Взгляд последнего представителя династии оттон Грэйд заледенел, однако ответ прозвучал ровно, и все в той же насмешливой манере:
— Пытаюсь понять, что подвигло вас возлюбить обилие кружев и рюшечек.
У меня вдруг появилось такое странное ощущение, что мира вокруг не существует, и остались только мы с герцогом. Чем иначе я могла объяснить сорвавшуюся с губ фразу:
— Ваше воспитание, лорд оттон Грэйд. Точнее его полное отсутствие.
Герцог хмыкнул, уклончиво кивнул и с несколько угрожающими нотками поинтересовался:
— То есть вы утверждаете, что мне не хватает воспитания, леди Уоторби?
Ощущение, что в его голосе прозвучал звук встретившейся в поединке стали, я словно расслышала скрежет скрестившихся шпаг. Стало жутко, но отступать я не желала.
— Я утверждаю, — маленькая пауза, — что отсутствие у вас воспитания, вынуждает меня возлюбить обилие кружев и рюшечек.
Тихо охнула госпожа Тортон, госпожа Винслоу, испуганно осела на скамью, но не издала ни звука, где-то за стеной что-то разбилось, послышались голоса и топот ног поваров и поварят… а в маленькой господской кухне словно воцарился сумрак.
— Забавно, — лорд оттон Грэйд позволил себе кривую усмешку в мой адрес, — благочестивая воспитанница лицея имеет наглость критиковать… впрочем, это будет уже грубо. Прошу вас, леди Уоторби.
Повинуясь его жесту, обошла герцога и направилась к выходу из кухни, стараясь не показать тот ураган чувств и эмоций, которые бушевали в моей душе. Но едва оказавшись в кухне, ко всем чувствам прибавилось так же ощущение растерянности — на меня смотрели все, женщины, мужчины, подростки, а я не знала куда идти.
— Вас что-то смущает, леди Уоторби? — насмешливо-злой голос лорда оттон Грэйда раздался надо мной, совсем близко.
Я вздрогнула и вдруг увидела высокого юношу в черном камзоле секретаря и с надкушенной булочкой в руке. И этот приятный внешне молодой человек, поймав мой взгляд, украдкой указал вправо. Последовав его подсказке, я обнаружила дверь, и поспешила покинуть гарнизонную кухню.
Выйдя, оказалась на террасе с тремя лестницами — вверх, вниз, вправо.
— Вниз, — подсказал следующий за мной оттон Грэйд.
Я остановилась. Учитывая, что по винтовой лестнице я спускалась, сейчас следовало бы подниматься наверх…
— Вниз, Ариэлла, — довольно грубо приказал герцог, и, ухватив под локоть, с силой увлек к спуску.
Попытка вырваться ни к чему не привела — мне ли соперничать с одним из величайших воинов империи.
— Я бы взял вас на руки, — неожиданно произнес оттон Грэйд, — но нет желания пугать обитателей Гнезда Орла вашими дикими призывающими священника воплями.
Беспомощно оглянувшись, увидела его жестокую усмешку, и едва не упала, споткнувшись на ступеньке. Герцог удержал, практически на весу, и едва я вновь твердо стояла на каменной плите, изменил тактику — обняв за талию.
— Лорд Грэйд! — возмущенно воскликнула я.
— Пытаетесь намекнуть на мою невоспитанность? — холодно полюбопытствовал герцог.
— Нет, прямо сообщаю — я в состоянии спуститься сама!
Рука на моей талии сжалась, обнимая сильнее. И ощущение такое, словно жар его прикосновения, он проникает сквозь плотную ткань платья, сквозь сорочку…
— Отпустите меня.
Это не крик, почти шепот, и говорить тяжело, и я не могу ни о чем ином думать, кроме его ладони.
— Пожалуйста…
Оттон Грэйд отпустил, на мгновение, но следом ухватил повыше локтя, и вынудил почти сбежать по лестнице вниз. И у меня не осталось ни возможности, ни времени сказать еще хоть что-то. Вниз, вниз, вниз, резко вправо, по серым камням до упора в глухую стену. Движение руки герцога и камни перед нами вдруг осыпались пеплом — лорд шагнул вперед и меня потянул за собой. А едва мы оказались в узком проходе, стена вновь стала прежней — спаянной из горных камней.
И в то же мгновение тайный ход осветился ярким мертвым светом магических шаров, но рассмотреть что-либо мне не позволили. Герцог проволок меня до конца узкого хода, поднимающегося вверх безо всяких ступеней, взмахнул рукой, и едва стена осыпалась, вытолкнул меня в открывшееся сумрачное пространство.
Я едва удержалась на ногах, испуганно обернулась и вопросительно посмотрела на лорда Грэйда, ожидая как минимум объяснений.
— Ммм, — он усмехнулся, — а как же обморок?
— Что? — не понимая, переспросила я.
Лорд Грэйд медленно приблизился, и, глядя в мои глаза, с улыбкой произнес:
— Вы находитесь в ужасном месте, леди Уоторби, рассаднике разврата, источнике попрания святых норм и запретов…
— Святилище сектантов? — предположила я.
Удивленно вскинув бровь, лорд оттон Грэйд неожиданно весело спросил:
— Еще предположения есть?
Задумчиво ответила:
— Склад контрабандистов?
Герцог широко улыбнулся и отрицательно мотнул головой. Мне хотелось оглядеться, но почему-то было жутко, и я решила исключить самые ужасающие опасения.
— Ммм, алтарь жертвоприношений?
Рассмеялся.
— Казна повстанцев?
Смех прекратился, взгляд стал внимательно-задумчив.
— Нет, Ариэлла, — последовал ответ.
— Но вы посерьезнели сразу, — заметила я.
Улыбнулся, все так же внимательно глядя на меня. Внезапно поняла, что стоим мы недопустим близко, стремительно отступила на шаг. Оттон Грейд вопреки всем правилам приличия подался вперед, словно желал что-то сказать… Я отпрянула еще на шаг, наткнулась на что-то, не удержалась и полетела вниз! Самым невероятным было то, что герцог даже не попытался предотвратить мое падение — стоял и улыбался.
А я упала на что-то мягкое, что спружинив, подкинуло вверх, и вновь приняло в мягкие объятия. Испуганно открыла глаза и увидела… полог. Несколько мгновений недоуменно смотрела на золотые сверкающие в полумраке руны и только после осознала, где я лежу!
— Лорд Грэйд! — мой вопль был недостоин воспитанной леди, но молчать я оказалась не в состоянии.
— Нет, — смеясь, ответил герцог, — это только кровать, она к лордам Грэйд не имеет никакого отношения.
Я вскочила столь стремительно, словно обожглась крапивой, и остановилась, лишь оказавшись в десяти шагах от места, о котором и вовсе не желала бы знать. И только после огляделась. Да, это была спальня! Три не зарешеченных окна, плотные темно синие гардины, огромная белая шкура на полу, настолько громадная, что я никак не могла понять, какому зверю она когда-то принадлежала, кресло, комод, гардероб. Все. Никаких личных вещей, никаких картин, ни статуэток, ни книг, ни дневника, ни малейшего предмета одежды. Постель была застелена, окна задернуты, в спальне царил идеальный порядок. И любопытство оказалось сильнее смущения.
