— Кто знает, — усмехнулся мужчина, и на миг мне показалось, что из глаз его исчезла вся зелень. Теперь они были чёрными. Я проморгалась и потрясла головой, прежде чем всё стало как прежде.
— Что-то мне нехорошо, — вздохнула я, хватаясь рукой за голову. Кажется, драконица и вправду сломала меня, пошатнула мой разум и нагнала галлюцинаций — теперь я снова ясно видела шрам на веке дракона.
Покопалась в моей голове, покопалась в голове Бэлморта, мамы… И теперь в замке царит полная неразбериха. И истреблять никого не нужно, мы просто все дружно сойдём с ума.
— Что чувствуешь, Мирра? — Бэлморт оказался рядом так быстро, что я даже не успела отшатнуться. Открыла глаза — и уже была у него на руках. Охотник подхватил меня и двинулся в сторону покоев, будто уже знал, где находится моя комната.
— Чувствую… — голова кружилась, и я крепко стиснула зубы. После Графии даже его аура будто изменилась. Теперь на лице не было прежней угрюмости и враждебности ко всему в Парящей Сфере. Лишь спокойная уверенность.
— Ага, — улыбнулся Бэлморт, гипнотизируя меня своим чёрным взглядом. — Что-то не так, Мирра?
— Чувствую, что тебе нужно смотреть под ноги! — вспыхнула я, обхватывая себя руками и отворачивая голову в сторону. Губы покалывало. Я покосилась на мужчину — он смотрел точно на них.
— Ты выглядишь взволнованной, маленькая нэсса, — прохрипел охотник, наклоняя голову. И, это было совершенно невозможно, но я почувствовала, что сердце забилось ещё сильнее. Я даже успела податься вперёд, навстречу Бэлморту, заворожённая его взглядом и четким контуром приближающихся губ, как вдруг он дернулся, широко распахнув потемневшие глаза. — Драхх!
— Что тут происходит? — прогремел голос мамы. И я сглотнула, посмотрев за спину Бэлморта. Она была в ярости. Сжимала кулак, подаривший затылку охотника удар, и явно готовилась нанести следующий. — Мира, быстро слезай!
Глаза мамы метали искры. И даже перепачканный зеленью рот не делал её менее грозной на вид. Я поёжилась, пытаясь выбраться из рук мужчины, но он просто развернулся к угрозе, высоко задрав голову.
— Как смеешь ты, дикая женщина…
— Дикая женщина?! — взвизгнула мама, хватая ртом воздух, и замахнулась ещё раз, на этот раз едва зацепив плечо увернувшегося Бэлморта. Он выглядел явно удивленным и сбитым с толку. — А ну-ка иди сюда, неотесанный! И отпусти мою дочь!
Мускул на щеке Бэлморта дернулся. Он вздохнул, когда мама вытерла рукавом платья свой зелёный рот и встала в стойку, явно готовая отбирать меня силой.
— С женщинами мне ещё не приходилось сражаться, — пробубнил он, ставя меня на пол. На миг мне показалось, что Бэл сейчас разомнет шею и ответит маме, но он лишь слегка похлопал меня по голове ладонью и криво улыбнулся. — Встретимся позже, Мирра.
И двинулся в конец коридора, сцепив руки за спиной. Даже не обернувшись, когда мама выкрикивала грубости, грозя ему кулаком.
— Милостивая Праматерь! — выдохнула я, качая головой. — Тебе нужно умыться. И прекрати кричать! — я с жалостью посмотрела на её красивое платье, запачканное травой в районе колен. — У тебя неразбериха в голове, потому что та драконица покопалась в ней своей грязной силой, — я взяла её за руку и повела в её покои, хотя внутри всё рвалось вслед за Бэлмортом.
Я остановилась, в полной мере осознавая это новое незнакомое чувство, и покачала головой, пытаясь вытеснить из неё все странные мысли.
Глава 15. Букет жизни
Утром в замке было тихо. Лишь птички чирикали за окном, пока я кропотливо создавала из скользкой глины подобие чаши. Это успокаивало. Дарило покой мыслям и вытесняло всё лишнее из головы, пока я сосредотачивалась на работе с чашей. На полке рядом стояло восемь штук таких, отличающихся только по форме. А ещё три горшка. Они изгибались в разные стороны, как грациозные танцовщицы, и готовились в скором времени принять в себя цветы Лоры. Спасибо Бэлморту за совет о песке.
