В остальном в облике супруга ничто не выдаёт того, что он ночевал не дома. Идеально сидящий чёрный камзол без единой пылинки и складки. Шёлковый серебристо-серый жилет. Гладкие пепельные волосы, уложенные назад.
– Рисунок, – сухо приказывает Лэйтон, едва заметно кивая в сторону моих рук, спрятанных за спину.
Ах, ну да, конечно. Рисунок. Разве может его волновать что-то ещё?
Останавливаюсь на расстоянии полуметра от него.
Достаю руки из-за спины. Приподнимаю рукав платья.
Мешкаю, не зная, что делать дальше. Лэйтон недовольно поджимает губы и притягивает меня к себе, вынуждая приблизиться почти вплотную. Сам при этом остаётся на месте.
Вздрагиваю, когда его горячая ладонь смыкается на моём предплечье. Он слегка подаётся вперёд, всматриваясь в мой рисунок над сгибом локтя.
Вздыхаю глубоко, выравнивая сбившееся дыхание, и тоже опускаю глаза. Золотистый узор проступает, но очень медленно. Такими темпами процесс может затянуться на несколько недель, а то и месяцев.
Очевидно, Лэйтон думает о том же, потому что недовольно хмурится:
– Я читал, что рисунок становится золотым спустя пару-тройку дней, – произносит он низким хриплым голосом, продолжая рассматривать мою руку.
Я пытаюсь сообразить, что ему ответить, но мысли путаются. Его близость волнует, сбивает с толку.
Внезапно он перехватывает другую мою руку, кончиками пальцев скользит по ней вверх, приподнимает ткань платья. От его прикосновений мурашки по коже. Лишь бы не выдать себя!
– Хм, здесь ещё хуже, – уголки его губ недовольно опускаются вниз.
Я бы и рада чем-то его обнадёжить, но не знаю, чем. Внезапно меня осеняет.
– Возможно, стоит поискать ответ в книгах? У вас такая большая библиотека, наверняка, там что-то отыщется?
– В книгах? – смотрит на меня снизу вверх так, будто я ляпнула несусветную глупость. – В них нет ничего полезного.
Небрежно отбрасывает мою руку, затем откидывается на спинку стула и, как ни в чём ни бывало, берётся за газету.
Сжимаю кулаки от внезапной злости. Мне вдруг становится обидно, потому что я-то как раз нашла кое-что очень даже полезное, вот только прочесть не смогла! И в этом были виноваты вовсе не книги!
– Конечно, нет! – вырывается у меня. – Если драть из них страницы!
Левая бровь лорда Стилла приподнимается. Он смотрит на меня с недоумением и… интересом?
Откладывает газету, склоняет на бок голову.
– Да что ты? – лениво растягивает слова, неспешно ведя массивным перстнем с молочно-белым ларитом вдоль изящной линии губ. – Ещё какие-то указания? О том, что мне делать с МОИМИ книгами в МОЕЙ библиотеке, м?
– Нашей! – выдерживаю его взгляд и поднимаю подбородок. – Я здесь не просто так мимо проезжала! Я твоя жена, Лэйтон! И я требую к себе уважения! А твоё поведение… оно…
Хмурюсь и прикусываю язык, с которого так и норовят сорваться обвинения в его изменах, в которых я убеждаюсь всё сильнее и сильнее.
Прикрываю глаза. Выдыхаю. Успокаиваюсь. Но сказанного не вернёшь.
– Продолжай, – произносит Лэйтон обманчиво-спокойно.
Какой в этом смысл? Неопределённо взмахиваю рукой и пытаюсь шагнуть назад, когда на запястье вдруг смыкается мужская ладонь.
Недоумённо смотрю вниз на свою руку, затем на Лэйтона, чьи льдистые глаза налились опасной синевой, будто штормовой океан.
– У тебя какие-то претензии ко мне, Элира?
Его ладонь жжёт мне запястье, я уже и сама не рада, что была так неаккуратна в словах. Я ведь привыкла к несправедливостям, привыкла терпеть по жизни, что вдруг на меня нашло?
– Нннет, – поджимаю губы и отвожу глаза.
– А мне кажется иначе, – не выпуская моей руки, Лэйтон отодвигает стул и встаёт из-за стола.
Грубо разворачивает меня так, что позади меня оказывается столешница. Я вжимаюсь в неё поясницей. Он больше не удерживает меня. Скрещивает руки на груди и сверлит взглядом.
