Девушка кивнула.
— Так вот, — продолжал Мервил, — в отношении носителей капсул есть один маленький, но существенный нюанс: они воскресают исключительно в одном месте — в замке Карнелиса, в специально отведенной для этого камере. То-то он бы порадовался моему возвращению после всех моих художеств!
Кейси содрогнулась, представив, сколько раз и как именно умирал бы Мервил, прежде чем Карнелису надоело бы это развлечение. Остальные смотрели на бывшего помощника с нескрываемым ужасом. Мак потрясенно высказал свое нецензурное отношение к ситуации, невзирая на присутствие девушек. Впрочем, они были полностью с ним согласны.
— Так что, — подвел итог Мервил, — рассказать вам об Амулете Жизни?
Возражений не нашлось ни у кого.
* * *
В отличие от большинства ученых, Карнелис очень живо интересовался загадочной плитой, на которой сами по себе менялись имена. И этот интерес был вполне объясним: ведь у правителя был доступ к информации, недоступной тому самому большинству — личной библиотеке Императора. Собранные сведения многое проясняли.
Император был одним из хранителей, и именно по его воле Мир Вечности стал таким — с вечной молодостью и бессмертием.
О том, что именно он выбран хранителем, Император узнал случайно. Однажды он просто почувствовал некий «зов», который не давал ему покоя, и последовал за ним. Подчиняясь загадочному чувству, он обнаружил три предмета, которые собрал воедино. Что это были за предметы и где именно он их нашел, Император в своих записях не сообщал. Он «объединил свой разум» с собранным артефактом, и тот выполнил его пожелание, после чего все три части снова разъединились, изменились и исчезли. Видимо, отправились дожидаться нового хранителя. Собственно, тогда и выяснилось имя артефакта — Амулет Жизни.
За время своего правления Император активно собирал информацию о других потенциальных хранителях, но далеко в этих розысках не продвинулся. То ли Амулет Жизни надолго впал в спячку и в хранителях не нуждался, то ли избранные оказались неудачниками и не смогли разыскать нужные предметы, то ли их желания были настолько мелкими, что в масштабах мира ни на что не оказали влияния.
Зато Императору удалось найти несколько потомков тех самых монахов, в храме которых находился Амулет. И один из них сообщил примерное местонахождение развалин храма. К сожалению, сразу заняться поисками Император не смог, а потом уже было поздно.
Узнав о необычной плите, Карнелис сразу понял, что это такое. И решил продолжить незаконченное дело Императора. Тот считал, что хранитель — единственный, кто может собрать Амулет, и кого артефакт будет слушаться. И если избранный передаст собранный Амулет Жизни своему, так сказать, другу и защитнику, то артефакт, следуя воле своего хранителя, выполнит желание нового владельца.
Определенная логика в этом была, и поиск хранителей стал приоритетной задачей для Карнелиса. Сбор информации велся в режиме строгой секретности, к нему было привлечено всего несколько человек, в число которых входил и первый помощник. Именно он находил любителей-энтузиастов, самостоятельно занимающихся исследованиями, устанавливал с ними контакт и вывозил к Карнелису — не всегда добровольно. Он же и проводил допросы, если человек не желал делиться информацией. Обычно в его присутствии похищенные становились гораздо разговорчивее.
Благодаря этому был найден способ, как безошибочно идентифицировать хранителя. На соответствующий вопрос один из допрашиваемых сердито выпалил: «А попросить ее помочь вы не пробовали?» Идея была ничуть не хуже других, и когда на плите появилось очередное имя, Мервил приложил к ней руку и попросил указать нужного человека — сначала мысленно, потом вслух. И Амулет Жизни откликнулся — в голове первого помощника как будто включился навигатор, указывающий направление и расстояние. С такой приятной опцией найти хранителя оказалось несложно, к тому же он еще и подсвечивался в толпе.
Без долгих вступлений и уговоров Мервил приволок парня в замок. И тут выяснилась весьма неприятная вещь — имени хранителя больше не было, плита была пустой. Надпись исчезла, как только парень отправился в замок против своей воли.
