— Прости, я сделала тебе больно, — едва слышно произносит она и я открываю глаза. Смотрю на неё и качаю головой.
— Это не из-за ран. Я просто задумался.
Она снова возвращается к перевязке и будто случайно несколько раз нежно проводит по плечам, и я чувствую, что плыву от её прикосновений. Кажется, что улавливаю перемену в её аромате, когда она снова проводит по плечам и спускается по спине. Возможно, проверяет, как я на неё реагирую.
И я реагирую.
Весь покрываюсь мурашками и поворачиваюсь к ней.
Момент наступает напряжённый, когда она ловит мой взгляд. А затем опускает глаза. Пробегает взглядом по обнажённой груди и цепляется за татуировку на рёбрах. Наверное, не контролирует себя, когда проводит по ней пальчиками и я поднимаю руку. Накрываю своей, и она напрягается.
— Что это значит? Слов совсем не разобрать, — спрашивает и смотрит в лицо.
— Смысл её не в том, чтобы разобрать слова, — глухо отзываюсь я и напрягаюсь всем телом. Она чувствует эту перемену во мне и выдёргивает пальцы из моей хватки. Беру себя в руки и смотрю на неё, будто не было этой минутной вспышки. — Это очень личное, она для меня словно напоминание.
— Ты всегда такой сдержанный, да? — спрашивает она и я киваю. — Почему ты делаешь вид, будто ничего не чувствуешь, когда я заметила перемены в тебе. Да, ты не хочешь говорить об этом. Это очень личное и очевидно, у тебя до сих пор вызывает сильные эмоции. Но ты так отчаянно пытаешься себя контролировать..
Я молчу, потому что мне нечего ей ответить. Я не проявляю свои эмоции, таким уж я вырос. Сдержан, спокоен, собран.
— Ярость это единственное, что ты позволяешь себе почувствовать. — продолжает Мередит, — наверное, потому, что её невозможно контролировать.
— Вот такой я, — пожимаю плечами и чувствую, как неприятно начинает тянуть в груди.
— Знаешь, ты меня запутал, — вдруг произносит она — С момента, как я почувствовала притяжение к тебе, ты был таким сдержанным и спокойным, словно ничего не почувствовал. Потом ты меня поцеловал, а дальше словно снег среди лета, твоё откровение перед Хэйдэном. Но после, снова ничего. Теперь вот, твоё вчерашнее признание. Ты что-то ко мне чувствуешь? Или тебе удалось это перебороть?
Подаюсь вперёд, чтобы её поцеловать, прикоснуться к ней и показать как мне не всё равно, но она отодвигается и выставляет руки перед собой.
— Я хочу, чтобы ты говорил со мной. Я уже упоминала, что ты больше не прикоснёшься ко мне. С того момента, я своего решения не поменяла. — твёрдо заявляет она.
Понимаю, что теперь мне придётся здорово постараться, прежде чем она позволит к ней прикоснуться и откроется мне. Да и если сейчас скажу, что собираюсь за неё бороться, она мне в лицо рассмеётся и будет во всём права.
Замираю и после длительного молчания произношу:
— Я не могу. — признаюсь я.
— Я никуда не тороплюсь. А ты можешь попробовать. Ничего страшного, если не получится с первого раза. Я терпеливая, а ещё мне нравится говорить. Ну, знаешь, если ты собираешься строить отношения, то важно уметь говорить. Как кто-то другой сможет тебя понять, если вы не будете общаться. Я, конечно, не говорю о том, что мы собираемся строить отношения. Просто между нами, очевидно, кое-что есть, и мы могли бы научиться общаться. Было бы здорово, если бы ты говорил со мной.
Смотрю на неё и чувствую себя странно. Ничего особенно не делает, а прямо в этот момент переворачивается мой мир. Она хочет, чтобы я говорил о себе, рассказывал о своих эмоциях и переживаниях. К такому я не готов. Потому что в прошлом никогда не занимался ничем подобным.
Не говорил.
Не говорил о себе.
— Раз уж ты приглядываешь за мной, то мне завтра нужно быть в школе танцев. Тебе стоит ещё немного отдохнуть, чтобы быть в состоянии меня туда отвезти. — говорит она и поднимается. А затем бросает остатки бинта и мазь на тумбочку и разворачивается, чтобы покинуть мою комнату.
