Каратель открывает двери. Вперед влетают двое с оружием, за ними следует Халк, подсвечивает путь фонарем. Еще двое прикрывают им спины, а мы с Карателем заходим последними.
Вижу шевеление у баррикад, замечают его и ребята. Слышат приказ — и направляются туда.
Без предупреждения стреляют по фигуре из обычного пистолета. А я бросаю грубое ругательство.
— Я позволил им, развязал руки, — поясняет Каратель. — За бунт у нас строгое наказание…
— Изгнание! — рыкаю недовольно. — Изгнание, а не убийство…
— Разве не одно и то же? Так хоть мучиться не придется, — цинично хмыкает. — Не переживай, это не Журналистка, — тихо добавляет.
Продолжаю всматриваться в сторону баррикад и узнаю в застреленном человеке Марата. Собираюсь отозвать людей и приказать им перешерстить весь нулевой этаж, по крайней, мере, то, что подконтрольно нам, но тело вдруг поднимается и движется к нам.
Значит, Пустой?
— Готовьте оружие! — кричу им, но понимаю, что для подзарядки нужно время.
Сам не свожу с Марата взгляда, но не раз испытанный прием почему-то дает осечку. Пустой не застывает. Вместо этого яростно вырывает огромную трубу из баррикад и с легкостью бросает ее в нашу сторону. Ребята успевают увернуться.
— Жалкие черви! — раздается хриплый голос.
Марат? Но Пустые не разговаривают, не мыслят…
Оружие готово. Ребята срабатывают оперативно. Направляют лучи четко на Марата — и уже через пару секунд рассеивают его.
Короткая передышка, во время которой обращаю внимание, что оставшиеся от Пустого частицы светятся. Впервые такое вижу.
Толкаю плечом Карателя, но лишь недоуменно покашливает. Обсудим это позже, а сейчас нужно распределить ребят.
Двое Отчаянных остаются, чтобы подлатать баррикады, остальные разбредаются по этажу. Бросаю быстрый взгляд на самую дальнюю дверь, ту, что притаилась возле выхода на парковку. Дерево, оббитое листами железа и выкрашенное в неприметный темно-коричневый цвет, под тон стен, не сразу привлекает внимание. Это было сделано специально: только единицы из нашей группы знают, что там.
Вижу, что дверь по-прежнему закрыта, и расслабляюсь. И только после этого поворачиваюсь к Карателю, вопросительно и хмуро испепеляя его взглядом.
— И как ты допустил это? — чеканю каждое слово, намекая на совершенный побег. — Не уследил за Журналисткой, которую взял под покровительство…
Сам факт именно этого покровительства меня раздражал. Во-первых, у Карателя уже была Искра, с которой у них сложились довольно близкие отношения. Только она могла терпеть и принимать его «особые предпочтения»… Во-вторых, Журналистка, соглашаясь на предложение Карателя, вообще не понимала, на что шла. Пыталась спасти друзей, не думая о последствиях и угрозах для себя. Эту сумасшедшую даже конец света не исправил. Все такая же… отчаянная…
— Я подослал к Журналистке Искру, которая и узнала о готовящемся побеге, — сообщает Каратель, пока наши люди выполняют поставленные задачи.
— Если знал, почему не предотвратил? — поворачиваю к нему голову и смотрю с гневом. — Решил наказать их? — сам догадываюсь о его мотивах. — А если из-за твоих игр Отчаянные пострадают?
— Может, надеялся, что одумаются? — ехидно произносит он, но осекается и продолжает серьезнее. — Искра пошла с ними. И в нужный момент оставила, чтобы сообщить мне. Наши люди прибыли незамедлительно. В коридоре встретили девчонку, как ее там зовут, — щелкает пальцами, вспоминая. — Крис, что ли… В общем, она сообщила, что внутри остались Журналистка, Эрик и Марат, причем мужчины заражены оба. Ну, а дальше ты знаешь…
— Ты был обязан доложить мне! — хриплю и выплевываю ругательство.
Тяжело вздыхаю и сжимаю кулаки. Собираюсь грубо отчитать Карателя за то, что тот рисковал всей группой, пригрозить наказанием, но меня прерывают.
— Командир, загляните сюда, — слышу голос Халка из камеры, где мы держали Эрика.
