— Что ты делаешь тут одна? — тихо спросил Вик, осторожно ощупывая мою посиневшую в месте укуса руку. — Этот квартал — не для одиноких девушек, Шеба. Даже для тех, что могут за себя постоять.
— Кто сказал, что я одна? Обычно я бываю тут вместе с другом, Арком. Он — Каратель, и рядом с ним я в полной безопасности. Он обещал заехать за мной к закрытию бара…
— Да, я помню, ты что-то говорила о нем при нашей прошлой встрече. Ну, а семья, родители? Как они позволяют тебе шляться по злачным местам?
Я отвернулась, глядя на арену, где сцепились в отчаянной схватке покрытые кровью и потом мужчины. Анж, сидевшая рядом, возбужденно вскрикнула, когда один из дерущихся с глухим стоном осел на землю. Глаза девушки пылали жутким голубым огнем. Вик ждал ответа, и, передернув плечами, я сухо произнесла:
— Нет у меня семьи. Я сирота.
Он молчал, но по глазам было видно, что мои слова его потрясли. Я пошарила по карманам штанов, выудила смятую пачку сигарет, щелкнула зажигалкой. Усмехнулась, вспомнив о данном Арку обещании бросить курить. Бросишь тут… с такой жизнью.
— Шеба. — теплая, чуть шершавая, ладонь легла на мое плечо, покрытое коркой засохшей крови. Я неохотно подняла глаза на Вика, в который раз поразившись ощущению силы, волнами исходившей от его тела. Она переполняла меня, даря чувство покоя и защищенности. — Я не буду говорить тебе слов соболезнования, потому что совершенно не умею этого делать. Знаешь, если бы я был всесилен, то любой ценой вернул бы тебе семью. Теперь мне ясно, почему у тебя всегда такие грустные глаза. Ты ершишься и норовишь выпустить когти по поводу и без, но все равно выглядишь страшно беззащитной. И я хочу, чтобы ты знала — я всегда буду рядом, буду оберегать тебя от обид и опасностей, откуда бы они ни исходили. Знай, что можешь рассчитывать на меня, как на себя саму, Шеба.
— С чего бы это? Мы едва знакомы, — невесело усмехнулась я. Слова парня отчего-то тронули меня, хоть я и старалась не показать этого. Никого, кроме Арка и Рэй, никогда не волновала моя судьба, и тем удивительнее была неподдельная нежность, сквозившая в голосе Вика.
— Ну и что? Мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, и не только эту, но и все прошлые, если они были, — он улыбнулся, но темные глаза оставались печальными.
— Но я тебя совсем не знаю. Как я могу тебе доверять?
— Я не прошу тебя о доверии, Шеба. Просто позволь мне быть рядом.
— Как хочешь. Но вынуждена предупредить — неприятности ходят за мной по пятам, так что находиться со мной рядом очень небезопасно.
— Тем более, я должен быть всегда с тобой.
— У меня складывается впечатление, что ты — мой ангел-хранитель! — я фыркнула, глядя на него сквозь сизую пелену сигаретного дыма.
— Быть может, так оно и есть. Быть может, нам было суждено встретиться… Мы ведь в чем-то очень похожи — мы с Анж тоже потеряли родителей. Потом расскажу, если захочешь.
— Договорились.
Мы взяли по коктейлю и какое-то время продолжали наблюдать за боями. Я чувствовала легкое раздражение — из-за «приступа» Анж я лишилась положенных за одержанную победу денег. Мысль о том, что могла проиграть я, а не девушка-вервольф, даже не пришла мне в голову. Я редко проигрывала. Бывало, уходила из «Кусаки» избитая до потери пульса («уходила» — громко сказано; частенько Арку приходилось тащить меня на себе), с вспухшим от ударов лицом и кровоподтеками на ребрах, но с честно заработанными деньгами в кармане. И, отлежавшись, снова рвалась в драку. Сама порой не понимаю этого упорного стремления ввязаться в мордобой. Я словно хотела доказать миру, что ничто не сумеет сломать меня, что у меня хватит сил противостоять всему, что сваливается на мою голову. Постоянная злость кипела в моих жилах, ожидая малейшего повода вырваться на свободу и завладеть моим существом. Странно — в детстве я считалась «ребенком-ангелом», кротким и ласковым котенком. А в двенадцать лет моя жизнь перевернулась, и я сошла с ума…
Внезапно Анж ойкнула и согнулась пополам, схватившись за живот. Лицо ее на глазах принялось белеть. Вик мгновенно кинулся к сестре, обнял за плечи:
— Нам лучше уйти. Я же говорил, надо домой!
— Все в порядке, — выдавила та сквозь стиснутые, словно от боли, зубы.
— Нет, Анж. Мы уходим.
Ухватив девушку за локоть, он стащил ее со стула и повернулся ко мне:
— Шеба, прости, мне надо идти. Если хочешь, подкину тебя домой — лучше не оставаться тут одной.
— Все хорошо, Арк заедет за мной с минуты на минуту, — отмахнулась я от него. — Иди. Я же вижу, твоей сестре плохо…
— Ладно. Еще увидимся, — пообещал он и поволок вконец обессилевшую полукровку к выходу. Я недоуменно таращилась им вслед. Общаясь с Джоем, я никогда не подмечала за ним тех странностей, что творились с Анж. А ведь оба они — полукровки…
Скоро за мной приехал Арк. Всю дорогу до кампуса я думала об этой паре — Вике и Анж. Если девушка — полукровка, то почему Вик — нормален? Кровь-то общая… В принципе, такое случается: гены вервольфа не обязательно передаются от родителей детям, но все же было в парне что-то настораживающее. Несмотря на всю его положительность.
На следующий день, спускаясь после занятий по лестнице университетского корпуса и вполуха слушая болтавшую о чем-то Рэй, я вдруг ощутила прикосновение знакомого уже тепла к телу — силы, которой обладал лишь один человек. Я подняла глаза, шаря взглядом по людному холлу, и вздрогнула: у широкого окна в лучах утреннего солнца стоял Вик собственной персоной. Привычный уже мотоциклетный комбинезон он сменил на строгий вельветовый френч и узкие черные джинсы, в руках сжимал букет алых пионов. Сразу две мысли одновременно пришли мне на ум: как охрана пустила Вика за ворота и откуда он узнал, что пионы — мои любимые цветы?
— Ты чего? — удивилась Рэй, когда я остановилась и судорожно вцепилась ей в руку.
— Там… у окна. — прошептала я вдруг пересохшими губами. — Парень с букетом…
— А, вижу. Ну и что? Это твой знакомый?
— Это тот самый парень, который подвез меня домой после твоего дня рождения. Я тебе о нем говорила…
— А-а, — понимающе протянула Рэй и внимательнее пригляделась к Вику, который мерил холл нервными шагами. — Симпатичный. Ты в него влюблена?
— Дура, — смущенно фыркнула я и потянула ее за собой: надо увести из университета Вика, пока его не приметили местные студентки-сплетницы.
Мы не подошли к парню и на десять шагов, как он обернулся, да так резко, словно почувствовал наше приближение. Лицо его, которое в дневном свете показалось мне болезненно бледным, озарила широкая улыбка.
