тебя.
— Ты можешь говорить тише? — прошипел Алексиос.
Им не хватало еще, чтобы другой пьяница в таверне решил, что можно сразиться с сыном Зевса. Даже если они не верили Персею, парень все еще был пьяным, мог случайно убить кого-то. И где тогда они окажутся?
Алексиос не мог тратить время на проблемы из-за убийства и вести в это время юношу к его матери.
Почему он вообще покинул свой тихий городок?
Персей указал пальцем на его лицо.
— Ты жалеешь, что поехал сюда со мной, да?
Он не должен был врать. Алексиос должен был сказать парню правду и покончить с этим. Он мог встать и уйти из таверны, работать на корабле в гавани, вернуться домой. Может, там он найдет Медузу, хотя она вряд ли ждала его. Мужчины в деревне не упустили бы шанс быть с ней.
Но он не мог так подвести Персея. Парень уже так много сделал для него.
Алексиос был в долгу перед ним.
Он встал, словно ему было сто лет. Вес всей ответственности давил на его спину, болели даже зубы.
Ему нужно было все наладить с Персеем, который дал ему дом и новую семью, когда никто больше этого не сделал.
Даная заслуживала спасения. Она приняла Алексиоса в дом, обеспечила, чтобы его кормили, любили и уважали.
Диктис был для него как новый отец, он отдал жизнь, чтобы его семья была обеспеченной. Его дух заслужил покой, и только Алексиос мог заботиться о том, что оставил старик.
Он поймал Персея за плечо и силой опустил на стул.
— Присядь, Персей. Ты знаешь, что я не жалею, что я тут. Я не могу жалеть, что пошел за тобой, хоть это стало серьезной работой.
— Работой? — фыркнул Персей. — Теперь это так для тебя?
— Ты мне как брат. Мы найдем твою мать и вернем ее домой. Обещаю, — но слова звучали как пустые даже для него.
Персей допил эль и стукнул кружкой по столу.
— Нужна драка.
— Что, прости?
— Не между нами, результат мы знаем, — рассмеялся Персей. — Но кто-то в этой проклятой таверне должен померяться силой с сыном Зевса, да?
Алексиос склонился над столом и чуть не ударил ладонью по рту парня. Вместо этого он тихо прошипел:
— Помнишь, как ты ударил меня в прошлый раз? Как же ты будешь биться с кем-то, не убивая?
Он пожал плечами в ответ.
— Если они хотят биться с сыном Зевса, должны знать риск. Сила молнии бежит по моим венам. Нет таких глупцов, которые не понимали бы, что я могу их убить.
— Многие ждут, что выживут после дружеской драки.
Глаза Персея стали задумчивыми и холодными. Он склонился и прорычал:
— Тогда тебе лучше биться за меня, Алексиос.
Так они не договаривались. Алексиос не хотел биться, и они вряд ли должны были. Им нужно было не шуметь, чтобы Полидект не узнал об их приближении. Так они могли бы проникнуть в замок, убедить Данаю уйти с ними, и никто их не остановил бы.
Но он видел пронизывающий взгляд Персея. Он понимал, что Персей хотел не этого.
Парень решил сделать себя героем, и если для этого требовалось толкать людей на пути, он сделает это. Может, даже хуже, в нем была жажда крови. Жажда боли и жестокость, которая шла глубже гнева за мать. Дальше желания быть героем.
Персей мог стать тем, кому было все равно, кто или что мешало ему стать великим.
Сглотнув, Алексиос встал из-за стола и хмуро посмотрел на Персея.
— Я не буду ни с кем биться, Персей. Думаю, нам стоит отдохнуть и уйти до рассвета. Ты хотел вернуть мать поскорее, верно?
Персей встал, но медленно. Он хмуро посмотрел на Алексиоса с гневом бога.
— Я хочу вернуть мать больше тебя. Но это не означает, что я не хочу биться.
— На это нет времени.
— У нас есть все время мира, — он ударил кулаком по столу, и болтовня в таверне утихла.
Все перестали заниматься своими делами, посмотрели на Алексиоса и Персея. Что-то застыло в воздухе. Нечто, похожее на жестокость, которое взывало к кровожадной натуре Персея и некоторых в комнате. Они глядели друг на друга как звери. Словно парень позвал их творить что-то ужасное.
Персей повысил голос и крикнул:
— Кто хочет подраться с сыном Зевса?
Группа мужчин в дальнем углу встала. Они были крупными, значительно старше Алексиоса и Персея.
Он смотрел на закаленных боем мужчин, знал, что идея была ужасной. Даже если Персей был сильнее, чем они думали, там все еще было пятеро против двоих.
Персей исцелялся быстро. Алексиос — нет.
Бормоча под нос, он отступил на шаг от мужчин.
— Я не буду биться с ними, Персей. Я говорил. Бой нас никуда не приведет.
— Если ты меньший мужчина, чем я, то можешь прятаться в комнате, которую мы сняли, Алексиос. Или будешь биться со мной, — он сверлил взглядом воздух между ними, словно посылал огонь нагреть Алексиоса.
Но он не собирался слушаться парня, который хотел жестокости, потому что был расстроен. Это не решало их проблемы, и это не заводило их дальше в его задании.
Алексиос сделал шаг от Персея и покачал головой.
— Если решил делать это, тогда ты сам.
Персей фыркнул.
— Ладно. Я не считал тебя трусом.
Он смотрел, как Персей подошел к мужчинам с дружелюбной улыбкой. Он хлопнул мужчин по спинам и повел их наружу. Бедные солдаты думали, что преподадут ему урок.
Алексиос не хотел смотреть.
Он сел и игнорировал звуки боя снаружи. Незлые насмешки, потом гневные крики, потом вопли страха. Он не дал себе встать и помочь хоть кому-то, ведь Персей был прав.
Они должны были знать, как опасно биться с сыном Зевса. Он мог лишь надеяться, что Персей был не настолько пьян, чтобы не сдерживаться. Они заслужили жить, хоть и глупо рискнули сразиться с полубогом.
Они могли не поверить словам Персея. А кто поверил бы? Сыновья богов обычно не бродили по тавернам маленьких городов.
И когда все закончилось, многие покинули таверну. Алексиос заставил себя слушать их испуганные вопли, когда они вышли за дверь. Многие мужчины задрожали, выйдя на порог. Некоторые охали. Нескольких стошнило на землю, и они побежали домой.
Чем дольше он ждал, пока Персей вернется за стол таверны, тем больше его мутило. Что юноша наделал?
Персей вошел с гадкой усмешкой на лице и кровью на костяшках. Он нагло прошел по почти пустой таверне, сел с силой на стул.
Он раскрыл
