— Хю! — радостно подтвердил Ивэн. Рассматривание картинок в книге про животных ему явно пошло на пользу.
— Ивэн-Ивэн… Посмотри на себя. Нравится?
Судя по всему, его всё устраивало, так как ни перемазанные давленой ягодой удлинённые шорты, ни грязные по локоть руки, не произвели нужного впечатления.
Пришлось Есении в срочном порядке приводить юного любителя малины в порядок. Настороженно озираясь и замирая от каждого шороха, она быстро умыла его, и, как могла оттёрла от пятен одежду. Закончив с водными процедурами, отнесла Ивэна к хижине, вручила ему старую дырявую кастрюлю и показала, как в неё интересно складывать мелкие палки и щепу. Заняв таким образом мальчика, сама успела сбегать несколько раз к роднику и натаскать воды. Неизвестно сколько придётся тут просидеть, а вода всегда пригодиться. Особенно с таким непоседой на руках.
Обедать пришлось тем же, чем и завтракали — мясом. Правда, холодным. Разводить костёр самостоятельно Есения не рискнула, хотя и дров было предостаточно, и спички имелись.
Ивэн недовольства не выказывал и с удовольствием таскал кусок за куском, пока не насытился до предела, и не привалился, сыто икая, к груди Есении. Пришлось нести осоловевшего мальчугана в хижину и укладывать спать.
Пока солнце стояло высоко, девушка ещё держалась, отвлекая себя от дурных мыслей мелкими бытовыми делами и заботой о ребёнке. Но, стоило светилу спрятаться за верхушки мрачных елей, и, здравствуй, тревога.
Опасность чудилась во всём. И в угрожающих тенях, неумолимо ползущих от густой опушки прямо к ненадёжному щелястому домишке; и в тоскливом уханье ночных птиц, сменившем весёлый дневной щебет лесных пернатых обитателей.
Даже Ивэн перестал хулиганить и испытывать новые способы перепачкаться, и всё чаще поглядывал с тревогой на Есению, ища поддержки и защиты.
Когда на поляне совсем стемнело и окружающие предметы растворились в сгустившемся сумраке, Есения тщательно заперла дверь хижины и уселась вместе с Ивэном на топчан. Мальчику хватило одной сказки и песенки Колобка, чтобы заснуть, а вот Есения ещё долго лежала, вздрагивая от таинственных ночных звуков. Ей казалось, что вокруг дома постоянно кто-то ходит, скребётся в окно, топчется по крыше, и от сознания своей беспомощности и беззащитности хотелось плакать.
Утром не выспавшаяся и ужасно раздражённая девушка решила — второй такой ночи она не переживёт, и, потому, наспех собрав Ивэна, прихватив остатки мяса и воду, решительно направилась в ту сторону, куда вчера уехал Грэг. Главное — добраться до дороги, а там уж она запросто словит попутку и доедет до посёлка.
Дорога поначалу шла весело. Лес насквозь пронзали длинные солнечные лучи, вокруг бурлила кипучая деятельность мелкого зверья, пели птицы. Идти по слабо накатанной, но довольно ровной дороге было легко и приятно.
Но уже через час пути Есения начала сомневаться в своём решении. Нести на руках пусть не самого упитанного, зато не умеющего ходить ребёнка, — то ещё удовольствие. Тем более, Ивэн постоянно крутился и размахивал руками, выражая свой восторг от необычного путешествия, и от этого Есения уставала ещё больше. А дорога всё плавно вилась между деревьями и совершенно непонятно сколько ещё топать до цивилизации.
Наконец, наступил тот момент, когда силы окончательно покинули девушку, и она, выбрав более менее подходящее место, остановилась на привал. Ивэн сразу же пополз к зарослям малины, которой в этом лесу оказалось великое множество, а Еся со вздохом облегчения растянулась на мягкой траве, и долго-долго смотрела в прозрачное летнее небо, просвечивающее сквозь пушистые кроны деревьев.
— Ма! — весёлый детский смех прервал сладостную негу отдыха, и Есения, лениво покусывая травинку, повернула голову.
— Ивэн… — выдохнула в ужасе от увиденной картины.
Возле смеющегося мальчика стоял громадный волк и тщательно обнюхивал малыша, кося чёрным глазом на перепуганную Есению.
Глава 17
Марк.
Большой черный волк бежал за быстро набирающей скорость машиной до самого шоссе. Дальше уже не рискнул — дорога была оживленной и появляться на ней не стоило.
Покрутившись на месте и бессильно царапнув верхний слой дёрна, отчего комья земли и трава полетели в разные стороны, зверь нервно дёрнул хвостом, развернулся и гигантскими прыжками помчался обратно.
По пустырю возле старой пожарной части бродили, принюхиваясь, ещё два огромных зверя. Один из них — тёмно-серый, почти графитовый, поднял голову и посмотрел на вожака, но черный волк Марка пробежал мимо и скрылся за углом заброшенного здания. Другой же — массивный и тёмный, с рыжеватым подпалом волк Сержа продолжил тщательно изучать каждый камень и каждую кочку.
Волк Марка обошел по периметру всё пространство заднего двора пожарной станции, вернулся к месту, где несколькими минутами ранее стояла машина, и сел, подвернув под себя пушистый хвост. На душе у зверя было так тоскливо, что он с трудом удержался от того, чтобы не завыть во всю мощь не слабых лёгких.
Как тут не расстраиваться, если чуткий нос улавливал запах каждой эмоции, пережитой на этом месте? Тошнотворная смесь женского страха и детского ужаса, разбавленная глубоким отчаянием и чувством безысходности. И густой мускусный аромат агрессивного чужака. У Марка не оставалось сомнений — это тот самый волк, след которого он учуял на днях возле границ своих владений. И этот же волк являлся отцом Ивэна. Обстоятельства рождения мальчика и удушающий, на грани переносимости, запах его страха явно указывали — мальчик очень боится своего родственника и не обрадовался встрече.
Позже, уже сидя в человеческом обличье в кабинете Марка, мужчины обсуждали произошедшее.
— Марк, я, кажется, знаю его. — Гор своим высказыванием отвлёк Строжина от раздумий, и, отвечая на вопросительный взгляд, продолжил: — Пару лет назад я был проездом в Волжской стае, и, как раз перед моим прибытием там случился скандал. Один из волков сильно налажал и его судили. Я находился недалеко от места судилища, потому немного помню запах того оборотня. Так вот, сегодняшний запах и тот, что я учуял в Волжской стае, очень похожи. Я практически уверен — это он.
— За что судили волка и чем дело кончилось?
— Не знаю в чем его обвиняли, но закончилось все изгнанием.
— Сурово… Но это многое объясняет. Если отец Ивэна одиночка, то понятно, почему ни в одной из стай не слышали о рождении больного ребенка. Ты можешь позвонить в Волжскую и узнать подробности?
— Без проблем, — Гор поднялся и вышел из кабинета, на ходу листая список контактов в телефоне.
— Ещё бы разобраться, каким боком к этому всему Есения. — Марк взъерошил порядком отросшие волосы, и посмотрел на Сержа. — Я, знаешь, о чем сейчас подумал? В досье на Есю значилось, что она работала в центре для женщин, пострадавших от насилия. Как думаешь, могла она там познакомиться с Ивэном и его матерью?
— Вполне. Но не обязательно именно там.
Строжин кивнул, соглашаясь. Действительно, вариантов, где могли пересечься пути двух женщин, масса. И работа в таком специфическом месте хоть и казалась самым логичным местом знакомства, но далеко не единственным.
— Ну что, поздравляю! Похоже мы уже точно знаем, кто у нас таинственный папаша Ивэна. — торжествующая улыбка Гора прямо намекала на положительный результат звонка в Волжскую стаю.
— Рассказывай.
— Несколько лет назад к Волжской стае примкнул некий Грэг. Сильный волк показался альфе достойным приобретением, но со временем он стал доставлять слишком много проблем. Знаете, как это бывает с одиночками — привыкли жить свободно и не признавать авторитетов. Вот и этот начал испытывать терпение альфы. Закончилось оно быстро и на очень нехорошем моменте — Грэг начал оказывать недвусмысленные знаки внимания несовершеннолетней падчерице альфы. И я вам скажу, парню крупно повезло, что его приговорили к простому изгнанию.
Марк отчётливо скрипнул зубами и сжал кулаки. Он, в принципе, и не ждал положительной характеристики на отца Ивэна, но некоторые вещи были совсем уж за гранью.
