– Вляпалась? – презрительно протянула она, не оборачиваясь, отчего я нахмурилась. Надоело. Я, конечно, понимала, что встряла, но зачем с таким пренебрежением? Сама отправила меня к нему. А когда одна на один с оборотнем, разве есть гарантия, что можешь избежать его агрессии и силы? И совсем не имеет значения тот факт, что я умею защищать себя.
Прошла вперед и села на кушетку, открыто вглядываясь в ее лицо, громко спрашивая:
– Мне уйти?
Женщина нахмурилась и непонимающе спросила:
– Почему?
– Чтобы не слышать презрение и упреки. Я не могла никак помешать ему. У него силы, как у движущегося поезда.
Профессорша скривилась, а потом сказала:
– Раздевайся. Возьму анализы и уберу шрам, после того как прочищу рану.
– Поможет?
– Есть еще вариант, но первым делом нужно выполнить обязательные процедуры.
– Хорошо, – согласилась, начиная раздеваться, наблюдая, как она надевает перчатки, поправляет халат и показывает мне на процедурный кабинет.
Вздохнула и потопала вперед, надеясь, что это поможет.
* * *
Через тридцать минут я уже сидела в своей одежде на кушетке, а Ласкина вводила мне сыворотку через шприц.
– Потерпи… – грубо рявкнула она. – Знаю, что больно.
Хотела кивнуть, но в эту секунду почувствовала такую боль, что захотелось моментально в туалет. Такое ощущение, что она мне кипяток в вену вгоняла.
На глазах появились слезы, но я все же выдержала этот ад. Проклятье. Закрыла глаза и вдруг нахмурилась.
– Откуда знаете, что больно? По реакции пациентов?
Женщина выкинула шприц в бак и застыла на месте. Некоторое время стояла, а потом процедила:
– Я знаю по личному опыту.
На время забыла о том, что у меня что-то болит, да и вообще обо всем. Я пораженно смотрела, как она медленно идет к окну, постукивая каблуками, тут же слыша: – Знаю, потому что сама с меткой.
Пораженно ахнула, буквально цепенея от ее слов. Надо же… Так вот в чем проблема. Ненависть не просто так. Зная, что не стоит лезть в ее личную жизнь и все такое, я не выдержала и осмелилась на вопрос:
– Но как? Вы же…
– Я их ненавижу! ВСЕХ! Презираю и хочу сделать все, чтобы они страдали и мучались.
Вот это дааа… Нужно найти себе другого специалиста. А то кто ее знает… Если у меня начнется оборот, то, очень вероятно, она меня первая грохнет. Сделала вывод по ненависти в ее глазах.
Поднялась и прошептала:
– Но как вы смогли спрятаться? Ведь метка… все равно…
– Девочка, я профессор, кандидат медицинских наук, и ты не представляешь, сколько всего сейчас создали, чтобы бороться с заразой в крови, которая выбрасывается с укусом зверя.
– Но… сколько вы так скрываетесь? – не унималась я, поглядывая на рану, где красовался совсем незаметный шов.
– Через несколько дней и следа не останется, – сказала она, кивая на мою рану. Потом нахмурилась и уточнила на мой вопрос: – Я?
Переспросила и замолчала. Странная женщина. Я продолжала внимательно смотреть, ожидая все же ее признания. Если начала, то пусть скажет все.
Женщина внезапно засмеялась с горечью, а потом сняла халат, бросила его на стол и с ненавистью начала:
– Мне было восемнадцать. И от укуса зверя я… – женщина замолчала на мгновение, – умирала. У меня не было особенной крови. Я обычная, но зверь среагировал на меня. И когда он понял, что та, которой он поставил метку, не сможет жить… – Елена Николаевна замолчала, надувая губы, вспоминая о прошлом, – он отвез меня в их больницу, но там мне не могли помочь. Жаль, что самцы не подыхают от мучений своей пары. Нет… Но его зверь буйствовал, становился неадекватным, почти до безумия. Хотя мне было плевать. Я молилась лишь об одном – его смерти, потому что если бы не один профессор, то умерла.
Отмечая мой пораженный взгляд, она усмехнулась и добавила:
– Да, он отвез меня в медицинский центр людей, обещая, что потом вернется за мной. Мразь. Но я выжила! Профессор не только вытащил меня с того света, но и вычистил рану, перелил кровь, и ввел мне огромную дозу сыворотки. В общем, я смогла это вынести.
