— К сожалению, Дженна, этот вариант недоступен… если мы не хотим быть арестованы.
Я открыла с неохотой аптечку и потрясенно посмотрела на бинты, пластыри, салфетки, антисептик, марлю и шприцы.
— Что мне со всем этим делать?
— То же, что и всегда, — ответил он. — Подлатай меня, — он улыбнулся, его уверенность в моих способностях придавала сил, но не была оправдана.
— Но я никогда… — я замолчала, понимая, что Феникс возразит на это. Я выдохнула. — Да. Забудь.
Я порылась в содержимом, но не знала, с чего начать. Я изучала только основы первой помощи в школе. Как наклеить пластырь, обработать укус пчелы и осы, позвонить в скорую. Раны от дроби были мне не по зубам. А потом я вспомнила Проблеск в заброшенной станции метро. Я боялась тогда и не заметила детали, но я точно была в белой форме. Картинка подняла забытые воспоминания о той жизни, в которой я была медсестрой в военное время.
Я отдалась Проблеску, позволила интуиции вести меня. Надев перчатки, я осторожно прочистила спину Феникса салфетками с антисептиком. Потом нашла щипцы и стерилизовала их. Потом я умело вытащила дробинки одну за другой — Феникс скрипел зубами, пока я убирала свинцовые шарики. После этого я промыла его раны, перевязала спину бинтами и пластырями. А потом отошла и посмотрела на свою работу.
— Какие прогнозы, медсестра Дженна? — Феникс улыбнулся с болью.
— Ты выглядишь как плохо упакованный подарок, — ответила я, смеясь, — но жить будешь.
Феникс покачал головой.
— Порой я задаюсь вопросом, кто за кем приглядывает в этих жизнях.
Я нежно улыбнулась ему.
— Может, мы должны приглядывать друг за другом, — сказала я.
Он посмотрел на меня сапфировыми глазами, его искрящийся взгляд был открытым, и я снова ощутила непреодолимое притяжение… Пока ощущение не стало слишком сильным, я отвернулась и стала упаковывать аптечку.
Феникс через миг отвел взгляд и порылся в пострадавшем рюкзаке.
Он вытащил пробитую бутылку воды и разорванные сэндвичи.
— Вот и обед! — горестно сказал он.
Я ощущала голод после жалкого завтрака.
— Может, удастся что-то спасти? — предположила я.
Феникс осторожно отдал испорченную еду мне, полез в рюкзак снова. На дне он нашел футболку, которую не зацепила дробь. Но она была мокрой из-за пробитой бутылки, и он разложил футболку сохнуть на кусте под солнцем. Мы сели вместе на берегу реки.
Пока футболка сохла, мы тихо жевали остатки сэндвичей, убирая из них дробинки, и слушали тихое журчание воды. Я поглядывала на Феникса. Несмотря на боль и дискомфорт, он не жаловался. И не задирал нос из-за того, что жертвовал собой, защищая меня. Это больше всего — больше Проблесков — показывало, что он был моим Защитником Души.
Он принял пули за меня.
Его смелость и бескорыстный героизм что-то задели в моей душе…
— О чем ты думаешь? — спросил Феникс.
Я моргнула, вдруг поняв, что глядела на него.
— Эм… ни о чем, — буркнула я, опустила взгляд на бутылку воды в руке. Я заткнула дырку и сделала глоток. — Просто думаю, что теперь делать?
Феникс пожал плечами.
— Мы поищем еще Сосуд Души, наверное.
Я потерла пятно воды от струйки, которая все-таки вылетела из бутылки на мои джинсы.
— Почему нельзя сразу поехать к Габриэлу? — спросила я.
— Нам нужно оружие против Танаса, — объяснил он. — Иначе мы беззащитны.
— Какое оружие?
Феникс задумчиво поджал губы.
— Зависит от того, что в сосуде.
— Где нам найти еще один?
— Хороший вопрос, — ответил он, сэндвич захрустел у него во рту. Он, кривясь, выплюнул дробинку и выбросил остатки сэндвича. — Мне нужно покопаться в памяти.
Он скрестил ноги в позе лотоса, закрыл глаза и замедлил дыхание. Прошло несколько минут тишины, и покой нарушали только журчание реки и тихий шелест ветра среди высокой травы. Феникс, казалось, погрузился в глубокий транс. Тихий и неподвижный сначала, Феникс стал подрагивать, а потом бормотать. Я склонилась, но не могла разобрать слова. Его голос стал ниже, и он будто потерял американский акцент. Он выпалил хрипло на английском:
— Take cover! *
К моей тревоге, его тело стало содрогаться, бесконтрольно дрожать. Пытаясь успокоить его, я опустила ладонь на его руку…
* «В укрытие!»
20
— В УКРЫТИЕ! — закричал он. Мы юркнули в нишу, я сжала его ладонь, стены загремели от удара. Пыль сыпалась на нас.
Рев был словно стая огнедышащих драконов, пушки стреляли без устали, и стены замка легко рушились от атаки.
Пыль осела, Уильям выглянул в разбитое окно на легион отрядов новой армии осадил замок. Гражданская война в Англии буйствовала два года, и, несмотря на наши ранние победы, теперь ситуация повернулась против поддерживающих короля роялистов, как мы. Даже холод зимы не притупил решимость Круглоголовых разбить нашу крепость роялистов. Круглоголовые оставались в полях восемнадцать дней, не только отразили атаку лорда Хоптона и его людей, но и осушили озеро замка, а с утра обстреливали его пушками. Мы оба понимали, что враг вскоре разобьет бойницы и пройдет в замок.
— Что теперь делать? — спросила я у Уильяма.
— Мы молимся, что бог вмешается, — ответил он, сжимая рукоять рапиры, и добавил. — Или мы умрем от меча.
Я в ужасе впилась в него, стены задрожали от прямого попадания. Крики раненых солдат и запах пороха окружили нас. Прозвучали выстрелы мушкетов, свист стрел был как сигнал жалкого отступления под натиском огня врага.
— Анна! Что ты тут делаешь? — рявкнул отец, проходя в комнату. — Ты должна быть в безопасности в крепости.
Высокий мужчина с крючковатым носом и узкой бородой, отец был во всем командиром роялистов, и мне было сложно смотреть ему в глаза.
— С Уильямом мне безопаснее, отец, — робко ответила я.
Отец пронзил его испепеляющим взглядом.
— Ты должен знать лучше, капитан.
Уильям снял с уважением шляпу с пером и ответил:
— Так точно, командир. Я просто подумал…
— Ты не думаешь. Ты выполняешь мои приказы, — рявкнул отец. — Теперь сопроводи Анну в крепость и иди на стену замка!
— Но, отец… — возразила я, но он прервал меня взмахом ладони.