Не нравится мне его тон, совсем не нравится…
Стоит мне переступить порог, как вижу два тела на полу, измазанные и окруженные кровью. Странно, Пустые так «грязно» не убивают.
В одном узнаю Эрика, по одежде. Приказываю Халку осмотреть его, а после вынести за баррикады. Надо было изгнать сразу же, а не идти на поводу у Журналистки…
Ко второму телу зачем-то приближаюсь сам. Хотя моя задача здесь — давать распоряжения, а не марать руки… Но меня тянет невидимой силой присесть рядом с распластанной на полу фигурой и убрать спутанные волосы с ее бледного лица.
Журналистка…
Все, допрыгалась? Пустая? Мертвая?
Почему-то вместо облегчения от того, что избавился наконец от идиотки, чувствую горечь. А перед глазами мелькают картинки из моего прошлого, которое возвращается каждую ночь, мучая кошмарами, вновь и вновь показывая Свету, заставляя меня испытывать вину за то, что не смог помочь…
Между событиями нельзя проводить параллель, да и к этим двум женщинам я отношусь по-разному, но мозг почему-то считает иначе.
Прикладываю пальцы к шее Журналистки и ощущаю, как под ними пульсирует сонная артерия. Облегченно выдыхаю.
Жива, но надолго ли?
Хочу осмотреть ее на наличие меток, но все испачкано в крови. Тогда принимаю крайне неправильное решение, о котором могу пожалеть. Нерациональное, рискованное, глупое… Но почему-то не могу сейчас иначе.
— Позовите Докторшу! — строго рявкаю Отчаянным.
Глава 5
Анна
Между моей измученной спиной и твердым, ледяным полом — плотное одеяло, но его не хватило, чтобы сгладить ноющую боль и дискомфорт во всем теле. Мне настолько холодно, что я вся дрожала. Повернулась набок, пытаясь скрутиться калачиком, и подложила руку под голову.
С удивлением заметила повязку, идущую от моего запястья вверх, — и в этот момент разум прострелило жуткими воспоминаниями.
Марат… Эрик… Кровь… Стеклянный взгляд… И пустота…
Осторожно приподнялась на локтях, а потом, прислушавшись некоторое время к себе, все же села, прислонившись спиной к сырой стене. Неприятные ощущения остались, но все оказалось не так плохо.
Из заколоченного окна под потолком еле пробивался свет. Сложно было разобрать, какое сейчас время суток. Осмотрелась вокруг: я все еще находилась в зеркальной камере, но Эрика рядом не было. Само помещение выглядело чистым, будто его убрали специально, даже кровь отмыли, которой с меня наверняка вылилось немало.
Удивительно, как я вообще жива осталась!
Только сейчас заметила, что на мне новая одежда: джинсы и теплый свитер, под которым синяя фирменная футболка. Ощупала и оглядела саму себя, смущенно понимая, что нижнее белье тоже свежее. Надеюсь, меня переодевал кто-то из женщин.
Впрочем, я же чуть не умерла! Поэтому плевать, кто именно видел меня обнаженной. Главное, что спас! Но в моей голове сразу возник закономерный вопрос: зачем?
За бунт и организацию побега мне грозит изгнание. Так не проще было просто позволить мне отойти в мир иной? Почему на меня потратили бинты, лекарства и одежду? И тем самым заставили еще острее почувствовать свою безграничную вину…
Встала, ошеломленно осознавая, что мое общее состояние вполне удовлетворительное. Но ведь с легкой руки Марата я летала по всей комнате, повредила спину и колено, истекала кровью…
Медленно подошла к одному из зеркал.
Выглядела я, мягко говоря, неважно: бледная, исхудавшая, осунувшаяся. Новые вещи висели на мне, как на бесформенном манекене.
Приблизилась и тронула подушечками пальцев синяки под глазами. Испуганно уставилась на себя — и вскрикнула, тут же прикрыв рот ладонью. И только сейчас я поняла, что именно во мне не так…
Из зеркала на меня был устремлен небесно-голубой взгляд. И все бы ничего, да только цвет моих глаз от рождения и всю жизнь был золотисто-карим…
Лихорадочно помотала головой и часто заморгала, пытаясь прогнать наваждение.
Вдох — шумный выдох…
Еще раз взглянула в зеркало. Теперь глаза стали прежними. Значит, привиделось…