– Поэтому вы так ненавидите их?
– Да, они слишком самоуверенны. И я презираю тех, кто соглашается быть с ними, не понимая того, что превращаются в животных. Оборотни – звери, ничтожные существа, которых нужно отлавливать, а потом расстреливать.
– Но вы были, действительно, его парой?
– Да, была. Но это неважно! Этот подонок посмел…
– А я? Пара? – спросила с волнением.
– Да, ты – пара. Истинная пара оборотня, который тебя укусил. Не желанная, а пара. Результаты подтвердили это, – выдала она свой приговор.
– И как мне быть? – спросила, потирая руку. Боль до сих пор была. Казалось, что внутри все горит и полыхает.
– Я уже сделала все необходимое. Но если хочешь, я могу решить твою проблему раз и навсегда. Видишь ли, сыворотка на тебя из-за особенной крови действовать долго не сможет. И есть вероятность, что…
– Что?
– Что ты будешь зверем, как и они. Представь, как это ужасно! Ты будешь монстром! – дико цедила она, не скрывая, что если такое случится, то единственно, что мне светит, это получить укол, от которого я никогда не открою глаза.
– Не пойму, как вы можете решить эту проблему? – воскликнула, поднимаясь с кушетки. Голова пошла кругом. И я вновь села, понимая, что пока не могу стоять.
– Очень просто – сделаю переливание крови.
Я молчала, в ужасе наблюдая за ее довольным взглядом. Она светилась от своего триумфа. Уверена, долго об этом думала. Но перелить кровь… Разве это не опасно?
– Перелить кровь? Немного?
– Нет, большую часть. Это опасно, но уверяю, оно того стоит. Нужно убить мразь, что дремлет в тебе, но может в любой момент проснуться.
– Я…
– Если ты слаба и желаешь быть под грязным зверем, то больше не приходи! – вдруг закричала она, делая шаг ко мне. – Я презираю тех, кто слаб, а сейчас ты проявляешь слабость!
Понимала ее эмоции и была благодарна за откровенность, но… я считала ее сумасшедшей. Получается, ее ненависть сильнее, чем жизнь человека? Да уж…
Переливание большей части крови? Это же приговор.
Сидела и пыталась понять, осмыслить. Черт. Я хочу уйти отсюда. Кое-как встала на ноги, чувствуя, что мне по-прежнему погано, и тут в голове возникла мысль. Притом важная!
– А я… не беременна, случайно? – вдруг воскликнула. Черт! Ведь партнер кончил в меня. Посмотрела на довольное лицо женщины и напряглась. Какого черта она скалится так?!
– Нет, этого не может случиться, – сухо сказала Елена Николаевна, отчего у меня в голове моментально что-то щелкнуло. Я двинулась к ней, чуть не заваливаясь на пол, удерживаясь за какой-то прибор, и процедила:
– Что вы хотите этим сказать?
Ласкина нагло засмеялась и грубо выкрикнула:
– А как ты хотела? Я тебе ввела сыворотку. А сегодня днем, ты приняла таблетку.
«Вот же сука! Да кто она такая, чтобы решать за меня?!»
Как зомби пошла на нее, но замерла, услышав ее крик:
– Не подходи ко мне, ибо я никогда не помогу тебе! Никогда!
«Да пошла ты со своей помощью!» – подумала, но сдержала себя, пытаясь осознать все, что она сказала.
– То есть, вы сознательно вводили сыворотку, убеждая, что это никак не отразится во мне? А теперь…
– Не нужно делать меня сукой! Разве тебе нужны дети от оборотней и с твоей кровью? Ведь тогда ты родишь оборотня, не человека. В тебе очень сильная кровь, странная и непонятная. Я такую никогда не видела прежде. И когда я попыталась разбавить ее…
– Что? – в ужасе задохнулась. Проклятье. Да чем же она лучше тех, кого ненавидит? Еще хуже. Безжалостная сука!
Отошла и уперла руки в стену, не понимая, как так получилось.
– Если хочешь быть нормальной, как я… то будешь! Я могу перелить тебе кровь! Да, может случиться все, и даже будешь инвалидом. Но это лучше, чем быть парой зверя. Даже у меня получилось…
Резко развернулась к ней и процедила:
