— Отойди немного назад, — сказала Анна.
Он тут же повиновался ей. Она обвила ногами его талию, пока он продолжал бороться, и в одно мгновение сняла свои скованные запястья с крюка над головой. Она спрыгнула на платформу. Её тёмные глаза скользнули по мне.
— Держись крепче.
— Очень смешно, — пробормотала я.
В одно мгновение она завладела столом пыток. Даже со скованными руками во все стороны летели заточенные орудия, сбивая противников, которые с криками и удивлёнными воплями падали с нашей возвышенной сцены.
— Мы должны добраться до той бреши в заборе, — сказала она задыхающимся голосом.
— Или я могу сделать ещё одну, — сказал Такеши, расправляясь с очередным противником.
Он сунул руку в карман брюк и вытащил ещё одну драгоценную гранату. Он швырнул её в ближайшую к нам секцию забора, потом сбил с платформы ещё одного человека и повернулся ко мне лицом.
— Пора идти, Лила, — тихо вымолвил он, затем обхватил меня за талию и поднял.
Мои руки соскочили с крюка и безвольно упали передо мной. Жгучая боль исходила из раны в животе, заставляя меня спотыкаться.
— Прости, что не смог воспрепятствовать ему раньше, — сказал Такеши. — Я не ожидал, что ты будешь драться с ними.
— Инстинкт, — выдохнула я, когда он потащил меня к ступеням платформы.
— Анна, — позвал Такеши.
— За вами. Я прикрою вас, — ответила она.
Бум. И мы были отброшены назад, когда забор перед нами взорвался в ослепительной вспышке, сотрясая ступени под нашими ногами. Люди завизжали и бросились врассыпную, и теперь площадь была усеяна лишь несколькими Мазикиными и горсткой гвардейцев Кузнеца. Я понятия не имела, куда убежал их предводитель, хотя и жалела, что он не остался сражаться. Я бы с удовольствием посмотрела, как Такеши даёт ему почувствовать, каково это, когда лезвие вонзается ему в живот.
Мы слышали, как Мазикины рычат и огрызаются у нас за спиной. Они быстро приближались. Такеши потащил меня к широкой секции, которая была пробита в заборе, но краем глаза я увидела, что к нам на четвереньках галопом мчится охрана правопорядка.
— Так… — начала я, но тут Анна свалила Мазикина ударом ножа в череп.
На полпути вниз по ступенькам она указала нам в сторону улицы и повернулась лицом к другому нападающему существу.
Сбитые Мазикины были разбросаны по двору, орудия пыток вонзились им в горло и грудь. Такеши вытащил меня на дорогу за оградой и бросил там.
— Анна, — только и сказал он в качестве объяснения.
Я лежала на грубом бетоне, глядя на его осыпающуюся поверхность и прислушиваясь к животным крикам боли, доносящимся со двора. Затем появились Анна и Такеши. Они схватили меня под руки, и мы помчались, мои пальцы скользили по земле, пока мы бежали по почти пустым улицам. Мы несколько раз сворачивали в тёмные переулки, прежде чем шмыгнули в какую-то нишу, где пахло мусором и мочой. Когда мы остановились, я снова услышала отдалённые аплодисменты. Анна выругалась и что-то сказала Такеши по-испански. Он ответил, и она замолчала.
Такеши наклонился поближе и внимательно осмотрел моё лицо в тусклом свете ламп, лившемся из окон над нами.
— Я воспользовался первым же шансом, чтобы вытащить вас оттуда.
Я хотела спросить у него, куда он исчез, но у меня не было ни дыхания, ни сил.
— Всё в порядке, — сказала Анна. — Кроме… — она прижалась к нему и пристально посмотрела мне в лицо. — Ты такая глупая, — сказала она, слегка встряхнув меня. Но её голос звучал мягко.
— Она исцелится, — сказал Такеши. — Хотя не совсем и не очень хорошо.
Выражение лица Анны исказилось.
— Есть ли что-нибудь, что может ей помочь?
Такеши поджал губы.
— На ум приходит только одно, но Лиле это может не понравиться. Теперь у нас есть выбор: идти в мои безопасные покои или…
— Всё, что угодно, — сказала я слабым голосом. — Я должна быть способна драться.
