— Орел или решка.
— Орел. — Она забрала монету из его ладони. — И бросать буду я.
— Ты мне не доверяешь.
— Ты говорил мне не доверять никому. Кроме того, у меня нет такого брата, который волшебным образом выигрывает ставки.
Она подбросила монету и шлепнула ее на тыльную сторону запястья.
— Решка. — Ричард улыбнулся. — Я выиграл. Ванная в вашем полном распоряжении, миледи.
Обвинять его в мошенничестве было не только нелогично, но и глупо. Шарлотта взяла свою стопку одежды и пошла в ванную. Пес последовал за ней.
— Нет, — твердо сказала она и закрыла дверь. Ей ответил разочарованный скулеж.
Внутри ее ждал душ в адрианглийском стиле: широкая насадка для душа располагалась прямо над головой. Шарлотта повернула ручку, и теплая вода хлынула вниз долгожданным водопадом. Шарлотта разделась и шагнула под поток.
Вода хлынула на нее очищающим потоком. Ее ноги слегка подогнулись. Все мышцы болели, а душ никак не мог смыть с нее навалившуюся сонливость. Шарлотта вымыла голову с отстраненной тщательностью. Ей казалось, что кто-то другой управляет ее телом. Если она не поторопится, то упадет без чувств еще до того, как доберется до кровати. Она смыла всю грязь, обернула волосы полотенцем, вытерлась большим полотенцем и взяла первую одежду из стопки.
* * *
РИЧАРД услышал приглушенное слово из ванной. Его тело изнемогало от усталости, а дверь в ванную была довольно толстой, но он был абсолютно уверен, что Шарлотта де Ней только что обозвала кого-то придурком.
Учитывая ее последнюю позицию, он не должен был удивляться. Их партнерству не было и дня, а он уже получил нагоняй. Сам виноват, поздравил он себя. Ты взял ее с собой.
Пес поднялся со своего места у двери ванной, подбежал и плюхнулся рядом с ним со всей грацией мешка с картошкой. Большие мохнатые лапы поднялись вверх, предоставив ему собачью грудь.
— Неужели?
Пес посмотрел на него. Ладно. Ричард протянул руку и погладил мех. Он не мог пахнуть хуже. Волкодавы не были обучены убивать людей, только находить их и держать на месте. Работорговцы не хотели излишне портить свой товар. Если не считать их размеров и зубов, волкодавы были просто собаками, а этот лохматый идиот, казалось, изголодался по ласке.
Ричард почесал псу брюхо. Он не понимал, почему ему не пришло в голову рассказать ей о своих планах. Это была просто сила привычки. Он слишком долго был предоставлен самому себе. Однако быть затюканным за это, чувствуя себя ребенком, отчитываемым за несоблюдение манер, в его планы не входило. Ей придется с этим смириться. И он не будет подчиняться ее приказам. На самом деле он выскажет это, как только она выйдет из ванной, чтобы предотвратить будущие недоразумения.
Дверь медленно отворилась.
— Похоже, у нашего хозяина есть чувство юмора, — сказала Шарлотта и вышла.
Ее волосы рассыпались по спине влажной волной. На ней было развевающийся бледно-розовый халат, который заканчивался на несколько дюймов выше колен. Халат был совершенно, по-декадентски прозрачным. Он мог видеть каждый изгиб ее тела, от изящной шеи до выпуклости груди, едва скрытой складками ткани, до гибкого изгиба талии и расширения бедер…
Он уставился на нее. Все те годы, что он был взрослым мужчиной, исчезли, стерлись, словно их никогда и не было, и он снова стал подростком, неуклюжим и ошеломленным. Он уставился на нее, не в силах отвести взгляд, не в силах издать ни звука, не в силах ничего сделать, кроме как смотреть.
Он хотел ее. Она была эротической мечтой.
Это было не по-настоящему, решил он. Он все еще был в клетке или лежал на дороге, умирая, и его лихорадочный мозг вызвал прекрасную фантазию, чтобы подразнить его в последний раз, прежде чем он перейдет в загробную жизнь.
Бледно-розовый румянец залил щеки Шарлотты.
Отведи взгляд, придурок.
Ричард закрыл рот и заставил себя повернуться к кровати и взять свою собственную стопку одежды.
