А жаль.
Сейчас было бы нелишним спрятаться от внимания это шумного парня.
Я кивнула всем сразу: и Джаваду, и этому радостному его приятелю, и другим парням, кто уже был в зале, и прошла к своему месту, пытаясь игнорировать поток слов и активную жестикуляцию человека, с которым мы не были знакомы.
Но этот весельчак ничуть не смущаясь, снова оказался рядом.
- Как зовут тебя, красавица? – сиял он зубами, которые на фоне его смуглой, с оливковым оттенком кожи, казались невероятными в своей белизне.
Руки всё так же были распахнуты, будто ворота приветливого дома. Распахнуты, но так, в отдалении. Молодец, умеет делать правильные выводы.
Ну хоть не норовил обнять, и то хорошо. А то я начала нервничать: слишком уж много мне в последнее время мужских объятий доставалось, я стремилась категорически их уменьшить.
Поэтому сделала вид, что мне страшно интересно, из чего сделаны стены и чем они покрашены, и какой оттенок белого – синий или кремовый – они имеют, ну и вообще. Одним словом, я отвела взгляд в сторону и перестала обращать на него внимание. Но тут он сказал слова, которые я не смогла проигнорировать. Более того, я очень, вот прямо сильно удивилась, услышав:
- Джавад, брат, дорогой! Познакомь с девушкой! Такая красавица! Ты же знаешь её! Познакомь, а?
Брат? Этот улыбчивый парень – брат Джавада?
Я даже забыла, что игнорирую его, повернулась, чтобы всмотретьс в их лица, выискивая сходство. Джавад подошел неспешно, как всегда, слегка поклонился и представил мне брата:
- Зиад, мой старший брат. А это Рада, - кивнул он мне, улыбнулся очень вежливо и столь же прохладно.
Я удивилась ещё больше, когда услышала, что он старший этот вот картинный красавчик. Я бы, наоборот, решила, что более основательный, солидный и серьёзный Джавад и есть старший.
Заметив моё удивление, он уточнил:
- Мы из двойни.
- Очень приятно, - склонила я голову, пряча не столько глаза, сколько изумление.
А когда справилась с чувствами и подняла взгляд, Джавад уже возвращался на своё место. Разочарование пришлось скрывать уже привычным образом – одев маску непоколебимого спокойствия.
Да, мама бы меня не похвалила: расслабилась, ой как же я расслабилась!
Желание общаться с несмолкающим старшим братом и так было слабеньким, а теперь, когда младший ушел на своё привычное место в другом углу зала, и вовсе хотелось ему пожелать дальнего и какого-нибудь ну очень затяжного путешествия.
И даже искать сходство как-то расхотелось.
Я смотрела бы перед собой – подумаешь трудность, мне не привыкать, я это умею давно и очень хорошо. Но нет! Это парень был просто вездесущим! Он уселся прямо напротив, так, что если смотреть только прямо перед собой, то единственное, что оказывалось в поле моего зрения – это лицо нового знакомца.
Отводить взгляд было бы сейчас непросто невежливо, а вызывающе, и я постаралась смотреть сквозь него. Это было не так уж просто, потому что это лицо обладало очень подвижной мимикой, а ещё эта ямочка на щеке… В общем, привлекало внимание мимо воли. И я наблюдала улыбку, мимику и очень активную жестикуляцию. И уж поневоле сравнивала внешность братьев.
Сходство у них было не настолько сильным, чтобы, увидев их рядом, заподозрить родство. Хотя теперь, когда я знала, что они близкие родственники, было очевидно, что у обоих одинаково смуглая кожа, близкий цвет смоляных волос и похожие тёмные глаза, форма бровей и ушей. Но при всём при этом слишком много было у них различий.
Зиад был выше едва ли не на голову, даже теперь, когда сидел на ковре тренировочного зала, к тому же был тоньше и гибче. Нет, щуплым он не был, и плечи у него были такие же широкие, как у брата, но он производил впечатление ловкости, а Джавад со своей более широкой и приземистой фигурой – впечатление силы.
- Ра-да, - перекатывал на языке моё имя Зиад. Глаза его были прикрыты, на губах блуждала улыбка сластёны, жующего долгожданную сладость. – Радость моя…
Я резко оборвала его:
- Не смей называть меня радостью!
