— Хватит! У меня нет времени на споры с дочерью, пока я бьюсь с Круглоголовыми.
Я поняла, что отец никогда не поймет связь между мной и Уильямом, как и долг моего Защитника жить и умереть рядом со мной. Уильям тоже видел, что спорить с ним не было смысла, и повел меня к двери. Мы пошли к лестнице, и солдат, тощий и с серым лицом, ворвался в комнату, его туника была в дырах и крови.
— Командир… — он задыхался. — Круглоголовые пробили стены!
Отец возмущенно выругался, его слова потрясли меня не меньше, чем новости солдата, ведь он был набожным. Поверх грохота пушек раздался боевой клич, десять тысяч солдат бросились к замку.
— Прикажи всем нашим людям отбивать наступление врагов, — приказал отец.
— Но люди слишком слабы, чтобы биться, сэр, — возразил солдат.
Лицо моего отца покраснело.
— За короля и страну! Мы не позволим замку пасть!
— Но, сэр, озеро осушили, и у нас не было воды три дня, — возразил солдат, его губы потрескались, глаза были впавшими. — Уверяю вас, хоть дух людей не сломлен, их тела на пределе. Командир, нас всех убьют, если мы продолжим биться.
Отец мрачно глядел на солдата, а потом взглянул на меня, в его глазах сияла любовь отца. Такое бывало редко.
— Тогда остается, — сказал он, — только сдаться, — он тяжко вздохнул и опустил голову в поражении.
Уильям повернулся ко мне и прошептал:
— Твой отец сдается, но мы не можем! — он взял меня за руку и провел в следующую комнату, которая была моей спальней, пока ее не заняли для военных операций. Уильям вытащил из-под моей кровати коричневый кожаный мешочек. Он быстро проверил содержимое. — Мы не можем потерять это, — сказал он. — Ни в этой жизни, ни в следующей.
Он взял пустой глиняный горшок с подоконника, опустил мешочек внутрь и закрыл крышкой. Он подошел к камину, вытащил кинжал и стальным кончиком вытащил камень из кладки. За ним была небольшая впадина.
— Мы спрячем сосуд тут. Помни, Анна, ведь это может понадобиться в будущем.
Я посмотрела на его светлое лицо, обрамленное длинными локонами, и кивнула.
— Я запомню это, — поклялась я.
Он убрал горшок в дыру, а я выглянула в окно. Отряды Круглоголовых шли во двор замка, но одна группа отделилась от основного отряда и направилась в нашу сторону. Холодок пробежал по мне, и это было не от зимнего ветра, воющего снаружи.
— Думаю, он идет, — предупредила я Уильяма.
Мы боялись не армии, а Танаса и его Охотников на души.
Уильям вставил камень на место, стукнул по нему рукоятью кинжала, юный солдат ворвался в комнату.
— Капитан, я видел Черные Глаза! — выпалил он.
— Сколько? — спросил Уильям, вскакивая на ноги.
— Десять, может, больше, — ответил солдат, робко кивнул мне. Я узнала в худощавом парне Ральфа, хотя другие солдаты звали его Зайцем из-за его нервного вздрагивания и привычки бросаться с места бежать.
— Тогда нам понадобится и твоя помощь в бою, Ральф, — Уильям вытащил рапиру, готовясь.
Круглые глаза Ральфа стали полными лунами страха.
— Н-н-но я не мечник, как вы, сэр!
Уильям посмотрел на него с вызовом.
— Ну же, Ральф. Ты не хочешь защитить жизнь нашей леди?
Бледные щеки парня зарделись, его храбрость выросла.
— Конечно, сэр, — сказал он, выпятил грудь и вытащил тонкий меч дрожащей рукой.
— Хорошо, — заявил Уильям, — потому что нам нужно пробить путь из замка.
Мы вместе бросились вниз по спиральной лестнице, но нас встретил топот тяжелых сапог. Солдат с черными глазами и широкой грудью, в дубленой коже и с круглым железным шлемом преградил путь. При виде меня Охотник на души взмахнул мечом.
