Довольно резко песню прервал крик, кто-то из девушек завизжал. Я обернулась к сцене и увидела, что платье одной из танцовщиц горело — она подошла слишком близко к огню, и пламя перекинулось на газовый шлейф. Охваченная пламенем Янина металась от одной девушке к другой, но те отскакивали в стороны с диким визгом. Наяда тоже отшатнулась и смотрела на пылающий подол широко раскрытыми глазами. Мужчины бросились на помощь, но всех опередила Кроха. Она встала, сделала шаг вперёд и, выкрикнув заветное слово, пустила прямо из ладони струю воды. Тонкая, но сильная, та окатила охваченную пламенем ткань, огонь с шипением угас.
Янина пошатнулась и упала на руки подоспевшего юноши. Тот поднял её и понёс на свою половину, где усадил в кресло рядом с королём. Наяда, недовольная тем, что её выступление так глупо прервалось, а внимание всех переключилось на другую претендентку, вышла на край сцены, вскинула руку, указывая на меня, и остервенело закричала:
— Это она виновата! Зачем очаг запалила?
Нас неоднократно предостерегали от попыток навредить соперницам. Обвинение Наяды было серьёзным, вряд ли оправданием могло послужить то, что я не собиралась причинять вред ни Янине, ни другим. Меня спасло доброе отношения Моктуса. Герцог поднялся на сцену, жестом пригласил оставшихся там девушек занять места на скамейках, поклонился королю и с улыбкой подмигнул сияющей, словно начищенная пряжка, Янине.
— Не будем драматизировать. Романта не могла знать, что на сцене соберётся целый танцевальный коллектив. Обычно претендентки выступают без поддержки.
Я заметила, как Наяда сжала кулаки. Скулы её покраснели. Я не сомневалась, что гневные слова готовы были сорваться с её губ, но на моё счастье внучка морского царя сдержалась. И правильно, потому что король встал, с улыбкой посмотрел на претенденток и, поблагодарив за прекрасные выступления, добавил:
— К счастью, нашёлся человек, владеющий водной стихией. — Он одарил Кроху благодарным взглядом и дал знак приближённым уходить.
Алиан Первый удалялся в окружении свиты, а я неотрывно смотрела ему вслед. Непривычные чувства охватили меня: печаль с примесью восторга, тоска с ноткой надежды… Больше всего на свете мне хотелось сейчас рассмотреть родинку в виде повисшего на нитке паучка на щеке его величества.
Янину увели к лекарю. Наяда заметила, что ей требовался портной, а не врач, огонь успел нанести вред только платью. Гренадёрша, построившая остальных подопечных, парировала:
— Бедняжка так перепугалась, что успокоительное ей точно следует принять.
— Вполне возможно, что в лазарете Янину навестит король, — ехидно добавила Лайда, — а нам остаётся только завидовать.
Наяда дёрнула плечом и зло глянула на посмевшую насмехаться над ней соперницу:
— Ловко всё было подстроено, как я вижу!
Что именно и кем было подстроено, выяснить не получилось. Воспитательница звонко хлопнула, призывая к молчанию, и скомандовала:
— Марш во дворец!
***
Испытание взбудоражило девочек, они не сразу разошлись по комнатам, в холле не умолкали споры. Я скрылась за дверью, но долго слышала голоса. Пожалуй, останься я пошуметь вместе со всеми, было бы легче, во мне будто взвели пружину, и она готова была расправиться с диким звоном. Хотелось «рвать и метать», как говаривала супруга моего брата. Отвлечься на книги не смогла, расхаживала по гостиной, то останавливалась у дверей, прислушиваясь к происходящему в холле, то пересекала комнату и замирала около окна, высматривая неизвестно кого на дорожках парка. Там время от времени маршировали дежурные гвардейцы, ни короля, ни придворных видно не было — погода к прогулкам не располагала.
Я ругала себя за то, что увлеклась соревнованием и забыла о главной своей цели. Что за глупую выходку позволила себе? По цирковой арене соскучилась? Огненное представление устроила, да ещё костёр зачем-то разожгла! И всё это вместо того, чтобы добраться до его величества и выпросить аудиенцию!