Так звала меня только мама, и я не хотела, чтобы незнакомые скалозубы тревожили драгоценные мгновенья моих воспоминаний. Он же, будто не слышал, продолжил говорить и рассматривать меня:
- Рада, ты на боевом учишься?
Хотелось сказать какую-то гадость, чтобы он отстал уже, но я взяла себя в руки и ответила вежливо, но холодно, чтобы не поощрять:
- Нет, на общей магии.
- Увлекаешься боями? – он казался удивлённым.
Я тихонько фыркнула.
- Практически да, - не стала скрывать сарказм и продолжила уже себе под нос: - Как тут не увлечься…
- Ты видела, как мой брат бьётся, а? – так же жизнерадостно продолжил Зиад, играя бровями, будто перекатывал ими в мяч с одной на другую и обратно и, продолжая жестикулировать, всё норовил дотронуться моей руки хотя бы пальцем, хотя бы едва-едва.
Я сложила руки на груди, чтобы спрятать их подальше, и кивала, но старалась смотреть больше на тех, кто заходил в зал. На слова собеседника почти не обращала внимания. То, что он болтун, я поняла сразу, а такие люди только засоряют уши словами. Не люблю таких.
- Он у нас самый сильный в семье! Он наша гордость!
- Понимаю, - снова покивала я головой.
Адептов было много, вот уже появился и Хараевский. Все притихли.
Думала, что новый знакомый уйдет к брату, и я смогу, как всегда, тихонько весь разбор наблюдать за Джавадом. Но ошиблась. Этот улыбчивый парень лишь пересел лицом к декану, но остался рядом. Более того, он сел между мной и братом, и теперь Джавада за его широкими плечами я рассмотреть не могла.
Декан не стал терять время попусту и, едва поздоровавшись, активировал первый кристалл. Ну что ж, я не удивилась. Последний мой бой, где Зверевскому не повезло, вслед за чем и сам Хараевский схлопотал по лицу, был событием, и то, что его будут разбирать, не вызывало сомнений.
А я только вздохнула – не люблю быть в центре внимания. Тем более такого.
Зиад, сидевший рядом, то и дело поглядывал на меня. Я против воли улавливала эти взгляды, потому что иногда нет-нет, да и косилась в ту сторону, где сидел Джавад. Вот только этот белозубый всё время оказывался на пути моих взглядов. Там, где-то за его спиной, сидел его брат. Вот кого хоть в профиль, хоть издали я хотела видеть. Но чтобы это братское недоразумение ничего о себе не вообразило, пришлось контролировать свой взгляд.
Вот только мой новый знакомый свой интерес не очень-то стремился скрыть. И хоть и косился, но молчал.
Вот и хорошо, вот и умница!
А то я не ручаюсь за себя. Могу ведь среагировать как там, на светящейся проекции…
Когда показ закончился, Хараевский задал привычный вопрос:
- Итак, какие ошибки бойцов вы заметили?
Парни сразу зашумели, наперебой высказываясь, а я сидела, молчала, смотрела в пол. Да, во время этого боя я только и делала, что ошибалась. Вот только Зверевский тоже не был идеальным бойцом.
Но самое главное…
Самое главное для меня – мои нечестные и сплошь ошибочные приемы хоть и были нечестными и ошибочными, но… работали.
Поэтому я не очень-то расстраивалась, слыша критику. Ведь это я припечатала Зверевского, а не наоборот. Да и декану досталось. А между правильностью и эффективностью я всегда выберу эффективность. Это простой, хоть и горький жизненный опыт. И пусть все катятся со своими мнениями куда хотят.
Да и запись боя… Очень, очень приятно такое видеть! Тот момент, когда Хараевский снова получил по лицу, хоть и не в жизни, не на самом деле, снова порадовал меня – я не смогла сдержать улыбки. И даже немного восхитилась собой: мои движения были настолько быстрыми, что смазывались, да и полный удивления взгляд орлиноносого, когда я уже метнулась от него, и краснота на скуле… Это было так приятно, будто кто-то большой и пушистый обнял меня и потерся о щёку!
