Отбросив принцессу алияд от себя ногами на приличное расстояние, она создает подобие рыболовной сети из воздуха, и накрывает ее.
И здесь уже время идет на секунды. Мы переглядываемся и бросаемся, что есть сил к тиаре. Я ближе, и Диана видит это. Судя по всему, Родман решает идти ва-банк: она создает на ходу энергетический шар, который уже не просто собьет меня с ног, по искрящимся красным прожилкам внутри, я вижу, что он как минимум, разорвет меня на части.
Нет, этого того не стоит. Я выбираю жизнь, отпрыгивая в сторону от колонны, уворачиваясь от шара, брошенного в меня.
Диана, с безумным выражением на лице, подпрыгивает к постаменту. Я была близка, но убивать своих соперниц — увольте.
Родман хватает украшение в руки, но торжество светится в ее лице не долго. Очередная песчаная буря подхватывает ее, и буквально выталкивает обратно к лабиринту.
Секунда требуется мне, чтобы осознать произошедшее: рядом с ней не было проводника, а значит, она не знает о том, что должна была произнести слово…
Всё больше хмурясь, я поднимаюсь на ноги, и подхожу к тиаре. Только сейчас я могу рассмотреть ее во всех подробностях: идеально ровные ряды рубинов огранены белым металлом — превосходная ювелирная работа. Но каждый камень заряжен магией так, что на украшение больно смотреть, оно буквально ослепляет красотой.
«Ее не увидать, в руках не подержать, не услышать ухом, не почуять нюхом. Царит над небесами, таится в каждой яме. Она была в начале и будет после всех.»
Ответ на загадку, который пришел ко мне — тьма.
Но почему-то последнее, чего мне сейчас хочется, так это шептать это слово над украшением.
Если разобраться, есть еще одно слово, которое может стать отгадкой. Всё противоположное, по сути, является и аналогиями. Как у добра есть зло, как у жизни и смерть, у тьмы тоже есть своя противоположность, и я решаю рискнуть всем, дав тот ответ, который кажется мне правильным.
И шепчу над тиарой:
— Любовь.
А потом начинается катастрофа. Песок вокруг будто бы сходит с ума, он поднимается на дыбы, и начинает выплевывать в меня все, что хранил в своих недрах: скорпионов, пауков, змей и каменную крошку.
— Надень ее на голову! — отчаянный крик Эрнста, доносящийся до меня сквозь бурю, немного отрезвляет от укусов всей этой чертовщины.
С закрытыми глазами я нащупываю украшение, и кое-как сажаю его себе на голову.
Магия начинает действовать практически моментально — укусы не затягиваются, нет, но волшебство, хранящееся внутри тиары ослабевает их действие.
Помимо этого, буря расступается, словно нехотя, пропуская меня к выходу, где ждет баку.
— Мы сделали это! — радостно воплю я, добегая до него так быстро, как только могу.
К моему удивлению, баку смотрит на меня с беспокойством:
— Скорее, нужно торопиться, милая.
— Это еще по… ох, — резкая боль сводит все мое тело.
— Потому что в тебе столько различных ядов пустыни, что можно накачать ими всю армию Эдура. Давай, давай, пока еще остались силы, нужно выбираться отсюда.
И мы бежим. Эрнст наматывает на клубок голубую нить, чтобы вернуться именно к тому выходу, откуда я начала.
— Пока тиара на тебе, всё будет нормально, — сообщает он на ходу, сбивающимся от бега голосом, — яд не сможет распространиться быстро, а там целители тебя поправят, не переживай милочка.
— Меня зовут Лила, — веселюсь я, — мы уже, пожалуй, достаточно близко знакомы, чтобы тебя заинтересовало мое имя.
— Выйдем отсюда, тогда и решим, — хмуро бросает баку.
Путь обратно, к моему удивлению, оказывается не таким долгим, как я думала. То есть все то время, что я бродила по лабиринту, было, по большей части, наматывание кругов. По этому поводу Эрнст проходится еще не раз, прежде чем мы возвращаемся к стене: «о нерадивых принцессах, не умеющих ориентироваться в пространстве».
Я едва ли не начинаю вопить от восторга, когда вижу перед собой каменный конус с привязанной нитью.
Теряя всякую бдительность, я обгоняю баку, вырываясь вперед.
