оставляя после себя разруху и клубы сизого дыма вперемешку с вековой пылью. Уложив Полину на пожухлую траву у самого обрыва, я стараюсь привести ее в чувство.
– Полина, очнись!
Бережно похлопав девушку по щекам, я баюкаю ее голову на коленях. Но она остается такой же: бесчувственной, бледной, с еле слышным дыханием.
– Вернись ко мне.
Тело Полины совсем невесомое, хрупким. Холодное. Безжизненное. Ветер завывает, как безумный, поднимает в воздух небольшие камешки, треплет листья деревьев, лишь больше погружая нас в атмосферу апокалипсиса. Его влажные порывы, приносящие душный запах мокрой пыли смешанные с гарью, заставляют меня кашлять, а глаза слезиться. Но слезы наворачиваются не только поэтому. Видеть Полину такой больно, словно сама душа безжалостно дробится на части отбойным молотком, отмерявшим биение сердца. Но, напоминаю я себе, я должен оставаться сильным. Ритуал не был завершен, у Полины все еще есть время, чтобы вернуться.
– Ты не можешь меня оставить.
Я прижимаю любимую к груди и сижу, не двигаясь, беззвучно взывая к Богам, моля о ее возвращении. Безысходность поглощает меня, и все что остается в этом мире – страх и ощущение хрупкого тела в руках.
– Ты настоящий? – холодная ладошка касается моей щеки.
– Полина! – восклицаю я. Взяв лицо в руки, я целую ее, пьянея от радости и ощущения этих горячих губ. – Нам надо уходить.
Вернуться можно только одним способом. Принести этому месту жертву. Кровь была самым простым вариантом. Любая кровь – сама по себе Сила, в той или иной степени, в зависимости от формы проведенного акта. Магия крови перенесла нас сюда, она же должна вернуть нас обратно. Я оглядываюсь, подыскивая что-нибудь подходящее, пока мне на глаза не попадается острый камень. Подобрав его, я намереваясь тут же полоснуть себя по ладони.
– Что случилось? Где мы? Почему так темно?
– Послушай, все ответы потом. Нам надо вернуться в реальность.
– Зачем? – тихий голос заставляет мое сердце пропустить удар.
– Все, что происходит вокруг – ненастоящее. Наше место не здесь.
– Мне хорошо здесь, – голос Полины спокойный.
Безразличный.
Внезапно становится слишком тихо, так, что у меня даже звенит в ушах. Исчезли все запахи, ветер затих, море успокоилось. На смену им пришла чернильная тьма. И если раньше я еще мог разглядеть какие-то детали, то сейчас с каждой минутой становилось все темнее. Вокруг слышатся чьи-то жалобные голоса, неясным гомоном окружающие нас.
– Оставь меня.
– Я не могу, – качаю я головой.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя. Мой мир уже никогда не будет таким полным без тебя, – я прижимаюсь лбом ко лбу любимой.
Полина высвобождается из моих объятий, поднимаясь, и отходит ближе к обрыву. Я едва могу разглядеть ее тонкую фигурку. Через минуту я обнимаю девушку за плечи:
– Вернись со мной. Прошу.
Она лишь повела плечами. Медлить больше было нельзя, и я с силой провел острым концом камня по ладони, окрашивая рыжеватый песчаник в насыщенный красный.
– Моя ладонь в крови, – демонстрирую я пальцы, – чтобы вернуться, тебе будет достаточно взять меня за руку.
Полина переводит на меня пустой взгляд. Ее большие глаза смотрят равнодушно, пока кровь капает, усеивая желтую траву горячими красными бусинами. Картинка перед глазами плывет, и я чувствую, что скоро потеряю сознание. Протянув руку, я хочу еще раз попросить Полину вернуться со мной, но язык не слушался. Мы просто смотрим друг на друга. Последнее, что я вижу, прежде, чем темнота окончательно добирается до меня – искру страха, мелькнувшую в глубине серых глаз.
***
========== Часть 18 ==========
Полина
Снег мягко пружинил под подошвами моих сапожек. От земли веяло холодом и снежной пылью. Вокруг стоила такая особенная тишина, которая бывает только в лесу, изредка ее нарушали птичьи переговоры. Не слышно было ни голосов колдунов, отправившихся на горку, ни смеха парочек, любивших Ирий за уединенность. Я вдыхала полной грудью морозный воздух, чувствуя умиротворение. Впервые за долгое время мои половины и не думали спорить. Но совсем забыть о том, что произошло я не могла, и, приметив заснеженную лавочку, скрытую пушистыми ветвями пихты, села, впервые с момента возвращения погружаясь в события того дня.
Я помню, как, схватив скользкие от крови пальцы, осознала себя лежащей на поляне, где все началось. Первые секунды сознание цеплялось за обрывки воспоминаний: Милонега, ласково гладящая меня по голове, торжествующий оскал Игоря Македонова, монотонный гул голосов тринадцати магов, читающих заклятие на мертвом языке, Сева и мое нежелание возвращаться… В ту секунду я все еще сомневалась.
Тьма обещала спокойствие. Тьма означала смерть.
В ней слышались по-голубиному воркующие голоса, шепчущие о свободе. Я видела белых птиц, круживших над водой. Одна голубка, отделившись, несмело полетела мне навстречу. Приняв ее дар, я тотчас обрела бы независимость, став одной из белоснежных птиц с резным хвостом, чтобы кружить над морем, касаясь крыльями соленых брызг. Я видела ее так близко, только руку протяни и обещание исполнится. Но я видела и бездонные глаза, отчаянно умолявшие не бросать их, открытую ладонь и кровь, окрасившую пальцы густым рубиновым цветом. Глядя Севе в глаза, я вдруг отчетливо поняла, что обещанное спокойствие – ничто, по сравнению с невозможностью видеть улыбки друзей, любить и быть любимой. В тот же миг выбор был сделан.
Открыв глаза, я, с трудом сфокусировавшись, увидела перед собой
