Я счастливо вздохнула и закрыла глаза.
* * *
Открыв глаза, я долго и тупо изучала потолок. Потом взгляд мой перебрался на стены, упал на пол. Я лежала посреди широкой, очень мягкой и удобной кровати, в просто, но изящно обставленной спальне. Шторы были задернуты, но судя по полумраку, разгоняемому двумя светильниками, за окном был вечер. По стеклу постукивал редкий дождик.
Я попыталась подняться, но комната тут же куда-то уплыла, да так стремительно, что я снова бухнулась затылком в подушку. Приоткрытая дверь тут же распахнулась, пропуская необычайно встревоженного и расстроенного Моргана. Лицо у него заметно осунулось.
— Осторожно, осторожно, Энджи, — он ласково придержал меня за плечи, помог спустить ноги с кровати. — Наконец-то ты проснулась.
— Я… долго спала? — прохрипела я, повиснув на его плече.
— Почти двое суток. Стресс, да еще успокаивающее… Врачи настаивали, чтоб я перевез тебя в больницу, под их наблюдение, но я воспротивился.
— Так я у тебя?…
— Да, в моей холостяцкой берлоге, — невесело усмехнулся Морган.
Я оглядела свое мятое, испачканное платье, дырку на чулке и капризно заявила:
— Хочу в душ.
— Ммм… конечно… — замялся детектив, — но ты еще так слаба. Может, лучше утром?
— Нет, сейчас!
— Ладно, ладно, как скажешь, Энджи. Я дам тебе халат. И… я осмелился привезти сюда кое-какие твои вещи… если хочешь… Пойдем, я провожу тебя в ванную. Осторожно, держись за меня.
С его помощью я добралась до ванной, и, невзирая на протесты детектива, захлопнула дверь перед его носом.
— Э… Если тебе станет плохо, кричи! — донеслось из-за двери. — Я буду тут.
Освободившись от одежды, я подставила лицо под упругие теплые струи. Капли воды мешались с каплями слез. Никита. Клео. Боль была глухой, какой-то глубокой, ноющей. Сильная, неженская воля заглушала желание закричать, забиться в истерике. Наверное, после маминой смерти я уже никогда не буду способна на полноценные чувства и переживания. Душа, как орех, обросла твердой скорлупой, на которой каждая новая потеря оставляла небольшую трещину.
Укутавшись в болтавшийся на мне халат, я прошла на кухню, села на угловой диванчик у окна. На улице моросило, свет фонарей и огней центра казался размытым, нереальным, как в сказке. Морган молча поставил передо мной большую чашку какао, тарелку со сладкими гренками. К собственному удивлению, я в один присест смела все до последней крошки.
— Куда вы дели… тела? — выдавила я после продолжительного молчания.
Морган отвел взгляд.
— Никиту отвезли в морг, на экспертизу. Родственники в курсе, не переживай. Клео я похоронил в твоем саду, после того, как у нее изъяли улику — пук перьев… и сделали соскобы с когтей и зубов.
— Надеялись получить ДНК убийцы?
— Да, но…
— Но напрасно.
— Да. Снова какая-то мистика…
— Перья, запах серы, мистика, — я в упор посмотрела в глаза детектива.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты видел, как был убит Никита?
Морган вздрогнул.
— Да, ужасно. Эксперты заверяют, что следы на его теле принадлежат скорее клыкам какого-то огромного зверя, чем ножу. Одна зацепка все же есть…
— Какая?
— Очень странно, но слюна, обнаруженная в ранах Никиты… прости, Энджи… принадлежит собаке… или волку. Мы также нашли единственный след — убийца по неосторожности наступил в кровь — отпечаток босой человеческой ноги. Да еще эти перья… я ничего не понимаю. Получается, убийца — мужчина средних лет, рослый, крепкого телосложения — пришел с собакой… или волком и птицей?
— Все проще, чем кажется, — пробормотала я. — Это Сатана. Крылатый Сатана. Умеющий оборачиваться волком. А крылья я его видела, на самом деле они черные. Но он прикидывается ангелом, приходит в обличье архангела Михаила…
Морган смотрел на меня с неприкрытой тревогой, в глазах его читалась жалость.
— Но почему ваш полицейский, Майк, ничего не видел? — зло спросила я.
— Беднягу Майка тоже убили…сломали шею. — очень тихо ответил детектив. — Он не успел вызвать подкрепление…
Мы замолчали. Я чувствовала себя вывернутой наизнанку, больной, усталой, страшно опустошенной. Глаза сами собой стали закрываться.
— Иди, ложись, — ласково попросил Морган, — тебе нужен покой и отдых, так сказал врач. После такого шока… А я разложу себе диван в гостиной. Если чего-нибудь захочешь, только позови…
Переодевшись в футболку Моргана, достающую мне до колен, я послушно забралась под одеяло, обняла плюшевого зайца, которого детектив привез из моего дома. Из-под приоткрытой двери какое-то время пробивалась желтая полоска света, потом и он погас, и до моего слуха донесся скрип дивана под тяжестью человеческого тела. Я машинально провела рукой по одеялу — по привычке ища дремлющую рядом Клео, но пальцы погладили пустоту. Клео, храбрый малыш, кинулась защищать Никиту, который так часто дразнил ее 'лысым гремлином', и поплатилась за это жизнью.
Около получаса я лежала, боясь шелохнуться, и мне мерещилось, будто тени на стене напротив растут, удлиняются, тянутся к моей постели, словно гигантские лапы. Потом мне стало казаться, что в проеме двери стоит высокий темный силуэт. Пытка становилась невыносимой. Наконец, не выдержав, я сбросила одеяло, соскочила на пол и босиком прошлепала к комнату к Моргану. Он не спал — при звуке моих шагов резко вскинулся, вгляделся в мое лицо.
— Что, малыш? — спросил он.
'Малыш'. В другое время одно это слово, преисполненное нежности, заставило бы мое сердце плясать в груди от счастья…
— Мне страшно, — сказала я. — Можно мне спать с тобой?
— Конечно. Иди сюда.
Он поднял край клетчатого пледа, я улеглась, и он укрыл меня, заботливо подоткнув края. Потом повернулся ко мне и осторожно обнял свободной рукой, притянул к себе. Он был в одних пижамных штанах, и щека моя прижалась к его горячей, обнаженной груди. Его рассыпавшиеся в беспорядке по подушке волосы душисто пахли мятой, какими-то травами. Поколебавшись, я выпростала из-под пледа руку и тоже обняла Моргана. Сердце его под лопаткой билось как сумасшедшее, толкаясь мне в ладонь.
Как ни странно, уснула я почти мгновенно. Быть может, меня убаюкал шум дождя…
Проснувшись, я сперва решила, что лежу в сугробе. Перед носом что-то белело. Протерев глаза, я поняла, что на диване сидит гигантский плюшевый кот с белой шерстью и красным бантом на шее. К банту было пришито большое сердце с надписью 'I LOVE YOU'. Глаза у кота были невинные, синие. Порядком удивленная, я повернулась, ища взглядом Моргана, и тут же угодила во что-то мокрое и повизгивающее от восторга.
