— Рада сообщить, что я снова в деле, — заявила Элиза, положив вещи напротив него и присаживаясь. — Ты от меня не избавишься.
— Я не… — Трой покачал головой, словно желая прояснить мысли. — Я не хочу от тебя избавляться.
Она вспыхнула, когда он не отвел взгляд.
— Да, мой отец одумался. Так, с чем мне помочь этим вечером?
Элиза демонстративно копалась в рюкзаке в поисках красных ручек и блокнота.
— Думаю, мы почти закончили? Если так, то можно обсудить мое заключение? А затем в последний раз просмотрим…
Трой не вымолвил ни слова, и Элиза оглянулась, чтобы понять, что не так.
Ой.
Побледневший и с широко раскрытыми глазами, мужчина смотрел на Акса.
Который навис над человеком так, словно замерял его размеры для савана.
Какой он нахрен профессор, — думал Акс, возвышаясь над человеческим мусором в хипстерских шмотках, с густой шевелюрой и поди-ко-мне-моя-студентка взглядом.
Профессорам полагалось быть старыми, с кустистыми бровями, в устаревших тряпках из твида; на такого мужчину ни одна женщина — даже окажись они на необитаемом острове волею судьбы-злодейки — не посмотрела бы дважды и согласилась бы лечь в постель только с пистолетом у виска.
О, и ко всему прочему, совсем-не-старый-и-далеко-не-дряхлый несчастный ублюдок смотрел на Элизу так, словно она была самой прекрасной женщиной на Земле.
Ну, пусть так. Это правда.
И тем не менее.
Он должен убить придурка, безотлагательно, здесь и сейчас…
— О, прости, — сказала Элиза быстро. — Это мой, мой…
— Телохранитель, — жестко ответил Акс. — Моя задача — чтобы всякие там держались от нее подальше.
Не хочешь демонстрацию, ты, хилое психологическое ничтожество? Могу сломать тебе обе бедренные кости и острый край одной из них использовать в качестве зубочистки… но вначале вскрою тебе глотку клыками…
— Это Акс, — встряла Элиза, бросив на него злой взгляд. — Он здесь ради спокойствия моего отца. Я прекрасно осознаю, что мне ничего не угрожает.
— Что ж… эм… — Мистер Профессор потянул воротник рубашки. — Ну, на самом деле, за последние пару лет в кампусах были случаи стрельбы. Я, хм, понимаю… хм… что это может тревожить твоего отца….
Тревожить?
Этот парень действительно использует слово «тревожить»?
Я заставлю тебя потревожиться, подумал Акс. Давай, я вытащу тебя за пятку из окна третьего этажа? Докричишься до сопрано, заодно вытряхнешь взбунтовавшееся либидо …
— Акс, — зашипела Элиза, вскакивая со стула. — Можно тебя на минутку?
Схватив его за локоть, она уверенно улыбнулась копии Джеймса Франко[46].
— Мы отойдем. Буквально на минуту.
Акс с удовольствием последовал за ней, потому что ему тоже было, что сказать.
Элиза прошла вглубь стеллажей и толкнула его к полке с книгами по американской революции.
Ткнула пальцем ему в лицо.
— Остынь или уйдешь отсюда.
— Мне послышалось? — выдавил Акс. — Это не я встречаюсь с человеком. Если бы ты с самого начала соизволила объяснить, зачем идешь сюда, я бы оценил. Особенно после твоего лицемерного заявления о том, что «правда — наше всё». О, или стой, может, ты, как и твой кузен Пэйтон, считаешь, что гражданские, вроде меня — второй сорт, поэтому нам можно лгать без мыслей о лицемерии?
— Я не встречаюсь с Троем!
— Трой. Так его зовут Трой.
— Да что не так? Отличное имя!
— Даже обсуждать не собираюсь…
— Не будь мудаком! И между нами ничего нет!
— О, да брось. Я видел, как он на тебя пялится. И все это… — он указал на ее лицо. — Прическа и макияж. Все для него, да? Ты принарядилась для своего дружка, не так ли?
— Нет! И он не мой…
— Где же твоя честность, сладкая…
— Так, не смей называть меня «сладкой»…
— Тогда как мне называть тебя? «Профессор»? Нет, это место уже занял Трой…
— Ты рычал! Ты стоял над ним и рычал!
Так, на этой фразе его проняло. И она не закончила. Подавшись вперед, Элиза буквально забралась ему на грудь, снова пришпилив своим пальцем.
— Ты был в двух дюймах и одном большом всплеске тестостерона, чтобы выпустить зубы и убить его!
— Нет!
Они уже кричали друг на друга… на уровне шепота. Смехотворно, но, по крайней мере, здесь больше никого не было.
— Покажи мне, — выплюнула она.