— Лила, осторожнее! — вопит мой провожатый, но уже поздно.
От сильнейшего потока магии земли, я ударяюсь о каменную стену, валясь кулем на пол. Тиара слетает с головы, и откатывается к ногам той, которая так вероломно поджидала меня у самого выхода.
— Так и знала, что главный приз возьмешь ты, — хмыкает Анна, наклоняясь и поднимая украшение. В глазах у меня всё двоится, но я успеваю заметить, что камни в тиаре поменяли цвет на ярко-голубой. В какой момент это произошло? Натягивала я ее с закрытыми глазами, поэтому сейчас уже сложно сказать. Анна вертит ее в руках, абсолютно не понимая ценности. Ей не пришлось пройти семь кругов ада, чтобы добраться до украшения. — Всего-то? — хмыкает она. — Я думала камни будут посерьезнее.
— Мы ведь… Мы ведь дружили, — хриплю я, — как ты могла?
— Пфф, девочка моя, тебе же ясно сказали, что подруг тут заводить не стоит, — она закатывает глаза, — да и распорядитель сказал, что победить можно любой ценой. Я, что, по-твоему дура, не воспользоваться таким шансом?
— Но как ты могла знать, что именно я ее достану?
— А я и не знала, — она равнодушно пожимает плечами, — считай, что я просто сделала ставку и прогадала. Ты ведь такая… благородная, — она гаденько улыбается, — таким, знаешь ли, частенько судьба улыбается.
Яд от десятков укусов же дает о себе знать, тело словно деревенеет, и я начинаю проваливаться в какую-то пустоту.
— Да что с тобой? — недоуменный голос Анны эхом отдается в моей голове. — Я думала ты хоть немного будешь сопротивляться.
— Не нравится легкая победа? — хмыкаю я, едва удерживая себя в сознании.
— Нет, — она пожимает плечами, — так даже лучше.
Бессердечие, с которым она взирает меня, становится, пожалуй, самым неприятным открытием дня. Как можно улыбаться человеку в лицо, а потом в секунду предать его и просто наблюдать за его смертью? Пожалуй, не так уж и плохо, что мне приходится покинуть этот мир. Слишком много неприятных сюрпризов, слишком много того, что я никогда не смогу понять.
Анна продолжает любоваться короной, потеряв ко мне всякий интерес. И пока я стараюсь балансировать между жизнью и смертью, мое внимание привлекает маленькая тень, становящаяся за спиной Мольер. Она конечно не замечает баку, он слишком мал, чтобы эта лицедейка обратила на него хоть какое-то внимание.
Тем временем, мой маленький помощник разминает пальцы, и направляет их на нее, прикрывая глаза. Похоже на то, что он концентрируется, прежде чем выдать незнакомым, утробным голосом:
— Спи.
Как по щелчку пальцев, Анна обваливается мешком на землю, роняя тиару на пол.
— Что за чертовщина? — хриплю я, когда он подбегает ко мне, надевая украшение на голову.
— Мы баку, — он гордо выпячивает грудь, — мы властители снов. Только люди позабыли об этом и перестали воспринимать нас всерьез. Давай, Лила, времени мало, прикоснись к стене.
Судя по всему, даже тиара не может мне больше помочь. Ног я уже не чувствую, и до стены могу добраться только с помощью Эрнста, который пыхтит от натуги, и проходится по поводу моего веса, но все же подтаскивает к выходу.
— Давай, милая, осталось совсем немного!
Совсем немного осталось до того, как моё сознание окончательно провалится во тьму. Но сказать не получается, потому что сил не осталось даже на это.
И все же, баку удается дотащить меня до места входа, и я касаюсь ладонями холодного камня. Яркий свет, внезапно хлынувший в эту обитель, слепит так, что в моменте мне кажется, что я уже умерла.
Вот только голос распорядителя говорит о том, что я все еще жива и вынуждена слушать этот неприятный звук:
— Что с ней?
— Укусы, — отвечает Эрнст, — многочисленные.
Потом молчание и какая-то возня. Понимаю, что и зрение отказало мне. Следом должен пропасть и слух, пожалуй. Разговор уже и так доносится до меня только урывками.
— Эрик…. Ты должен…. Умрет.
— Я никому ничего не должен. — жесткий голос Правителя мог бы привести меня в чувство, но нет, не в этот раз, а значит это уже взаправду конец.
