Повинуясь больше инстинкту, чем разуму, Минни выкрикнула:
— Лети к нему! Скажи, что я жду его живым! Помоги ему!
Зверёк вылетел сквозь стекло и растворился в ночи. Обессиленная выплеском магии и переживаниями, Минни упала на кровать и заснула, крепко обнимая подушку.
* * *
Утром её звали так требовательно, что цепочка туго натянулась, поторапливая и выталкивая в коридор через расколдованную дверь. Звенели все три колокольчика. Минни не стала разбирать, какой был первым, а просто прочла на серебряном боку большого «Спальня» и бегом бросилась туда.
Люциус лежал в кровати, бледный, с тёмными кругами под закрытыми глазами. Леди Нарцисса хлопотала над ним, расставляя на тумбочке склянки с остро пахнущими зельями. Она накрыла его по грудь одеялом и поцеловала в лоб.
— Мэм… — взволнованно начала Минни.
Хозяйка обернулась, и девушка заметила седую прядь в её волосах. А ещё красные от слёз глаза и опухшие веки.
— Минни… мне нужно отдохнуть. Будешь следить за состоянием моего мужа. Через час надо будет втереть в предплечье вот эту мазь, это бадьян и вороний глаз. И сразу же напоить вот этим оранжевым зельем, оно восстанавливающее. Потом пойдёшь к Драко…
Оставшись наедине с хозяином, Минни едва сдерживала слёзы. Она с ужасом смотрела на его предплечье, где теперь вместо Метки алел уродливый рубец. Не удержавшись, девушка коснулась раненой руки, и Люциус застонал, не приходя в сознание.
— Всё кончено… Мы победили… Хогвартс наш…
Минни шмыгнула носом, она только теперь заметила, что из-под одеяла выглядывают бинты, стягивающие грудь. Не дожидаясь положенного часа, она принялась осторожно наносить вязкую мазь дрожащими пальцами.
Поместье словно накрыли невидимым колпаком, отрезав от внешнего мира: никто не появлялся в пламени заблокированного камина, не трансгрессировал в парк, ни одна сова не стучалась в окно. Томительная тишина окутала уголок Уилтшира, за окнами крупными хлопьями падал снег, обволакивая мир холодным белым безмолвием.
День за днём они с Нарциссой сменяли друг друга у постелей Люциуса и Драко — парня ранили в спину, и он вынужден был лежать на животе, но его шрам от Метки хотя бы заживал быстрее. Домовики молча приносили бульон, свежую воду и салфетки для обтирания.
В то время Минни действительно стала настоящей частью семьи Малфоев. После того, как она поила, кормила с ложечки, а потом обтирала влажной тканью Драко и Люциуса, они из хозяев превратились в раненых мужчин, родных и близких.
Когда Люциус пришёл в себя и увидел её, он прошептал:
— Скажи мне, как…
— Что, сэр? — она склонилась над ним.
— Как ты вызвала Патронуса без палочки?
— Я не знаю, сэр. Я просто очень хотела… чтобы вы вернулись.
— Твой зверёк… выдра, он спас мне жизнь. Если бы он не отвлёк Яксли… я бы лежал в склепе, а не здесь.
Люциус благодарно сжал её руку, переплетя её пальцы со своими. Минни казалось, она могла бы сидеть так рядом с ним вечно, чувствуя тепло и радуясь оттого, что нужна ему.
Однажды она застала леди Нарциссу в голубой гостиной, рыдающей над старой колдографией. Тушь под глазами размазалась и стекала по щекам чёрными слезами.
— Мэм, простите, вам плохо? Я сейчас принесу вам жасминовый чай…
— Уйди! — всхлипнула хозяйка, утирая платком распухший нос. — Оставь меня с ней наедине!
Минни поняла, что на колдографии смеётся леди Беллатриса, ещё молодая и, возможно, ещё не сумасшедшая. Ещё живая…
Она боялась спрашивать, кто ещё погиб в этой битве при Хогвартсе. Из скупых фраз Драко стало ясно, что Яксли серьёзно ранил Люциуса и сбежал, а самого его сильно приложил Кэрроу. Эйвери, Макнейр и Долохов теперь в Азкабане. Поттер сразился с Лордом, и оба они упали замертво, но Поттер снова встал, а Волдеморт рассыпался в прах. Убиты оборотень Люпин и один из мальчишек Уизли. Хогвартс пострадал сильнее, чем в первый раз, и грядущее Рождество школьники будут отмечать дома.
