Назир хрюкнул. Амрен бросил на него испепеляющий взгляд, от чего тот вжался в спинку дивана и часто-часто заморгал длинными ресницами.
— Так вот, значит, как они заговорили, — прищурился Амрен. — Ладно, это мы еще посмотрим.
— Как скажешь, — вздохнул торговец. — Но, думаю, Бурхан направил тебя ко мне, не для того, чтобы ты выслушивал жалобы старого Умара? Хочешь что-то купить? Украшение для женщины, я угадал?
— Да, как обычно.
Бьянка едва не заскрежетала зубами от злости. Наверняка подарок предназначен той стерве, что вчера валялась голая в его спальне! Или еще кому-то? Сколько их у него?
— Тогда позволь предложить тебе мои новые товары, дорогой друг, — залебезил Умар, — чего бы тебе хотелось? У меня есть все, что порадует прекраснейшую из женщин: ожерелья, кольца, браслеты…
— Ожерелье я дарил ей в прошлый раз, — задумался Амрен.
— Да уж, на те деньги, что ты за него отвалил, можно было бы провизии на полгода закупить, — проворчал Джамиль.
Амрен бросил на него уничижительный взгляд.
— Ты хочешь поговорить о моей личной жизни? — поинтересовался он.
— Никак нет, атаман, — опустил глаза Джамиль.
Амрен повернулся к Умару:
— На этот раз пускай будет кольцо. Покажи, что у тебя есть.
Торговец взял с полки резную шкатулку, поднес ее поближе и раскрыл. На черном бархате сверкали ряды золотых перстней с разноцветными камнями. Бьянка вытянула шею, чтобы рассмотреть их получше. В своей жизни она повидала немало драгоценностей, и увиденное не особо впечатлило ее. Сама она не очень-то любила украшения, и надевала их лишь тогда, когда без этого нельзя было обойтись.
Амрен ткнул пальцем в изящное плетеное кольцо с изумрудом.
— Давай вот это.
— Как всегда, безупречный выбор, друг мой, — поклонился Умар. — Этот перстень украсит наипрекраснейшую из райских гурий.
Бьянка с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть от досады.
— И наверняка это самое дорогое, что у тебя есть? — поинтересовался Джамиль.
— Не стоит думать о деньгах, когда речь идет о любви, — пробормотал торговец, копаясь под прилавком в поисках упаковки.
— Зато о них стоит думать, когда нужно закупать овес для лошадей, — буркнул Джамиль, старательно игнорируя гневные взгляды атамана.
Наконец Умар вложил кольцо в синюю бархатную коробочку и вручил Амрену. Тот, не торгуясь, отсчитал нужную сумму, и наемники покинули лавку.
***
Ярко-голубое небо дышало опаляющим зноем. Выкрики торговцев, гомон покупателей, рев ослов и верблюдов сливались в оглушающий гвалт. В глазах рябило от буйства красок: узорчатые ковры, радужные россыпи пряностей, пестрые рулоны тканей — все это мелькало ярким калейдоскопом, заставляя Бьянку с жадностью глазеть по сторонам.
Наемники прохаживались вдоль прилавков, пробираясь сквозь море людей в разноцветных одеяниях. Воздух наполняли дурманящие запахи специй, сочный аромат персиков и медовое благоухание дынь, а из уличных харчевен соблазнительно пахло кофе и шашлыком.
Еще утром Амрен занял Бьянке немного денег в счет будущей доли, и она купила себе рубаху, несколько пар исподнего и легкие туфли с загнутыми носами. Назир выбрал себе ножны для кинжала, а Джамиль — полотнище для тюрбана.
Амрен подходил к торговцам, чтобы перекинуться с ними парой слов, и большинство говорило одно и то же: банда «Соколы возмездия» обложила их непомерной данью, а городским стражникам на это плевать.
— «Соколы» давно напрашиваются, — сказал Амрен, выслушав жалобы очередного лавочника. — Не пойму, почему Шариф до сих пор тянет.
— Наверное, не теряет надежды с ними договориться, — пожал плечами Джамиль.
— Кто такой Шариф? — полюбопытствовала Бьянка.
— Наш главный наниматель, — пояснил заместитель. — Он часто дает нам выгодные поручения.
— Если бы он дал добро, мы бы давно уже расправились с «Соколами», — сказал Амрен.
— Это будет не так-то просто сделать, — возразил Джамиль. — Они сильны, и их гораздо больше, чем нас.
— Зато у «Мечей» есть я, — самодовольно ухмыльнулся Амрен.
— Это конечно в корне меняет дело, — проворчал Джамиль.
Утомившись от хождения по бесконечным рядам, наемники пообедали в уютной таверне и сыграли несколько партий в домино.
— Зайдем к Шарифу, — сказал Амрен, когда кофе был допит, а кальян — докурен. — Он хотел с нами поговорить.
«Мечи» выбрались из-за стола и отправились дальше. Они миновали ту часть базара, где торговали тканями, корзинами и керамикой, и оказались на краю рыночной площади. Впереди возвышался дом с песочно-желтыми стенами, украшенными орнаментом из красного и черного кирпича.
— Ждите здесь, — велел Амрен Назиру и Бьянке, а сам с Джамилем скрылся за ажурными дверями.
Бьянка прислонилась к стене, прячась в тени от палящего зноя. Подросток презрительно сплюнул на землю.
— Я бы в жизни не стал столько тратить на бабу, как наш уважаемый атаман, — заявил он, чванливо оттопыривая нижнюю губу.
Бьянка невольно поморщилась, вспомнив сцену в ювелирной лавке. Неужели у Амрена с этой Лейлой все так серьезно, раз он дарит ей такие дорогие подарки?
Но не стоит показывать свою досаду перед мальчишкой.
— Да у тебя и денег-то нет, — глумливо бросила она.
Назир фыркнул.
— Даже если б и были, эти шлюхи все равно того не стоят.
Бьянка насмешливо окинула взглядом его нескладную фигуру, закутанную в серый мешковатый балахон.
— И чего же они, по-твоему, стоят?
— Меньше, чем пыль под моими ногами, — надменно заявил он.
— Вот поэтому они тебе и не дают.
— Что? Мне? Не дают? Да мне!.. Да я!.. — взвился Назир.
— Ага, помню-помню, — ехидно заметила Бьянка. — Коза и мама Рашида…
— Ах ты верблюжье дерьмо! — завопил подросток и кинулся на нее с кулаками.
Бьянка ловко выставила коленку. Назир налетел на нее пахом, взвыл от боли и согнулся в три погибели.
— Ах ты сын шлюхи, тысяча хренов в твою задницу! Да я тебя зарежу! Убью! Закопаю! На куски порву!
— Ага, — Бьянка закатила глаза. — Поджилки трясутся.
Перебрасываясь вялыми ругательствами, они простояли под домом около часа. Наконец, дверь распахнулась, и на улице показались их спутники.
— Возвращаемся, — сказал Амрен.
— Погоди, — робко попросила Бьянка.
— Да? Что такое?
— А мы можем сходить в порт?
— Зачем?
— Мне нужно отправить письмо.
— Кому?
— Моей семье о том, что со мной все в порядке.
— Ладно, — пожал плечами Амрен. — Идем, здесь недалеко.
Бьянка давно уже собиралась написать родным о том, что с ней приключилось, и попросить выслать подмогу. Ей было стыдно, но так будет гораздо проще спасти Мию. Все равно помощь прибудет нескоро, а она тем временем выяснит, где сестра находится сейчас.
Миновав несколько кварталов, наемники подошли к порту. Бьянке открылась уже знакомая картина: по набережной сновали сотни людей, грузчики таскали огромные тюки, повсюду были навалены свертки, бочки и ящики. Пробившись сквозь густую толпу, «Мечи» подошли к причалу. Море шумело и сверкало слепящими бликами, чайки с пронзительным криком вились над водой, а мачты и реи пришвартованных судов гордо возвышались на фоне бездонной небесной синевы.
Бьянка с опаской смотрела на корабли, неосознанно страшась увидеть на носу одного из них фигуру синей гарпии, но к счастью ее нигде не было видно. На пристани она заметила человека в треуголке, черном камзоле и с трубкой в зубах. Заложив руки за спину, он наблюдал, как матросы катят бочки по мосткам, переброшенным на небольшую галеру. Похоже, это был капитан.
— Здравствуйте, — сказала Бьянка по-ангалонски.
Он посмотрел на нее, опасливо покосился на ее спутников, и поклонился.
— Чем обязан?
— Меня зовут Бен. Вы капитан этого судна?
— Да, — ответил он, — чем могу помочь?
— Вы ангалонец?
— Да, а что?
Сердце Бьянки забилось сильнее.
— Скажите, вы случайно не собираетесь в Форталезу? — взволнованно спросила она.