— Похоже, ты права. У Джейсона есть чувство юмора. Будем надеяться, что я не выйду в кожаной набедренной повязке.
Он направился в ванную, заставляя себя смотреть куда угодно, только не на Шарлотту, которая пересекла комнату и забралась под одеяло.
В душе он прислонился к стене, обхватив себя обеими руками, и позволил воде плескаться на затылок и спину, массируя уставшие мышцы. Ричард закрыл глаза и мысленно увидел Шарлотту. Возьми себя в руки. Ты тот человек, которого она вытащила из клетки, всего в грязи, моче и крови. Она сжалилась над ним и исцелила. Она и понятия не имела, что в этом было больше доброты, чем он видел от женщины за многие годы. Для нее это была обычная благотворительность.
Она была красивой, утонченной женщиной. Мужчина должен быть мертв, чтобы не ответить ей. Он был так близок к смерти, и теперь его тело радовалось тому, что он выжил. О том, чтобы действовать, не могло быть и речи. Она доверяла ему, и он не нарушит этого доверия. Даже если она откроет эту дверь, чего она не сделает, потому что Шарлотта только что пережила эмоциональную катастрофу. Только ничтожество может воспользоваться этим, и он не будет той ошибкой, о которой она пожалеет утром.
Ричард абстрагировался, намылил губку и принялся тереть себя до тех пор, пока не почувствовал никаких запахов, кроме резкого, пряного запаха мыла. Душ требовал почти больше усилий, чем он мог вынести. Стоя под водой, он мельком подумал о том, чтобы просто сесть на пол и не вставать. Но он был почти уверен, что она придет искать его, и то, что его найдут голым на полу в душе, будет поистине катастрофой.
Джейсон специально оставил этот наряд. Этот человек был умен и проницателен. Он прочитал язык их тел, понял, что они путешествуют вместе, но не были близки, и воспользовался этой возможностью, чтобы подразнить его. Если бы Ричард вел счет, то этот достался бы Джейсону Пэррису, но он не был заинтересован в побочных сражениях.
Его одежда оказалась простой одеждой Зачарованного: простое темно-серое нижнее белье, рубашка и коричневые хлопковые штаны. Он останется в ней до тех пор, пока не обзаведется новой. Он вышел из ванной. Шарлотта лежала на боку, укрытая простыней. Ее глаза были полузакрыты, и он не был уверен, спит она или смотрит на него сквозь завесу мягких ресниц.
Ричард взял меч с того места, где оставил его у двери, и опустился на пол, скрестив ноги и прислонив клинок к плечу. Поколения его предков спали точно так же, и некоторые из них просыпались с клинками в руках при нападении. Если Джейсон на мгновение сойдет с ума и решит нарушить их покой, он даст отпор.
— Ричард, — сказала Шарлотта.
— Да?
— Ты боишься, что мы не переживем эту ночь?
Врать не было смысла.
— Я предпочитаю быть осторожным.
— Хочешь одеяло и подушку?
Он хотел бы присоединиться к ней в постели. А что бы ты делал, если бы она согласилась? Ты так устал, что смотреть прямо не можешь.
— Нет, спасибо. Я привык так спать. Мне так комфортно.
Она пошевелилась на кровати.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что охраняешь дверь и взял меня с собой.
Он хотел задать ей много вопросов. Он хотел знать, откуда она, почему сбежала в Грань, и как ее бывший муж ранил ее, но усталость душила его. Ричард закрыл глаза и погрузился в сон.
ГЛАВА ПЯТАЯ
КОГДА Шарлотта проснулась, солнечный свет лился через окна в комнату, нежное и бледное сияние позднего утра окрашивало светло-желтое постельное белье в бледно-персиковый цвет.
Ричард стоял у двери, повернувшись к ней обнаженной спиной. Он переоделся в темные брюки и держал в руках белую рубашку. Мускулы на его спине, твердые и мощные, вздувались под бронзовой кожей, словно он впитал солнечное тепло и теперь был пропитан им. Он был сложен как хищник, худощав, силен, быстр и прекрасно сбалансирован. Пугающий в своей способности к насилию, но непреодолимо неотразимый. Она хотела провести рукой по его спине, прослеживая контуры мышц. Это было совершенно чувственное желание, физическая потребность, свободная от рационального мышления. Он был таким непохожим на нее, таким мужественным, и ей хотелось прикоснуться к нему.