Узкая витая лестница сделала его атаку неуклюжей, и Уильям легко отразил клинок, а потом сделал выпад рапирой, вонзил кончик в горло мужчины. Охотник на души скатился по лестнице. Но, как только он убрал этого мужчину, больше мужчин с жуткими глазами заняли его место.
Нам пришлось отступать, мы побежали вдоль коридора к тяжелой дубовой двери. Уильям распахнул ее, и мы побежали к бойницам, ведущим к башне. Ветер хлестал мои щеки, мы бежали к единственному оставшемуся убежищу.
Но Охотники на души были близко. Слишком близко. У подножия каменных ступеней Уильям и Ральф остановились и повернулись к врагам. Два Охотника на души приближались, подняв оружие. Танас был больше всех, его броня сияла, он размахивал широким мечом. Его лицо в шрамах от боев оскалилось, он смотрел на меня в щель в шлеме, и в его взгляде не было ни капли милосердия.
Пушки уже не стреляли, но роялисты, попавшиеся во дворе, только начали биться. Я заметила отца, машущего белым флагом, отчаянно сдающегося армии Круглоголовых.
Но мы не могли сдаться, особенно Танасу.
— ИДИ! — Уильям подтолкнул меня. — Мы их сдержим.
Я побежала вверх по лестнице, услышала звон стали об сталь. Вопли боя. Плоть рассекли, кровь брызнула. Крик рассек холодный воздух. Я оглянулась, увидела бедного Ральфа, насаженного на огромный меч Танаса. Танас легко отбросил парня, будто он был просто костью на банкете.
Мне было плохо, я боялась за своих защитников. Уильям отбивался от Охотников на души одной рукой, его рапира сверкала, как молния, под дождем ударов меча. Он пронзил одного солдата, другого ударил рукоятью по лицу. Но, хоть он был отважным, Уильям был в меньшинстве, ему не хватало оружия. Охотник с черными волосами с двусторонней алебардой стал отгонять его, опасно размахивая клинком.
Если бы у меня был меч, я билась бы рядом с Уильямом до последнего вздоха. Конечно, он сказал бы, что я не должна была рисковать жизнью ради него, что моя душа — и Свет в ней — была слишком ценной. Но я могла помочь ему, обеспечив убежище. Я поспешила по лестнице и, добравшись до входа в башню, я забила кулаками по деревянной решетке, закричала стражу ворот:
— Откройте! — завопила я.
Он посмотрел в окошко сверху.
— Миледи! — охнул он.
— Пустите нас! — потребовала я.
У подножия лестницы росла гора тел. Пять Охотников на души лежали, истекая кровью, побежденные, но Уильям заплатил за это большую цену. Охотник с алебардой пронзил его бок.
Уильям неловко поднялся по ступеням, держась за живот, кровь текла сквозь пальцы.
— ОТКРОЙТЕ! — рявкнул он. — Приказ командира!
Решетка стала подниматься, но очень медленно. Танас и оставшиеся три Охотника на души уже перебирались через трупы и поднимались по ступенькам за нами. Танас усмехался, знал, что его добыча была в ловушке. Он прошел мимо своих Охотников, хотел поймать меня первым.
Уильям давил на решетку, пытаясь поднять ее быстрее. Брешь между дубовой балкой и каменной ступенькой все еще была узкой, но я упала на пол и протиснулась, как мышь, убегающая от кота. Как только брешь стала достаточно широкой, Уильям забрался за мной.
— Закрывайте ворота! — приказал он, и решетка рухнула за нами, Танас не успел добраться до башни.
— Проклятье! — закричал Танас, его глаза глядели в брешь на нас.
Он разглядывал врата, укрепленные железом, а потом посмотрел на неприступные каменные стены башни, его злобная усмешка вернулась.
— Ха! Что не пускает меня, не дает вам выйти!
Он засмеялся, резко и гулко. Уильям захлопнул дверь перед лицом Танаса, и мы ушли во дворик башни. Я посмотрела на высокие стены, которые стали нашей темницей.
— Что теперь? — спросила я.
— Мы останемся тут, — Уильям скривился от боли, осматривая свою рану, — продержимся, сколько сможем.
— Но толку, капитан? — спросил страж, вздохнул и обмяк на земле с другими солдатами, убежавшими в башню. — Белый флаг поднят. Бой проигран.