Кстати, о Бэлморте…
— Дурак, — пробубнила я ещё несуразному комку глины, вспоминая поступок мужчины. — Сумасшедший.
И испортила начавший зарождаться горшок, чтобы слепить из него подобие охотничьей головы и раздавить в лепёшку. Так ему. Внутри неё всё равно пусто.
— Меня вспоминаешь? — уха коснулось горячее дыхание, а поверх рук, накрывающих глину, легли чужие — большие и грубые. И я дико завизжала, подпрыгивая на месте.
− Больно ты мне нужен! — фыркнула, уклоняясь от мужчины. — Руки прочь от моей кормилицы!
— Кормилицы? — спросил Бэл, прежде чем усмехнуться. — А, точно, глина… Будешь так яростно месить её руками, и прокормить она тебя точно не сможет, Мирра.
— В советах твоих не нуждаюсь, — я задрала подбородок, но искоса с интересом посмотрела, как Бэл опускает руки в чашу с водой, а потом кладёт на глину, прямо возле моих пальцев. — Я сказала…
— С ней нужно нежнее. Как… — он усмехнулся, наклоняясь к моему краснеющему лицу, — с девушкой. Повторяй за мной, маленькая нэсса.
— Смотрю, у тебя большой опыт, Бэл? — при этой мысли что-то недовольно заворочалось внутри. И голос получился таким сварливым и ядовитым, как у старой торговки лечебными травами в нашей деревеньке, когда к ней среди дня заявлялся её пьяный дед.
— Не сказал бы. В молодые годы моим соседом по комнате был один паренёк, так вот он увлекался лепкой. После отбоя приходилось наблюдать за ним, других развлечений не было.
Он на миг затих, нахмурив широкие брови. И принялся разглядывать глину со всех сторон.
— А где ты провёл молодые годы? — спросила я подозрительно, вспомнив слова Лоры о заключении Бэла под стражу за побег. Неужто он попал в Крепость Поднебесья совсем мальчишкой?
— Тебе лучше не знать, Мирра, — протянул Бэл, всё так же не отводя задумчивого взгляда от глины. Ну точно тюрьма! — Что-то эта не похожа на глину брата, та была воздушной и мягкой. Да и цвет другой, больно эта грязно выглядит…
— Брат? У тебя есть брат? — я пропустила мимо ушей всё, кроме самого интересного. — Так вы хотели сбежать вниз вместе?
Бэл тяжко вздохнул, возводя глаза к потолку:
— Нет, родных у меня нет. Мы так называли тех, с кем живём. Одна большая семья, поняла?
— Не совсем…
— Так и не забивай голову. Не доросла ещё.
Я фыркнула, демонстративно отворачиваясь. Раньше Бэл многим со мной делился. Стало до жути обидно.
— А до поцелуев доросла, значит? — протянула ядовито, прищуриваясь. Но, к сожалению, ничуть не смутила охотника. — Интересно, что бы на это сказал Кайонел… — и опять ни капли страха в глазах. — Предательство сразу от нэс Грувии и от верного охотника, да он будет в ярости, а? Он сказал, что я его пара, когда мы виделись, — протянула я мрачно, следя за лицом Бэла.
— А кто говорил о предательстве, маленькая нэсса? — он усмехнулся и щелкнул меня по носу, даже не подумав вытереть руки после скользкой глины. — Быть может, сам Кайонел попросил меня проследить за его невестушкой в его отсутствие.
— Проследить или целовать? — грозно спросила я.
− Одно другого не исключает, Мирра. Ты слишком однобоко на всё смотришь, − хам усмехнулся и придвинулся к комку глины, чтобы зачем−то понюхать его. — Я добуду тебе другую.
− Психику? Мне бы не помешала после твоего странного поведения.
− Тебе же не нравился твой дракон, а? — Бэлморт приподнял бровь и посмотрел на меня из-под полуприкрытых ресниц. — Так чего волнуешься?
− Ну знаешь ли… − я запнулась, вспоминая яркие драконьи глаза из снов.
Было стыдно признать, что я волновалась о Кайонеле. Но еще более стыдно то, что после поступка Бэлморта в мои сны Кай начал приходить всё реже, сменяясь нагловатым охотником. Ох, мама бы точно не одобрила такую ветреность. Она бы закопала меня в саду Лоры, если бы только могла залезть в мою голову.
− Знаю что, маленькая нэсса? — по-прежнему ухмылялся Бэл.
− Ничего, иди куда шел! — буркнула я, отворачиваясь от мужчины. — Не нужна мне твоя помощь.