Мне вдруг становится жарко. Столь пристальное внимание с его стороны для меня непривычно. Оно выбивает из колеи. Я растеряна.
– Я думал, мы друг друга поняли, Элира, – чеканит он строгим голосом. – Но если нет, давай-ка проясним всё раз и навсегда. Если у тебя есть ко мне какие-то вопросы, самое время их задать.
Когда мы вновь посетим гиблые земли? Как ускорить проявление золотого рисунка? Почему ты больше не приходишь в мою спальню? Что случилось с твоими прежними жёнами? Что-то плохое? Поэтому ты так холоден и жесток? Можно ли мне бывать в библиотеке? Ты поможешь мне отыскать нужные книги? Где ты был этой ночью?
А вслух я спрашиваю:
– У тебя есть другая женщина?
Элира.
Чувствую облегчение, когда вопрос, мучивший меня все последние дни, прозвучал.
Лицо Лэйтона остаётся невозмутимым. Он смотрит на меня и… молчит.
Молчит!
И в этом молчании всё!
Опускаю глаза и качаю головой. Ну, конечно, а я чего ожидала? Ну, и что, что я его жена? Мы оба знаем, почему так случилось. Он женился не на мне, а на моём даре!
И, конечно, у него есть другая!
Внезапно становится обидно до слёз. Почему кому-то всё, а кому-то ничего?
Отворачиваюсь, чтобы спрятать эмоции, не показывать их, потому что это унизительно! Вдруг чувствую лёгкое касание – мой подбородок приподнимают, мягко поворачивают.
Лэйтон смотрит на меня с… удивлением, будто впервые видит.
– Почему ты об этом спрашиваешь, Элира? – тихим хрипловатым голосом.
Внутри всё вспыхивает, взметается ураганом, рискуя снести всё, и его в первую очередь.
Почему я спрашиваю?! Потому что...
Застываю на месте, поражённая осознанием: потому что мне не всё равно! Мне больно от мысли, что этот мужчина может принадлежать кому-то ещё, что его нужно делить с кем-то!
Пытаюсь представить, как он касается другой женщины, и в груди всё топит кипятком. Незнакомое чувство внутреннего протеста затмевает рассудок.
Резко поворачиваю голову, сбрасывая его руку, шагаю в сторону. Оказавшись на безопасном расстоянии, оборачиваюсь:
– А почему бы и не спросить? – с вызовом поднимаю подбородок.
Лэйтон недобро прищуривается:
– Что за тон, Элира? У тебя всё есть, чего тебе ещё нужно?
Поджимаю губы. Ну, уж нет! Выпрашивать чужого внимания я не собираюсь. Но знать хочу.
– У тебя есть любовница, – выпаливаю сердито. – Да или нет?
Снова пауза. Затем Лэйтон вздыхает:
– Да. У меня есть две личные ларии, – пожимает плечами, смотрит равнодушно. – Это разрешено законами Империи и совершенно не должно тебя волновать.
Ну, конечно, и как я сразу не догадалась! Ларии! Совершенно дикое явление, до которого додумались только Хэлленбурги!
Ларии – узаконенные наложницы с личным домом и содержанием. В моей стране ничего подобного нет! Но в Альдебран иначе. Здесь каждый второй брак среди знати заключается по расчёту, а муж и жена почти не знают друг друга, да и зачем?
Главное – магически сильное потомство, а любовь ни к чему. Не нравится тебе твоя женщина – не беда, заведи себе ларию!
– В голове не укладывается, – бормочу себе под нос. – Ваши дикие порядки… я как-то про них забыла.
– Повторяю, – терпеливо, но со стальными интонациями в голосе продолжает Лэйтон. – Тебя это совершенно не касается. Ты никогда не встретишься ни с одной из них.
– Зато ты встретишься! – сама не знаю, зачем говорю это.
– Разумеется, – кивает Лэйтон и продолжает рассуждать об этом совершенно естественно и буднично. – Я взрослый мужчина со своими потребностями. Ведь ты не думала, что ради временного союза я стану что-то менять в жизни, в которой меня всё устраивает?
Со своими потребностями… Цепляюсь за это слово. Внезапно краснею, вспоминая эти самые потребности, которые, как мне показалось, я успешно удовлетворила в нашу первую ночь. В первую и, судя по всему, последнюю. Если есть целых две любовницы, то когда ещё там дойдёт очередь до жены?
Пока перевариваю услышанное, Лэйтон направляется к двери. Оглядывается и бросает через плечо:
