мам, просто хочу, чтобы всё, наконец, вернулось на круги своя, — ответил сын.
— Мы тоже очень хотим этого. Скоро увидимся, не переживай.
— Как там отец?
— Он пока очень слаб, почти не приходит в себя.
— Ты уверена, что эта целительница помогла?
— Да, без сомнения. Теперь осталось только отъедаться и спать.
— Ты про себя тоже не забывай.
— Стараюсь. Мы перебрались в пятизвёздочный отель, здесь есть даже джакузи с горячей водой и ресторан внизу.
— Это здорово. Ладно, мама, я ещё позвоню тебе завтра, пока!
Весь вечер я провела возле Дилана, даже не выходила на балкон, чтобы полюбоваться закатом. Рана у него на животе начала затягиваться тонкой плёнкой кожи. От радости я прослезилась и ещё раз накапала ему в рот своей крови. Мне так не терпелось дождаться завтрашнего дня, что я рано легла спать.
Ночью Дилана снова лихорадило, пришлось дать ему стакан горячего молока и сделать массаж, и только тогда он успокоился. Зато утром мы проснулись не в шесть как обычно, а ближе к девяти, и Дилан впервые за долгое время смог улыбнуться, ему полегчало.
«Доброе утро, любимый! Выглядишь гораздо лучше. Минут через десять принесут завтрак. Давай снимем с тебя все трубки. Надеюсь, они тебе больше не пригодятся, — сказала я, имея в виду кало- и мочесборники. — После завтрака наберём полную ванну тёплой воды и смоем с тебя остатки болезни.»
«Боюсь, я ещё слишком слаб…»
«Ничего подобного! Тем более, мы с тобой только тем и занимаемся, что набираемся сил», — я старалась его подбодрить, чтобы у него голове, наконец, появилось осознание, что всё самое худшее позади.
Я заставила его выпить донорской крови перед едой, затем мы расправились с завтраком, который нам принесли.
Целый день мы ели, пили и валялись в постели. Я хотела посадить Дилана в кресло и выйти на прогулку, но он наотрез отказался, сослался на слабость и сонливость, а бродить по пляжу в одиночку у меня не было желания.
Мои попытки поговорить с ним тоже не увенчались успехом в тот день. Несмотря на видимые улучшения, он был в подавленном настроении, возможно, всё ещё не верил в собственное выздоровление.
Вторая ночь в отеле прошла спокойней, чем прошлая: обошлось без лихорадки и головной боли, а утром мы завтракали, сидя за столом в гостиной.
Но и в этот раз Дилан отказался покидать номер. Оказалось, ему просто не хотелось, чтобы на него показывали пальцем из-за пугающей худобы. Увы, даже бессмертный организм не может быстро восстановиться после подобных потрясений, поэтому нам следовало запастись терпением и принять данность.
Но у Дилана вид собственного тела вызывал истерику и бурную реакцию отвращения, пришлось даже шлёпнуть его пару раз по щеке, чтобы привести в чувства. Больше всего его уязвляла немощность: он не мог есть ложкой или вилкой. Рука тряслась и не хотела держать предмет. Пил он тоже только с моей помощью. Было, из-за чего переживать, и всё же я находила в себе силы радоваться.
***
Мы провели в отеле ровно неделю и остались бы на более долгий срок, если бы не Полина, которая появилась в нашем сне и попросила приехать, как только сможем. Она сообщила новость: скоро она должна стать мамой, родить сына, и ей очень нужна была моя помощь в некоторых вопросах.
Я пообещала приехать, даже назвала дату. Полина ответила, что тоже будет в Краснодаре в этот день, остановится у Максима.
Раньше она никогда не появлялась в наших с Диланом снах. Я знала, что это был не просто сон, поэтому перезвонила Максиму и предупредила его о наших ближайших планах. Он был крайне удивлён, потому что не подозревал о беременности сестры, но сказал, что отправит Машу с ребёнком к её родителям, чтобы мы не мешали друг другу.
В последний перед отлётом вечер я всё-таки уговорила Дилана пойти на пляж. Дилан даже согласился надеть шорты и футболку с коротким рукавом, чтобы не выглядеть совсем уж неуместно.
Я катила его в инвалидном кресле, так как прогулка по пляжу была бы для него пока слишком тяжёлым испытанием. Но он смог встать и сделать несколько шагов по морской отмели. Дневная жара уже начала спадать, солнце клонилось к закату и окрасило всё вокруг в яркие тёплые цвета. Мы стояли по щиколотку в воде и держались за руки, Дилан улыбался.
«Я счастлива, что у нас всё получилось. Наконец-то мы возвращаемся домой…»
«Сразу поедем в Краснодар?» — спросил он.
«Дадим тебе денёк отдохнуть в Москве, сменим одежду, отоспимся.»
«Мне не хочется, чтобы все увидели меня таким…»
«Максим уже видел тебя, а Полину ты тоже вряд ли чем-то удивишь. Перестань, нам есть чему радоваться: ты стоишь на ногах!»
«Я рад, я очень рад, Диана, просто мне пока не хватает сил.»
«Ладно, идём обратно. Хочешь, возьмём по мороженому?»
«Нет, спасибо, я не голоден.»
«Давай ещё немного полюбуемся закатом? Расстелить тебе покрывало на песке?»
«Я лучше просто посижу.»
Однако насладиться прекрасным вечером нам не дали: какая-то толстая женщина с детьми подошла к нам и на полупонятном английском диалекте потребовала, чтобы мы покинули пляж, потому что наш анорексичный внешний вид шокирует и оскорбляет отдыхающих.
Сначала я попыталась спокойно объяснить ей, что мой муж восстанавливается после тяжёлого онкологического заболевания, но женщина не хотела ничего слушать, поэтому мне пришлось сменить тон на более грубый и заставить её заткнуться.
Женщина ушла и увела за собой детей. Одно ей удалось: испортить нам настроение. Дилан опустил голову и весь как-то поник. Сам ответить за себя он не мог, потому что после перенесённых испытаний утратил дар речи.
«Как ты, любимый? Не переживай, скоро это всё останется далеко позади.»
«Отвези меня в