Однако представить откровенный разговор с королём я боялась. Не могла собрать мысли в кучу, едва в моём воображении возникал весёлый взгляд серых глаз Алиана. Как он посмотрит, узнав причину моего появления во дворце? Рассердится, обвинит в обмане — и будет прав. Мне совсем не хотелось терять расположение, которого молодой мужчина и не скрывал, разговаривая со мной. Шутил, улыбался, поглядывал с интересом… Ах! Зачем я согласилась на предложение герцога?! Как теперь оправдаться?
Снова и снова повторяла я речь, что готовила прежде, но доводы уже не казались убедительными. Проклятье? Откуда такая уверенность? Кто сказал? Служанка? Мало ли какие ходят слухи! Правитель не может принимать решения на основе сплетен, распускаемых языкастыми тётушками. Покушение? Пожар в комнате и обвал в горах? Разве было следствие? Разве доказано, что покушались на баронессу Кофр? Никто и не догадывался о том, что воспитанница барона на самом деле его супруга. А кому мешает бедная родственница?
Я стала сомневаться, что в коротком разговоре смогу убедить его величество дать мне разрешение на развод, тут потребуется долгая вдумчивая и доверительная беседа. С наскока такие вопросы не решить. Значит, правильно я не стала торопиться. Дождусь более подходящей минуты, возможно, повезёт остаться с Алианом наедине…
Картинка, словно по заказу возникшая в моём мозгу, взволновала. Почему-то я вообразила берег моря, лунную ночь, звёздное небо, волны, дорожку бликов на воде… по галечному пляжу идут два взявшихся за руки человека.
Сжала пальцами виски, зажмурилась. Что со мной? Отогнала странные мечтания и переключилась на отбор. Как только король узнает, что я замужем, меня выставят за ворота. Уйти? Сейчас? Но я не могу бросить Лайду, подруге нужна поддержка!
Глубоко в душе чувствовала, что лукавлю, мне просто не хотелось покидать это место. Вот так сложилось. Без сожаления уехала из родного дома. Со страхом сбежала из Кофрского замка, устала от цирка. И только здесь, в стенах королевского дворца, я чувствовала себя по-настоящему хорошо.
Да. Мне хорошо здесь. Я нашла подруг, мне приятна симпатия короля. Теперь я почти убедила себя в том, что в первом танце на балу меня вёл Алиан. Как хитро поглядывал! Как улыбался… А ещё эта родинка! Жаль, что длинные волосы закрывают скулу и нельзя увидеть её, не отведя прядь в сторону. В груди у меня потеплело, будто мягкой лапкой провёл котёнок. Так остро захотелось коснуться волос его величества, подняться на цыпочки и тронуть губами милого паучка…
Что со мной? Я снова забегала по комнате и едва не налетела на вошедшую гувернантку. Она внесла в комнату одежду для завтрашнего испытания и замерла, испуганно глядя на меня одним глазом. Второй, как обычно, съехал и смотрел в сторону.
— Отнеси в гардеробную, — приказала я, смутившись от того, за какими мыслями меня застали.
— Примерять не будете?
Я покачала головой:
— Нет. Что это?
— Костюм для верховой езды.
— Оу-у…
Стало интересно, что за испытание нас ждёт, у служанки расспрашивать не стоило, я подумала пойти к девочкам — вдруг Гренадёрша проболталась? Но потом решила, что всё узнаю в своё время. Однако не смогла не порадоваться тому, что в седле держусь великолепно, вряд ли у меня будут достойные соперницы. Хмыкнула, представив на лошади внучку морского царя — почему-то была уверена, что ей придётся туго.
Глава 22
Разбудили нас ещё до рассвета. Вернее, подняли, а проснулись мы уже на улице. Сильные переживания сказались на самочувствии, я бы с удовольствием повалялась в кровати до самого завтрака, но, увы.
Служанки помогли одеться. Костюм — свободного покроя брюки из драповой ткани с высоким и широким поясом, бязевая рубаха, шерстяной жилет и длинный редингот — сел на меня идеально. В нём было удобно двигаться, и не было лишних деталей, что могли бы развеваться на скаку и пугать лошадь. Отметила я это машинально: волновалась перед испытанием и не выспалась, как следует.
Гренадёрша вывела золотую дюжину за ворота, передав заботу о нас герцогу, тот велел занять места в дилижансах. Мы разделились, как обычно, на две группы, возглавляемые Лайдой и Наядой. Моктус ехал верхом.
