— Поэтому, друг мой Перикл и ты, Сократ, — Фидий повернулся к будущему философу, — предлагаю вам отужинать сегодня вместе со мной в моем доме…
— Благодарю, друг, — отозвался на это Сократ, и Игорю ничего не оставалось делать, как тоже согласиться.
— А пока давайте прогуляемся в город и заглянем в порт, — предложил затем Фидий. — Я заодно взгляну на Акрополь и Парфенон, чтобы лучше представить себе дальнейшее размещение остальных мраморных фигур…
Пока Ксеня шла назад в дом Аспазии, она вновь ловила на себе бесконечные взгляды прохожих, только сейчас ей было более или менее понятна их причина. Правда, зная это, ей все равно было неловко от такого пристального внимания к собственной персоне.
Войдя в дом, Ксеня почти сразу же встретилась с тремя девушками, расположившимися в большом зале. Все девушки были нарядно одеты и возлежали на мягких резных кушетках, и перед каждой из них стоял невысокий столик с едой. Девушки, лежа полубоком, неспешно поглощали пищу и о чем-то переговаривались. В одной из них Ксеня узнала блондинку, с которой разговаривала утром из окна. «По-видимому, это и есть те самые компаньонки Аспазии. Соратницы, так сказать…» — подумала она, кивком и легкой улыбкой отвечая на их приветствия. Предложение гетер присоединится к ним за обедом, Ксеня деликатно отклонила, сославшись на плохое самочувствие.
— Поэтому, — осторожно добавила она потом, — я хочу перенести сегодняшний званый ужин на завтра… Надеюсь, к утру мне полегчает…
Это заявление вызвало ропот разочарования у девушек, но ни одна из них не осмелилась ей противоречить. Похоже, в этом доме действительно Аспазию считали главной. Это даже неким образом вдохновило Ксеню, и она, немного воспрянув духом, отправилась в свою комнату.
— Скажи, Евклия, а ты знаешь тех людей, кого я приглашала к себе сегодня на ужин? — спросила Ксеня потом у своей рабыни.
— Конечно, госпожа, — спокойно ответила та.
— И если я сейчас напишу им всем послания о переносе ужина на завтра, ты сможешь разнести их?
— Конечно, госпожа, — с прежней невозмутимой интонацией в голосе повторила Евклия.
Как Ксеня уже успела понять, эта девушка, несмотря на юный возраст, была настолько спокойной и флегматичной, что казалось, ее ничем нельзя удивить или возмутить. А, может, такими качествами должны были обладать все древнегреческие рабы и рабыни?..
Приглашенных оказалось четыре человека, и это не считая, как объяснила Евклия, тех, которых имели право привести сами гости.
Обычной бумаги, бесспорно, в этом времени еще не было, поэтому перед Ксеней встал выбор: писать записки на папирусе пером либо на восковых табличках палочкой. И это и то было ей непривычным, но она все же выбрала папирус, который все-таки был ближе к бумаге. И Ксеня уже даже не удивлялась тому, что ей без труда удавалось писать желаемый текст незнакомыми древнегреческими буквами.
Когда с этим делом было покончено, и Евклия убежала выполнять ее поручения, Ксеня сперва решила перекусить. Перед отходом Евклия как раз принесла ей в комнату обед, и на этот раз еда оказалось куда более разнообразной, чем утром: на большой тарелке присутствовали мясо и овощи, отдельно лежала ветка винограда и персик. Неизменными оставались лишь кувшин с вином и хлеб.
Насытившись, Ксеня некоторое время бесцельно бродила по комнате. Мысли же ее, безусловно, как и все последние дни вертелись лишь вокруг одного: почему все это с ней произошло и как быть дальше. Вскоре, устав от этой беспокойной ходьбы, она присела на кровать. Но шелковые мягкие подушки так влекли к себе, что еще через мгновение Ксеня уже лежала, блаженно растянувшись на постели. И как-то незаметно для самой себя она задремала…
…- Аспазия, — кто-то настойчиво потрепал ее по плечу, и Ксеня нехотя открыла глаза.
Рядом с ее кроватью стояла одна из гетер, блондинка по имени Теодота.
— К тебе пришел Сократ, — с улыбкой продолжала она. — Ждет во внутреннем дворике. Поговоришь с ним?
— Сократ? — зачем-то уточнила Ксеня, потирая заспанные глаза и растерянно оглядываясь по сторонам. — А зачем он здесь?
— Этот безответно влюбленный юноша не может жить без тебя ни дня, — хихикнула Теодота. — И он умрет, если не увидит тебя сегодня…
— А ему говорили, что я себя плохо чувствую? — попыталась Ксеня улизнуть от нежеланной встречи с незнакомцем.
— Конечно, — ответила та. — Но этот юноша упрям, как бык, и сказал, что не уйдет, пока не увидит тебя хоть на мгновение. Даже если для этого ему придется просидеть всю ночь под твоим окном.
Ксеня протяжно выдохнула и поднялась с постели. Похоже, ей все-таки придется увидеться с этим человеком, играя свою вынужденную роль до конца. Она быстро пригладила растрепавшиеся во время сна волосы, поправила складки на хитоне и, мысленно сделав глубокий вдох, вышла из комнаты.
Юноша, который в ожидании ее мерил шагами небольшой внутренний дворик, в первую же минуту показался Ксене смутно знакомым. Но где она могла видеть его?
— Сократ! — нерешительно окликнула она его и вдруг, произнеся это имя, ее осенило. Да ведь это тот самый Сократ!.. Просто до наших дней его образ дошел, запечатленный в более зрелом возрасте, когда он был на пике своей популярности как философ. Сейчас же Ксеня видела перед собой молодого Сократа, лет двадцати-двадцати пяти.
Но, надо признаться, Ксеня, скорее всего, и не узнала бы его вовсе, если бы в свое время на третьем курсе института не писала объемный реферат, посвященный именно биографии Сократа и его философским взглядам. Их преподаватель по философии был до ужаса дотошным и суровым, а сама философия — многие могут с этим согласиться — наука для восприятия непростая, и для своего глубокого понимания требует определенного склада ума. Вот поэтому практически все студенты в Ксениной группе боялись экзамена по этому предмету, как огня, и готовы были на все, лишь бы облегчить свою участь. А единственным способом для этого было написание реферата на заданную в индивидуальном порядке преподавателем тему. При этом реферат должен был быть не меньше, чем на тридцать печатных страниц, а вопрос, исследуемый в нем, — широко раскрыт; к тому же знать содержание работы требовалось наизусть, чтобы изложить его без подсказок. Над своей работой Ксеня просидела безвылазно без малого две недели, забыв обо всех других насущных делах. Зато результат превзошел все ожидания: преподаватель был от ее реферата в восторге и поставил «отлично» за экзамен автоматом. Ксеня же после этого, похоже, запомнила каждую строчку своего реферата на долгие годы.
И теперь перед ней стоял оживший герой ее «эпохальной» работы и смотрел на нее счастливыми глазами влюбленного человека. Да, именно влюбленного, поскольку причинами такому восторженному и сияющему взгляду могли служить только самые пылкие и страстные чувства.
