После мерзкого инцидента с Томáсом я вернулась домой и решила снова попробовать кровь из холодильника. Я даже разогрела её, но меня стошнило. Значит, это была просто минутная слабость, потому что мои эмоции исчезли, как и чувства. Снова всё исчезло, я опять стала больной. Хотя я и не выздоравливала.
Через пару часов вернулись Стан и Сав без хороших новостей. Они не смогли найти то место, потому что местность изменилась. Обрыв стал просто мягким склоном, на котором сейчас можно покататься на лыжах. Лесов уже нет, да и Стан ничего не почувствовал, пока они бродили там. Я же, в свою очередь, рассказала им про Томáса и то, что я поела. Это их удивило, но Сав заверил меня, что Томáс очень добрый и участливый пастор. Он помогает всем и достойно несёт своё звание пастора. А также я спросила про Соломона, и оказалось, что его Сав тоже знает. Он работает психологом в городе, и они часто встречаются с Соломоном, чтобы поговорить. Они все нормальные, а я вот нет, раз считаю, будто мы что-то упустили. Доверие — слишком сложная вещь, которой больше нет в моём словаре.
— Привет, — я наклоняюсь над ухом Стана, пока тот лежит на диване с патчами под глазами.
— Я услышал тебя ещё час назад. И пахнешь хорошо. Ты искупалась, — улыбнувшись, Стан открывает глаза, и теперь я смотрю на него сверху вниз.
— Ага. Я поспала и хочу есть. Кровь не хочу. Знаешь, хочу что-то… оладьи или гамбургер. Хочешь прокатиться до города?
— Конечно. Но нам придётся захватить с собой Сава.
— Зачем? — хмурюсь я.
— Сава здесь знают, и если мы будем рядом с ним, то к нам тоже не будет никаких подозрений. Тем более ты обещала съездить вместе с нами к тому месту, — Стан садится на диване и снимает патчи.
— Хорошо. Напиши ему, а я пока подожду, — киваю я.
Стан хмыкает и на секунду замирает, а потом улыбается.
— Выпендрёжник, — закатив глаза, я пихаю его вбок и сажусь рядом. — Ты мог бы просто написать ему, а не лезть в его голову.
— Так быстрее. Мы встретимся в городе через полчаса.
— Отлично. Тогда поехали. Я очень хочу есть, — улыбаясь, направляюсь к двери, Стан сразу же появляется рядом и снимает с вешалки тёплую куртку.
— Мне нормально. Не хочу.
— Для людей ненормально. Здесь очень холодно и морозно сейчас, Русó.
— Господи, я для них раковая больная, у меня должны быть какие-то больные заскоки. Я не ношу куртки, — кривлюсь я.
Стан цокает и натягивает на себя куртку, позволяя мне выйти из дома. Мы садимся в машину, и я предвкушаю предстоящий завтрак.
— Русó?
— Да? — поворачиваю голову к Стану.
— У меня снова были видения вчера и сегодня. Они стали чаще, — мрачно произносит он, видимо, решение сказать мне об этом дались ему с трудом.
— Ладно. Я в порядке. О чём они были? И когда? Ты не упоминал о них.
— Три раза пока мы были на склоне. Один раз я просто лежал в кровати и дышал женским телом. Запахом её шеи, наполняя свою кровь её ароматом. То есть твоим ароматом. Второй раз я укусил тебя, и в видении это свело меня с ума. В третий раз ты укусила меня, и это снесло мне крышу.
— Так, это обычный обмен кровью во время секса.
— Это не секс, — злобно цедит Стан. — Это нечто большее.
— Ладно, — цокаю я. — Нечто большее. Было что-то ещё интересное?
— Да. С каких пор у тебя под кожей расположен фамильный герб твоей семьи, Русó?
Замираю, не веря своим ушам.
— Что? — шепчу я.
— Я провёл пальцами по твоему бедру и почувствовал выпуклость. Она была твёрдой, я изучал её и сразу же понял, но не в видении, а потом в реальности, что там, у тебя под кожей, трёхглавая змея с телом льва. В видении я просто обожал это, я касался пальцами и губами этих выпуклостей, а вот в реальности я сразу же понял, что это, татуировка для вампира, которая никогда не заживёт и никогда не исчезнет, если эту кость не вытащить.
— Вот чёрт, — выдыхаю я и касаюсь своего бедра. — Откуда ты узнал? Как?
— У меня нет ответа. Так ты это сделала? Ты заклеймила себя гербом своей семьи и внедрила в своё тело чью-то кость? — уточняет Стан.
— Это просто невозможно, но да. Это слияние костей маминого и папиного черепа. Я украла их и сделала это на память, — тихо признаюсь.
— Выходит, что в видениях я, действительно, вижу тебя, Русó. Это ты. И это ты настоящая, а не прошлая. Ты сделала эту татуировку после их смерти.
— Да, я сама вырезала её и внедрила в себя через десять лет после гибели родителей, — киваю я.
— Становится всё интереснее и интереснее, — хмыкает Стан. — Но явно там не я.
— А кто? Ты видел себя или кого-то ещё? Получается, что ты можешь тактильно всё изучать.
— Я не контролирую события, которые там происходят. Я лишь наблюдаю и запоминаю ощущения. Себя я тоже не вижу, как и тебя. Я, вообще, особо ничего не вижу, на моих глазах марлевая повязка.
— Ты говорил об этом Саву?
— Нет. Я просто сказал ему о том, что это было, и то, что опять был секс. Но я не упоминал о многом. Это касается только тебя, Русó.
— Это не может касаться меня, потому что эти вещи происходят с тобой, Стан. Ты мог знать, что у меня есть татуировка. Ты раздевал меня перед сном. Поэтому я также не исключаю факта твоих фантазий на фоне ритуала, который мы провели, — пожимаю плечами и снова отворачиваюсь к окну.
— Но это не я. И я не трогал твои бёдра. Я лишь стянул с тебя штаны, и всё, — бурчит Стан.
— Ты мог не заметить, что дотронулся до татуировки, но твой мозг это запомнил.
— Думай что хочешь, Русó, но это не мои фантазии. Если бы эти фантазии были моими, то они бы меня возбуждали, а я никогда ещё не возвращался возбуждённым в реальность. Никогда.
— Ладно. Давай просто поедим. Хочу поесть, — заканчиваю разговор, потому что считаю иначе, чем Стан. Но его фантазии меня теперь не особо волнуют.
Когда мы въезжаем в город, то уличные фонари ярко освещают центральную дорогу, а также здесь находится множество людей. Ещё слишком рано прятаться, и я вижу здесь настоящую жизнь.
— Сав уже ждёт нас, — Стан показывает на мужчину, стоящего у своей машины и болтающего с какой-то пожилой семейной четой. Он улыбался им и даже смеялся, от этого внутри меня появилась зависть. Сав был частью этого города, пусть и не совсем смертной, но к нему, и правда, относились тепло.
Мы со Станом подходим к Саву, только тогда он замечает нас и отрывается от обсуждения какого-то фильма с другими людьми. Он представляет нас людям, улыбающимся нам и сообщающим, что они уже знают о нас и поздравляют с грядущим событием. Никого, кажется, не удивляет то, что я без тёплой куртки или же шапки, как остальные. Напротив, пока мы идём к кафе, видимо, единственному на весь город, потому что в нём очень много людей, все с нами здороваются и останавливают нас, чтобы переброситься с нами парой слов.
— Боже, как классно здесь пахнет, — шепчу я и оставляю свою компанию, чтобы первой занять столик у окна. Я довольно плюхаюсь на кожаный диванчик и улыбаюсь.
— Вы сегодня в хорошем настроении, Ваше Высочество, — замечает Сав, снимая верхнюю одежду.
— Да, я выспалась и хочу есть. Хочу всё из меню и по чуть-чуть. Можно? — спрашивая, с надеждой смотрю на Стана, и он улыбается мне.
— Конечно. Я сейчас закажу и вернусь. Сав, что ты будешь?
— Только кофе.
Сав садится напротив меня, пока я изучаю небольшое и шумное кафе.
— Вы словно заинтересованы жизнью, — замечает Сав.
— Я просто выспалась, поела, и меня не тошнит. А также здесь милые люди, — пожав плечами, отвечаю я.
— Да, люди здесь прекрасные, отзывчивые, добрые и помогут в любой ситуации. Здесь все друг друга знают.
— А как вам удалось обмануть их? Вы же всё равно отчасти из наших, — интересуюсь я.
— Я просто говорю им, что следую зову своей души, поэтому моё взросление не так очевидно, как у них.
— Они очень доверчивы или глупы.
— Они люди и реагируют только на раздражители и злость. Я же не злой и нераздражительный, тем более моя жена местная. Они нас знают, но скоро, после смерти Майди, мне придётся снова затаиться.