Следующий хранитель прибыл добровольно, соблазнившись щедрым вознаграждением. Он пробыл в замке несколько дней, потом вроде бы что-то почувствовал и после длительного блуждания остановился у дверей сокровищницы. Карнелис, скрипя зубами, позволил его впустить, но приставил двух стражников. Что пытался найти там хранитель — непонятно, но на выходе у него из одежды вытряхнули не меньше килограмма золота, игнорируя возмущенные вопли, что это «материал для исследования». Той же ночью хранитель покинул замок — один из солдат обнаружил его голышом под кроватью своей жены, почему-то не поверил, что хранитель искал там Амулет Жизни (а без одежды — «чтобы лучше чувствовать стихийные эманации»), и выкинул бедолагу в окно.
Параллельно велись поиски храма, и продолжалось это долго и безуспешно. Мервила тоже привлекали к этому неблагодарному делу в перерывах между розысками очередного хранителя. На этот раз его отправили в какое-то маленькое горное поселение. Однако никаких следов храма в его окрестностях обнаружить так не удалось — то ли монашеский потомок что-то напутал, то ли кто-то из его маразматичных предков. Возвращаясь назад, на одном из горных перевалов Мервил попал в сильную метель. Пытаясь укрыться от непогоды, он решил спрятаться в наполовину занесенной снегом пещере. Однако пол под ногами неожиданно поехал вниз, и Мервил оказался в странном, но явно рукотворном месте.
Просторный зал с закопченными облупившимися фресками, обломки статуй, какие-то черепки и ржавые железки, темные потеки на полу и стенах — первому помощнику хватило одного взгляда, чтобы понять: поиски храма можно считать законченными. При более детальном осмотре выяснилось, что сохранилась целая сеть коридоров. Одни заканчивались тупиком, другие вели в комнаты разной степени сохранности. По большому счету, ничем особо примечательным это место не выделялось, таких развалин по всему миру полно. Исключением были разве что слабо светящиеся стены, позволявшие осматривать древнее сооружение, не включая фонарь.
Мервил выбрал уголок почище и устроился перекусить и отдохнуть, пока снаружи бушует метель. Доедая бутерброд и лениво шаря взглядом по комнате, он вдруг заметил, что в одной из стен есть скрытый проход. Когда-то потайная дверь была хорошо замаскирована и, видимо, открывалась при помощи скрытого механизма, но Мервил не стал заморачиваться и по-простому выломал ее.
Это место отличалось от всего увиденного прежде всего тем, что из глубины прохода веяло необъяснимой жутью. Он был заполнен какой-то густой вязкой чернотой, которую, казалось, можно потрогать руками. Мервил сделал пару шагов и понял: дальше он не пойдет ни за какие сокровища и наплюет на любой приказ. Свет фонаря почти не рассеивал темноту, лишь у самых ног Мервила что-то блеснуло. Это была шкатулка, как будто сотканная из тонкой золотой паутины. Первый помощник подобрал ее и вышел из коридора.
В комнате ужас сразу отступил, чувство опасности исчезло. Тончайшая ювелирная работа неизвестных мастеров настолько не соответствовала окружающей обстановке, что у Мервила не осталось никаких сомнений — он нашел одну из частей Амулета Жизни.
Вернувшись в замок, он честно отчитался, что по указанным в задании координатам ничего не обнаружил. На вопрос о шкатулке уклончиво ответил: «Так… нашел». Карнелис понимающе ухмыльнулся и вопросов задавать не стал — мало ли кто путешествует по дорогам Мира Вечности, и мало ли что можно найти среди их вещей. И неважно, что до сих пор Мервил грабежом не занимался — перед таким сокровищем даже святой не устоял бы.
А потом на плите появилось имя Кейси.
* * *
Мервила слушали в тишине, затаив дыхание. И когда рассказ был окончен, по столовой пронесся шумный вздох.
— «Ничего не могу рассказать об Амулете Жизни, потому что сам не знаю», — передразнила Кейси, нарочно делая голос попротивнее. — Помнится, так ты мне говорил?
