как вы с тем красавчиком познакомились?
— С которым? — уточнила я.
— С утренним. — Я почти слышала, как Лера закатывает глаза.
— Ах, с утренним… — Я ехидно улыбнулась. Она его не узнала! Действительно не узнала. Пожалуй, ради такого можно и лишних пять минут потратить.
— Знаешь, — продолжила я. — Честно говоря, даже не помню, когда мы с ним начали общаться… Но это было довольно давно, и на данный момент нас связывает очень многое.
— Правда? И что? Вы уже ночевали вместе?
Ох, дорогая, ночевали и не раз. Но ради тебя, так и быть, изображу смущение.
— Я… не могу об этом говорить.
— Расскажи! Ну расскажии…
— Ну хорошо, — я сделала глубокий вдох. — Так и быть. Только никому!
Выслушав слёзные заверения в том, что данная история дальше ушей самой Леры не пойдёт, я начала вкрадчивым голосом:
— Это случилось летом. В тот день стояла ясная белая ночь, и мы с ним решили прогуляться по набережным.
— Вдвоём?
— А ты как думаешь?
— И ты ничего не рассказывала!
Я улыбнулась: забавно, что мой встречный вопрос она истолковала как согласие.
— Ты будешь слушать или возмущаться?
— Всё, всё, не перебиваю.
— Итак, как я уже и сказала, мы оказались в центре города после полуночи — гуляли по набережным, смотрели на разведённые мосты, прошлись по Стрелке…
— Как романтично…
— И в какой-то момент мы осознали, что оказались заперты на Васильевском острове. Мосты развели, было уже два часа ночи, и я ну очень хотела спать…
Да-да, самая банальная Питерская причина не возвращаться домой.
— И вы поехали к нему?
Лера умирала от нетерпения и жаждала подробностей.
— Всё верно, — ухмыльнулась я. — Мы пошли к нему. Я, он… и моя подруга.
— Кто? — возмутилась Лера.
— Ты! — рассмеялась я.
— Да иди ты!
Слушая, как возмущённое сопение подруги постепенно сменяется удивлённым молчанием, я улыбалась. Да, такого Лера точно не ожидала.
— Подожди… Это Серёжа, что ли? — И так обиженно её голос прозвучал, что я не выдержала — прыснула от смеха.
— А ты его не узнала, да?
— Не узнала… — её голос звучал совершенно растерянно. — Он так изменился. Я же его со школы не видела.
— Да, я тоже, — кивнула я. — А несколько лет назад мы по работе встретились.
— Несколько лет? — раздалось из трубки, и я всерьёз испугалась за свой динамик. — И когда ты собиралась мне сказать, что несуразный мальчик, который бегал за тобой в школе, превратился в такого горячего парня, что хоть блинчики жарь?
Я поморщилась.
— И вовсе он за мной не бегал.
— Ой, да брось! Он от тебя ни на шаг не отходил!
— Мы дружили…
— Конечно. Дружили они, — фыркнула подруга. — Я тебе так скажу. Я бы на твоём месте прямо сейчас брала быка за рога и тащила его в постель.
Ну, началось. По мнению Лерочки, в постель стоило тащить всех, кто тебе нравится — чем быстрее, тем лучше, пока не опомнились. Кто только на моей памяти не становился жертвой её сексуальности, и мне она старательно пыталась привить то же подход. Впрочем, почему-то на этот раз мысль про постель не вызывала у меня столь же стойкого отторжения, как обычно. Возможно потому, что она выглядела более заманчивой, чем перспектива несколько часов копаться в коробках в обледеневшем доме.
— Прямо сейчас не могу, — вздохнула я. — Я в электричке, а он на работе.
— Ну, тогда вечером, — легкомысленно согласилась подруга. — Секс на Новый Год самый острый.
Я прикрыла глаза, подумав, что секс на Новый Год мне предстоит в лучшем случае с Оливье. В том смысле, что мозг мне этот салат любит уже с утра. Короче, не праздник, а сплошное разочарование.
— Я подумаю, — вздохнула я.
— Не думать надо, а действовать…
— Мне пора, — прервала я подругу. — Нужно кое-что сделать.
Лера притихла. Явно поджала губы, как она обычно это делала, когда я отмахивалась от непрошенных советов. Наконец, в трубке прозвучало:
— Ладно. Не буду отвлекать.
И Лерочка отключилась. А я с облегчением выдохнула, отняла трубку от уха и уставилась на экран. И вздрогнула, увидев, что индикатор батареи горит красным. Да уж, стоило зарядить его дома полностью, а не до 70 %. Впрочем, в тот момент я и подумать не могла, что через несколько часов придётся оказаться за сотню километров от дома. Знала бы — положила бы в сумку пауэрбанк. И воду. И поесть что-нибудь. Хотя как раз последнее у меня, скорее всего, должно было найтись…
Словно вторя моим мыслям, желудок послушно заурчал, и я вспомнила, что с самого самолёта почти ничего не ела — не считая утреннего кусочка омлета и пары печенюшек.
Порывшись в сумочке, я выудила пару злаковых батончиков. За последние годы я выработала привычку всегда носить с собой несколько штук на случай, если на работе не будет возможности прерваться на обед. А случалось подобное довольно часто. Пожалуй, даже слишком часто. Если подумать, коллеги всегда находили время,