— Что?
Элиза схватила его верхнюю губу, словно он был конем, и заставила запрокинуть голову.
— Видишь! — Опять тыкала пальцем. — Ты полностью выпустил клыки… и, позволь добавить, последнее, что мне нужно — чтобы мой телохранитель вырвал глотку единственной причине, по которой мне приходится мириться с присутствием его жалкой задницы. Включи заднюю, или я найму другого!
Акс вырвал губу из ее хватки и подался вперед бедрами.
— Больше меня не трогай.
— Я изначально не собиралась тебя трогать…
— Лгунья.
Она отшатнулась, словно он оскорбил ее. Но потом быстро оправилась.
— Ты ревнуешь.
— Ты это сейчас о чем вообще?
— Тебе не нравится, как он смотрит на меня. Признай это. А если попытаешься отрицать, что хочешь меня, то я напомню о твоей речи прошлой ночью, «влечение сыграет тебе на пользу». Помнишь, как сидел на моей кровати? Ты выражался яснее некуда.
Когда она победоносно выгнула бровь, Аксу очень захотелось пальнуть во что-нибудь. Может, в нее. В себя. Определенно в «Троя».
— Знаешь, сейчас я всерьез обдумываю принять предложение и деньги твоего кузена за то, чтобы держаться от тебя подальше.
Элиза открыла рот, словно собиралась продолжить свою песенку… но потом резко закрыла его, словно с запозданием осознала его слова.
— Что натворил Пэйтон?!
— Он пришел в мой дом прошлой ночью и заявил, что я не могу взяться за эту работу, а когда я послал его нахрен, сказал, что удвоит, утроит, помножит на сто сумму, которую платит мне твой отце.
— Зачем ему это? — пробормотала Элиза, будто ей даже в голову не приходили эти «зачем».
— Потому что таких как я допускают даже до ремонта ваших домов и машин, садовых работ. — Так, он снова заводился. — Для таких, как вы, мы — пустое место. Очередная вещь, которой можно распоряжаться по своей прихоти…
— Это абсолютная неправда!
Акс зашипел прежде, чем успел сдержать себя:
— Да ладно? Хочешь узнать, как мой отец погиб во время набегов? Так я с удовольствием расскажу, ведь ты так, мать его, хочешь поговорить. Мой отец погиб, потому что аристократы, на которых он работал, закрылись от персонала и плотников в убежище. И когда пришли лессеры, то всех отбросов перебили, хотя в убежище им бы хватило места. Они долбились в проклятую дверь, умоляли, чтобы их впустили, но твои сородичи бросили их на верную смерть. Вот как погиб единственный близкий мне человек. И то же самое отношение заставило твоего паскудного кузена считать, что он может купить меня; то же отношение позволяет тебя читать мне морали о честности и при этом морочить мне голову сказками о твоих отношениях с тем профессором.
Повисла длинная, напряженная пауза.
А потом Элиза прокашлялась.
— Я искренне сожалею о твоей потере. Это невообразимая трагедия.
Он резко рассмеялся.
— Ты записала эти слова на семинаре по горю? Или фраза из твоего исследования «Как Утешить Низшие Слои Населения»?
Элиза скрестила руки на груди, просто смотря на него. И чем дольше она смотрела, тем сильнее ему хотелось отвернуться и уйти.
Акс не понимал, что заставило его остаться.
— Не думаю, что у нас что-то получится, — пробормотала она.
— Да, ты права. И, наверное, это единственное, в чем я с тобой соглашусь.
Когда она отвернулась от него, Акс с усилием проигнорировал ее идеальный профиль. Но потом Элиза снова открыла рот… и послала его в нокаут.
Хотя и пальцем к нему не прикоснулась.
— Макияж был для тебя. Не для него. И, мои поздравления, ты уволен. Желаю и дальше купаться в шовинизме и ханжеском предубеждении. Очевидно, что тебе не занимать ни того, ни другого.
И на этой ноте, она ушла, вздернув подбородок. Словно была здесь хозяйкой. Разумеется….
Так, стоп. Что она только что сказала про макияж?????
***
Элиза демонстративно ушла от Осла… то есть Акса, исправила она себя мысленно… не зная при этом, на кого злилась больше всего.
Что, учитывая его ужасное поведение, говорило о многом.
На награду «Колоссальный придурок на планете» претендовали двое — он и Пэйтон. Он, потому что вел себя настолько оскорбительно, что ей захотелось вспомнить то малое по самозащите, что она знала, и хорошенько дать ему коленом по яйцам… ведь его напыщенные тирады в задней части библиотеки можно слушать только в писклявом исполнении. А Пэйтон — потому что было абсолютно неуместно со стороны ее кузена пытаться подкупить кого-то, тем более своего коллегу.
