— Не надоело завывать? — раздраженно спросил мужчина после очередного "я от дедушки ушел". — Нравится тебе с чужим щенком возиться? Даже Стеллка его столько не тетешкала.
— Не надоело, — шепотом парировала Есения. — Вы его сильно напугали, успокаиваю, как могу. Ему, вообще-то, давно спать пора. Где мне его уложить?
— Я ему должен ещё удобства предоставить? Вон топчан, там и располагайтесь. И заткнись уже, а? Скулы от этой заунывщины сводит.
Еся не стала спорить с грубияном, молча встала, и перенесла Ивэна на примитивное ложе, прикрытое старым истертым ковром. Вместо подушки использовала второй свежести полотенце, обнаруженное тут же. Неприятно, конечно, но хоть что-то. Не лежать же бедняге на жестком. Хотя, судя по представлениям его отца, так и нужно было поступить, иначе настоящего мужика не вырастить.
Устроив Ивэна со всем возможным комфортом, Есения присела рядом, опираясь спиной о дощатую стену хижины, и так и сидела, пока сама не уснула, утомленная нервными переживаниями.
Проснулась утром совершенно окоченевшая от холода, и первым делом проверила Ивэна. Ребенок безмятежно спал, укутавшись вытащенным из-под головы полотенцем, и Есения тихо встала с неудобного ложа. Сделала несколько энергичных движений, разгоняя кровь по телу, быстро растерла руки, и осторожно выглянула в мутноватое окно. Грэга нигде не было видно, и девушка рискнула открыть дверь и выйти из хижины. Машина на месте, значит мужчина где-то рядом. Отошёл в туалет?
В ответ на это предположение, слева от домика под тяжёлыми шагами затрещал лесной валежник, и к хижине вышел полностью обнаженный Грэг, на плече которого болталась половина туши оленя. Тело мужчины, как и то, что осталось от несчастного животного, блестело от свежей крови и росы, и Есению чуть не стошнило от страха и отвращения.
Она юркнула в хижину и захлопнула за собой дверь. За хлипкой преградой, отделяющей ее от сумасшедшего, послышался смех.
— Куда умчалась? Готовить кто будет?
Есения предпочла не отзываться и, вообще, сделать вид, что её тут нет. Притаилась на топчане возле Ивэна, и с тревогой прислушивалась к звукам, доносящимся со двора. Грэг чем-то гремел, стучал, и, судя по лёгкому запаху дыма, разводил костер.
Вскоре проснулся Ивэн и сразу запросился в туалет.
Делать нечего, нужно выходить.
Возле хижины вовсю пахло жареным мясом, и мальчик жадно задышал, поворачивая голову в сторону костра. Бедный ребёнок остался вчера без ужина, и был очень голоден.
Грэг, к счастью, уже чистый и одетый, колдовал над костром, перекладывая палочки с истекающими мясным соком кусочками, и Ивэн смотрел на еду блестящими от голода глазами.
— Чего замерла? Иди есть. Зря я что-ли тут вожусь…
Есения несмело подошла ближе. Образ голого окровавленного мужчины не давал расслабиться, но голодный взгляд ребенка толкал вперёд.
— Уже готово? Выглядит очень аппетитно.
— Ешь, не отравишься.
— А оно прожарилось? Ивэну нельзя с кровью.
— Ему как раз и нужно с кровью, а лучше сырое.
Есения оставила без ответа это заявление, безмолвно сделав скидку мужчине на его болезнь, и выбрала самую прожаренную на вид порцию мяса. Не лучшая еда для ребенка, но другой нет.
Мужчина с любопытством пополам с раздражением наблюдал за тем, как девушка кормит Ивэна.
— Всё равно не понимаю, зачем тебе это?
— Что именно?
— Возиться с этим бесперспективным щенком. Ты можешь родить своего собственного, а вместо этого тратишь время и ресурсы на бесполезное существо.
Есения прикрыла глаза, заставляя себя успокоиться.
"Спокойно! Помни — не раздражать и не перечить".
— Грэг… Я же могу обращаться к вам по имени? — Мужчина кивнул, и Еся продолжила: — Так вот, Грэг, можете считать это моей прихотью. Я очень привязалась к мальчику, а он ко мне. Мы, если хотите, помогаем друг другу. Я восполняю его потребность в любви и защите, а он мою — в заботе о ком-то.
— Так он для тебя вроде игрушки? — сделал вывод мужчина.
Еся вздохнула. Разговаривать с этим человеком решительно невозможно. Как объяснить мужчине такие простые вещи, если он абсолютно уверен в своей правоте? Бедная Стелла, жила же с таким…
Накормив Ивэна, Еся и сама с удовольствием съела пару кусочков угощения. Ей больше по душе было тушеное мясо, а лучше — курица, но выбирать не приходилось. Голод — лучшая приправа.
— Ну что, любительница сирых и убогих, давай прощаться?
Еся торопливо проглотила жестковатый кусок, и с недоверием посмотрела на Грэга.
— Вы нас отпускаете?
— Нет. Я уезжаю. Не думала же ты, что я так просто поверю твоим словам? Съезжу в город, наведаюсь ещё раз в ваш центр, наведу справки. Вдруг там кто-то совершенно случайно в курсе местонахождения Стеллы. — Грэг нехорошо улыбнулся, намекая на то, что не верит Есе.
— Но как мы тут с Ивэном…? Тут же никаких условий..
— Ничего, как-нибудь перекантуетесь. Мяса вам надолго хватит, рядом родник и малинник. Не пропадете. — Мужчина поднялся, отряхнул спортивные брюки от налипших травинок, и, не обращая внимания на ошарашенный вид Есении, пошел к машине.
Уже открыв дверь, обернулся и бросил напоследок:
— Да, забыл сказать — далеко от хижины не отходи, и двери держи запертыми. Помнишь вчерашних волков? В этом лесу их ещё больше.
Глава 16
Он и правда уехал. Просто сел в машину, хлопнул дверью, развернулся и уехал. Есения только успела несколько раз моргнуть, а широкий бампер внедорожника уже раздвинул кусты дикой жимолости и скрылся за ними. Вскоре стихло рычание мотора, а Есения всё стояла в центре небольшой лесной поляны и смотрела на неподвижные кусты.
— Ма! — Ивэн подполз ближе, схватился за ноги девушки и встал. — На!
Мальчик с самым искренним выражением восторга на лице протягивал ей замусоленный кусок мяса.
— Спасибо, — машинально сказала Еся, принимая неказистое угощение.
Села на пень возле тлеющего костра, опустила Ивэна ползать по траве, и долго смотрела на поддернутые серой плёнкой пепла угли.
Разум отказывался принимать произошедшее. Ну как возможно такое в нашем современном гуманном обществе? Какой-то мужик возомнил себя кем? Богом, вершителем судеб, хозяином жизни? На секунду Еся даже представила себя на месте всех тех несчастных женщин, которые проходили через её руки в центре. Они точно так же зависели от причуд и переменчивого настроения своих мучителей. Захотел, значит, — накормил, а захотел — в подвале запер. Вот и её, Есю, сейчас, получается, заперли в подвале. Бросили в лесу одну с несмыслёнышем на руках, и делай, что хочешь.
— Ма! — Ивэн покрутил в воздухе перепачканными влажной землёй ладошками.
— Ну и как мы это теперь отмывать будем? И зачем мне строишь глаза честные-пречестные?
Ивэн сосредоточенно посмотрел на грязные руки и вытер их о свою серую футболку. Теперь чёрные разводы украшали и одежду.
— Мо-ло-дец!
Ивэн довольно агукнул, радуясь похвале, а Есения горестно вздохнула и взяла сорванца на руки.
— Пойдём искать ручей? Злой дядька Грэг сказал, что вода где-то рядом.
Перед тем, как отправиться на поиски, заглянули в хижину и прихватили трёхлитровую банку. Небольшой запас воды в хозяйстве с таким деятельным мальчуганом не помешает.
Родник и правда был совсем рядом. Даже странно, что сразу не услышали звонкое журчание воды. Еся устроила Ивэна на мшистой кочке, строго пригрозила сидеть смирно, а сама подставила пыльную банку под ледяную струю воды. Отмыла ёмкость хорошенько, до голубоватого блеска, и наполнила водой.
— Ма!
— Ивэн! Ну что за проказник!
Мелкий вертлявый человечек успел отползти метров на пятьдесят от того места, где ему велели сидеть, и теперь с упоением поедал малину прямо с куста. Еся наскоро умылась, выцарапала, в прямом смысле этого слова, проказника из колючих зарослей, подняла на вытянутых руках, и цокнула языком.
— Ты знаешь, на кого сейчас похож? На поросёнка.
