив швы и предоставив молодому организму устранять оставшийся урон самостоятельно.
— Мда, — только и сказал Джейс, глянув на расквашенную физиономию парнишки. — Красота.
Парень смутился, но потом, помявшись, решился:
— Спасибо тебе. Они меня совсем достали, шагу не давали ступить. А теперь стороной обходят. Я думал, тебя…. Я рад, что ты вернулся, — он совсем стушевался, отвел глаза и добавил еще раз "спасибо".
— В следующий раз не стой истуканом, будь добр, — буркнул Джейс забираясь на свое законное место. — Не показывай, что боишься, давай отпор, огрызайся. Эти ублюдки не привыкли получать сдачи. Они только силу уважают.
Мальчишка что-то промямлил, но Джейс догадался.
— Учись. Тут как раз этому учат. Иначе тобой пол вытирать будут все, кому не лень. У тебя сейчас будет короткая передышка, пока меня боятся. Вот и пользуйся, чтоб учиться.
Объяснять, как именно выглядело заступничество старшего и более крупного мужчины за молодого сокамерника, Джейс не стал. Нанесенного ущерба уже не исправить, по крайней мере прямо сейчас. Но от пацана должны теперь хоть немного отстать. Кто захочет связываться с психом, сумевшим подраться в ошейнике?
— Я думал, тебя… — начал мальчишка. — Думал, ты не вернешься. Но все равно на всякий случай припас. На, это тебе.
Джейс приподнялся на локте и взял то, что протягивал ему семьсот пятьдесят второй. Батончик из ягодной пасты. Редкое и ценное лакомство, заныканное с большим риском для собственной шкуры.
— Ой, дурак, — беззлобно выдохнул Джейс. — А если б в столовой поймали? Или шмон? Давай сюда, буду уничтожать контрабанду. Так и быть, выручу еще раз!
Мальчишка радостно заулыбался, принимая шутку старшего товарища. Он чувствовал себя виноватым перед соседом, который вдруг ни с того ни с сего за него вступился. Убийственное напряжение от травли и одиночества, накопленное за последнее время и доводившее его до мыслей о недопустимом, рассеялось. Да, сосед его был все таким же пугающим и неприветливым, но он был на его стороне. Хоть кто-то!
Джейс медленно смаковал нехитрое лакомство, размышляя,