Оставляет меня в замешательстве и уходит, а я откидываюсь на кровать и закрываю глаза, прислушиваясь к её шагам.
Хочет общаться?
Ну, тогда пообщаемся.
Глава 27
— Здорово! — хлопает в ладоши Айя, когда мы заканчиваем танцевать.
— Жаль, что ты отказываешься в соревнованиях поучаствовать, Мер, — говорит Кир. Он мой партнёр по танцам. Я сразу объявила, что хожу сюда только, чтобы танцевать для себя. Никакие соревнования, открытые занятия и прочее мне неинтересны. — Ты потрясающе двигаешься.
Улыбаюсь ему и вздыхаю.
Хочется закрыть нос, когда всё пространство вокруг ревностью Константина заполняется. Кошусь на него. Сидит у стены на полу опустив голову и потирает рукой лоб.
Танцы у нас с Киром очень чувственные. Двигаемся плавно, прижимаемся плотно друг к другу, вот только Константин не имеет права меня ревновать.
Мы уже второй раз на моём уроке танцев. Кир приходит вовремя, так что Айя не просит Константина его заменить. Поэтому он устраивается на полу у стены и ждёт, когда мы закончим.
С тех пор как я делала ему перевязку прошло несколько дней, и он в самом деле пытается общаться. Когда мы сидим с ребятами в гостиной я часто ловлю на себе его взгляды. Изучает меня, словно действительно, хочет поближе узнать.
Я запуталась.
Сначала он делал всё, чтобы меня отдалить, а теперь пытается сблизиться.
— Ну, что, поехали? — говорю я и подхожу к нему, он не поднимает головы и медленно кивает несколько раз.
Да, притяжение никуда не девалось несмотря на то, что я была на него зла. А сейчас я в замешательстве.
У меня до сих пор в голове крутятся слова его откровения после нападения. Может быть, со стороны действительно кажется, что у меня просто идеальная семья, к тому же его не было в машине, когда мы с Крэйвеном обсуждали отъезд Дикона и он не видел моей реакции на него.
Как бы там ни было, я не тороплюсь. Не сближаться с ним, ни тем более позволять ему снова ко мне прикоснуться.
— Эй, Мер, — зовёт меня Кир, и я поворачиваюсь, — Если у тебя сейчас никаких планов, я думал, мы могли бы выпить кофе. — говорит он, игнорируя присутствие Константина, который уже поднялся и встал рядом со мной.
Он складывает руки в карманы и делает глубокий вдох, отчего его грудь становится шире.
Кир человек и он не может почувствовать, как пахнет ревность Константина, но сейчас она ещё и смешивается с яростью, вместе становятся такими сильными, что терпкий вкус этих эмоций я ощущаю на языке.
— Я хотел немного поговорить с тобой. — добавляет он и ждёт от меня ответа. Признаюсь, что даже теряюсь на какое-то время, потому что Кир смотрит с таким восхищением. Пробегает взглядом по лицу, ныряет в декольте. Он и раньше оказывал мне знаки внимания, но я делала вид, что ничего не замечаю.
— Вынуждена отказаться, — говорю я и Кир никак не пытается скрыть своего разочарования — Я не свободна. — добавляю я и он тут же переводит взгляд на стоящего рядом Константина. Как будто только сейчас его замечает, несмотря на то, что он уже второй день сопровождает меня.
— А-а, понял.
— Нет, — тут же добавляю — Я имела в виду, что у меня нет времени, свободного времени.. — замолкаю я, потому что Кир кивает и делает шаг назад, а Константин издаёт смешок. А когда смотрю на него, прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку.
— Я думал, это твой охранник или вроде того, — бубнит Кир, а затем тяжело вздыхает и отходит.
Мои щёки вспыхивают, и я разворачиваюсь, чтобы отправиться в душ.
— Я буду у машины, — говорит Константин. Громче, чем следовало бы.
В раздевалке я нахожусь больше часа, не знаю, почему я так себя веду. Злюсь на себя за то, что сказала именно это, ведь имела в виду, что у меня нет свободного времени. Сижу на лавочке, сердце бьётся где-то в районе горла, а лицо хочется закрыть ладонями от противоречивых эмоций.
Выхожу из здания и топаю к машине. Меня трясёт, уже вечереет и ветер прохладный, но дрожь моя никак с погодой не связана.
Константин сидит внутри. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, а руки положил на бёдра.