— За все годы, что я провёл в городе, — сказал Такеши, — я видел много странностей. Но самое странное это ключ к выздоровлению Лилы. Это редкость, но я видел, как это работает. Лила — один из немногих людей в городе, кто может иметь к нему доступ.
— И что же это? — спросила Анна.
— Идёмте, — сказал он, снова поднимая меня. — Я расскажу вам, как только мы доберемся до места.
— Куда мы направляемся?
— Обратно к Зип. Лиле нужно побыть с матерью.
* * *
Такеши и Анна поддерживали меня, пока мы ползли по переулкам и карабкались по улицам, приближаясь к площади.
— А что насчёт Кузнеца? — спросила Анна, пока мы шли. — Он не предупредит Мазикинов о нашем присутствии? Он знал, что мы здесь из-за Малачи, хотя и не понимал всего плана.
— О, он их предупредит. Но мы позаботились о том, чтобы никто из Мазикинов во дворе не дожил до того, чтобы рассказать об этом, и большинство людей и существ, вышедших сегодня вечером, уже были возле площади, где Королева устраивает своё шоу. Только те, кто был верен Кузнецу и его дружкам Мазикиным, пришли посмотреть, кого он схватил. За ним числится история пыток нарушителей в его дворе, и я подозреваю, что никто и не думал, что вы сильно чем-то отличаетесь.
— Но он знал, что мы такие же, как ты, — сказала Анна. — И он был в ярости. Он хотел поймать тебя.
— Он хотел угодить своим хозяевам, — ответил Такеши напряжённым голосом.
— Он сказал, что ты причинил много неприятностей, — пробормотала я.
Я ненавидела Кузнеца и ненавидела то, что он сделал, но в каком-то смысле его слова имели смысл. Такеши был одержим желанием спровоцировать Мазикинов, но мне было интересно, подумал ли он о последствиях для обычных людей в городе. Кузнец сказал, что их наказывали за преступления, совершённые Такеши. Неудивительно, что они его ненавидят.
— У нас есть немного времени, прежде чем они поднимут тревогу.
Такеши затащил меня в очередной переулок, едва успев избежать столкновения с проезжавшей мимо телегой, которая изрыгала чёрный дым на освещённую фонарями дорогу.
— Мы оставили Кузнецу настоящий беспорядок, да и к рассвету на улицах никого не будет. Но как только солнце зайдёт, он пошлёт кого-нибудь предупредить Королеву.
— А это значит, что мы должны спасти Малачи до этого, — тихо сказала Анна. — Если Мазикины узнают, что мы здесь и намерены спасти его, они постараются сделать это невозможным. Может быть, сегодня наш единственный шанс вытащить его оттуда.
— Согласна, — сказала я сдавленным голосом.
— Согласен, — эхом отозвался Такеши. — Вот мы и пришли.
Они повели меня вниз по узкой лестнице в каменистый туннель. Мои штаны были жёсткими от крови и Бог знает чего ещё, просачивающегося из зияющей раны в животе, и мне казалось, что половина моего лица была оторвана. Мы подошли к закрытой металлической двери. Такеши поцарапал её, заскулил и закашлялся, без сомнения говоря что-то на языке Мазикинов.
Дверь быстро открылась, и появилась Зип, одетая в козье платье. Теперь её когти были накрашены чем-то белым. Когда они внесли меня в её берлогу, я услышала путаницу разных языков, смысла которых не понимала. Такеши разговаривал с Зип на языке Мазикинов. Анна говорила с ними обоими по-испански. Такеши и Анна говорили друг с другом по-японски. Я позволила им опустить меня на козью шкуру, окрасив её в красный цвет. Боль была бездонной. Я тонула в ней.
Кто-то ткнул меня пальцем в лоб.
— Qué se robaron los dientes? — прошептал голос, который, как я знала, принадлежал моей матери. (примеч. с испанского: — Зубы вырвали?)
Анна ответила ей по-испански, и что бы она ни сказала, моя мать заплакала. Она перевернула меня и притянула к себе. Янтарные глаза внимательно изучали мои глаза. Они снова были в сознании, полны беспокойства. Она прищурилась, глядя на мой рот, игнорируя мои попытки уклониться.
— Me alegro que todavía tienes los dientes. Pero si te los hubieran robado, te daría los míos. (примеч. с испанского: — Я рада, что у тебя всё ещё есть зубы. Но если бы их украли, я бы отдала свои).