Драко поправлялся быстрее, чем его отец. Уже через три дня он сидел в столовой с идеально прямой спиной, которая, видимо, всё ещё ныла, а при ходьбе едва заметно прихрамывал. Люциус начал вставать уже через трое суток, а полностью исцелился через неделю. Он всё ещё был бледен, но со своей обычной уверенностью разблокировал камины и велел эльфам вычистить от снега все дорожки в парке.
Он запретил Драко покидать поместье и в одиночку отправился на разведку в Лондон. Его отсутствие ощущалось остро всеми членами семьи: они меряли гостиную шагами, изредка поглядывая на большие часы на каминной полке, которые так медленно отсчитывали минуты. Минни не понимала, какого чёрта они подчиняются ему сейчас, когда Лорд пал и больше никто не угрожает?
«Почему именно сейчас нельзя прикрыть его, ведь после болезни он так слаб…»
Люциус вернулся к вечеру, живой и невозмутимый.
— Всё довольно неплохо, — сообщил он, стягивая перчатки и меховую шапку. — Орден занял Министерство, там хозяйничает Бруствер. Он первым делом снёс тот идиотский монумент в Атриуме, который поставила Амбридж… В Хогвартсе заведует МакГонагалл, мы с ней договорились, что я переведу из Гринготтса приличную сумму на восстановление замка. Но обучать они смогут только к февралю, если не к марту.
— Что насчёт меня, папа? — спросил Драко, потирая переносицу, совершенно так же, как отец.
— Поттер, — коротко выдохнул Люциус, словно эта фамилия всё объясняла. — Я почти договорился с Бруствером о денежном возмещении твоих рейдов, но Поттер… он требует срок в Азкабане. И сказки про Империо уже не действуют.
— Ну да, почему бы нет? — желчно усмехнулся Драко. — Ведь меня всего лишь ранили в спину, а он умер пару раз!
Леди Нарцисса заявила от окна, потирая озябшие пальцы:
— Я хочу уехать отсюда. Мне больно быть здесь без неё! Я не смогу смотреть в глаза тем, кто её убил… Люциус, когда мы отбываем?
Он нахмурился, разглядывая серебряные застёжки на плаще.
— Международная сеть порталов заблокирована. Французы, чтоб им провалиться! Они запаниковали, когда весть о смерти Лорда пересекла Ла-Манш. Придётся дождаться пока новый исполняющий обязанности министра даст разрешение на перемещение.
— Бруствер согласится пойти против Поттера? — с недоверием спросил Драко.
— Он обещал. Сказал, как подготовит все бумаги, сразу отдаст прямо через камин.
Потянулись бесконечные дни ожидания.
Минни пугала одержимость Люциуса. Самое страшное было позади: битва кончилась, никакая смерть ему не грозила, а он каждый раз занимался с ней любовью, как в последний. Он не мог надышаться ею, зарывался в волосы, шептал какие-то глупости и ласкал до безумия.
И сейчас в его кабинете, когда она удобно устроилась у него на коленях, с интересом читая «Ступени волшебства», что-то определённо мешало.
Люциус занимался двумя стопками, одна из которых была облигациями банка «Гринготтс», а другая — банка «Дувр». Он сверял цифры с пергаментом, развёрнутым на столе, и что-то быстро подчёркивал острым пером, царапая бумагу.
Минни чувствовала, как что-то весьма ощутимо упирается между ягодицами, и сидеть становится всё неудобнее, но не могла оторваться от книги. «Ступени» читались как увлекательный приключенческий роман, и не хотелось пропустить ни строчки. Поэтому она очнулась, только когда руки мужчины накрыли грудь, уверенно поглаживая и дразня сквозь атласную ткань. Пальцы нетерпеливо расстегнули мелкие пуговички на лифе и коснулись нежной кожи.
Облигации и книга были забыты. Люциус развернул её к себе лицом, и девушка обняла его за шею, легонько покусывая мочку уха. Его чувственные губы захватили соски, язык ласкал острые розовые кончики, вызывая у девушки страстные вздохи. Минни взяла его лицо в ладони и приникла в пылком поцелуе. Огонь между ними разгорался, как пламя дракона — стремительно и неистово.
Она слышала, как Люциус расстегнул молнию, и трусики исчезли под властью негромкого «Эванеско!»
Минни чувствовала, как член медленно погружается внутрь, заполняя её. Она уперлась коленями в подлокотники, стараясь принять его в себя целиком.
